Путин и Эрдоган: телефонные звонки ничего не изменят

Автор Игорь Николаевич Панкратенко — эксперт Центра Сулакшина, востоковед, политолог, доктор исторических наук.

Переговоры президентов России и Турции Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана 13 ноября в Сочи длились свыше четырех часов, причем большую часть — в режиме «с глазу на глаз». Это уже пятая встреча лидеров двух стран в нынешнем году, но, как и все предыдущие, она оставляет ощущение недоговоренности.

Основные информационные агентства и аналитические ресурсы уже буквально «по косточкам» разобрали переговоры президентов Турции и России.

Но 13 ноября был как раз тот случай, когда поспешность в информировании о ходе переговоров Путина и Эрдогана могла обернуться скоропалительными выводами. А потому — потребовалось дополнительное время для того, чтобы найти ответы на вопросы, которая оставила эта встреча.

Как было бы прекрасно для политиков и пропагандистов, если бы события происходили в некоем «сферическом вакууме», без предыстории и далеко идущих последствий. Тогда, во всяком случае, можно было бы смело записывать какие-то переговоры в чистый пассив или в чистый актив, задавая таким образом тональность их освещения в лояльных масс-медиа. Но, к сожалению или к счастью — тут уж для кого как, встречи лидеров двух стран всегда имеют «до» и «после». В результате чего внезапно обнаруживается, что некая красивая картинка — «стремление Трампа встретиться с Путиным во Вьетнаме», к примеру, или «восстановление в полном объеме отношений между Россией и Турцией» — оказывается лишь иллюзией. За которой следует не просто разочарование — новый конфликт.

Встреча российского и турецкого президента то «с глазу на глаз», то в расширенном составе — продолжалась более четырех часов. Что в итоге? А вот здесь начинается интересное. По результатам переговоров мы узнали о том, что в Россию скоро поступит партия турецких помидор, что Росатом в ближайшее время приступит к практической реализации проекта АЭС «Аккую». О том, что скоро между Россией и Турцией будет восстановлен безвизовый режим. Причем, обладателям «зеленых» паспортов (специальные паспорта, которые в Турции дают за особые заслуги — учителям, врачам, госслужащим, проработавшим на страну не меньше пятнадцати лет) визы будут не нужны уже сейчас. И, наконец, нам сообщили, что Сирийский национальный конгресс все же состоится — но без сирийских курдов. И — неизвестно, где и когда.

Почему перед вылетом в Сочи Реджеп Эрдоган предложил России и США вывести войска из Сирии, заявив буквально следующее: «Говорится, что военным путем кризис не решить. Тогда пусть они отзовут своих военных, и решения кризиса будут политическими… Мир не глуп. Часто говорится одно, а делается другое, к сожалению. У Америки на севере Сирии пять баз, и еще восемь в других регионах — всего 13. Есть оружие, которое поставила туда Америка. У России в Сирии пять баз. Как быть с этими очевидными вещами?» Ведь считалось, что в сирийском вопросе основные разногласия между Турцией, Ираном и Россией сняты, так что же подвигло турецкого президента на подобное заявление?

Накануне встречи — буквально за несколько часов перед вылетом в Россию — Эрдоган также заявлял, что будет обсуждать с Владимиром Путиным проблему Карабаха. Причем, говорил он об этом также и за две недели до переговоров. И эти его слова российская сторона никак не опровергала (впрочем, прямо и не подтверждала). И эта тема действительно поднималась в ходе нынешней встречи — но вот информации по данному вопросу нет от слова «совсем».

Путин в Анкаре. Сентябрь 2017 г.

Как-то совершенно невнятно и скороговоркой был упомянут «Турецкий поток». В итоговом заявлении Эрдоган сообщил лишь о том, что «мы с радостью узнали, что прокладка российской части „Турецкого потока“ завершена. Пристально следим за сооружением турецкой части». Значит ли это, что российский газовый мега-проект по-прежнему остается личным делом Москвы, а турки так им и не заинтересовались? Выходит, что именно так.

И, наконец, С-400. За два дня до встречи Путина и Эрдогана министр обороны Турции Нуреттин Джаникли сообщил, что Турция «реализовала» заключенную с Россией сделку о поставке этих комплексов. Стало быть, российская сторона выдала Анкаре кредит на их закупку. Но с передачей технологии их производства или без? И как тогда расценивать информацию о том, что 8 ноября Турция, Франция и Италия подписали предварительное соглашение, предусматривающее совместную разработку системы перехвата баллистических ракет? Или как оценивать слова премьера Бинали Йылдырым агентству Bloomberg о том, что «тот факт, что мы вступили в оборонное сотрудничество с Россией, не умаляет наших обязательств как члена НАТО. Совсем наоборот, это усиливает их»?

В итоге — главный вывод, который можно сделать из прошедшей вчера встречи Путина и Эрдогана заключается в том, что они совершенно не доверяют друг другу. Ни по одному из серьезных вопросов — что в двусторонних отношениях, что в региональных — у них нет единых подходов. Есть лишь кратковременное совпадение интересов. И приятные слова российского президента о восстановлении отношений между двумя странами в полном объеме, как, собственно, и слова его турецкого коллеги о возможности вместе смотреть в будущее — обычная дипломатическая вежливость, не более того. На сегодня конфликтных зон в отношениях Москвы и Анкары ничуть не меньше, чем ровно два года назад, когда был сбит российский Су-24, причем, как ни парадоксально, количество этих конфликтных зон только увеличивается. Как тогда же и прогнозировалось, но кто из политиков читает скучные экспертные выкладки?

Кремль крайне раздражен непризнанием Турцией «присоединения Крыма», равнодушием к «Турецкому потоку», активным участием Анкары в китайском проекте «Один пояс-один путь» в обход России — да много чем еще, список насчитывает не меньше десятка претензий.

Турецкая сторона, в свою очередь, более чем настороженно относится к российским играм с «курдским фактором», причем не только в Сирии — здесь Москва откровенно игнорирует региональные интересы Анкары и работает с теми, кого турки справедливо считают террористами — но и в Ираке. У Эрдогана претензий к Кремлю никак не меньше, но, что важнее всего, турецкие элиты совершенно не видят в России надежного партнера.

Если какое-то сближение Анкары и Москвы и имеет место быть — то оно носит крайне ограниченный характер. Сегодня два государства балансируют на грани между временным сотрудничеством и новым конфликтом. Как в двусторонних отношениях, так и в региональных отношениях. И если с осью Иран-Россия-Турция изначально было понятно, что она не выдержит сколько-нибудь серьезных нагрузок, сломается на первом ухабе — то теперь очевидными становятся и родовые травмы партнерства Анкары и Москвы. Столь серьезные, что никакие приятные слова президентов двух стран друг другу в ходе неоднократных встреч и телефонных звонков их уже не исправят.

Игорь Панкратенко

Подпишитесь на нас Вконтакте, Facebook, Одноклассники