Шаг к признанию или простая формальность?

Это событие обсуждается в мельчайших деталях, ему посвящены все выпуски новостей, аналитические программы на местном телевидении. Журналисты обсуждают едва уловимые нюансы, стараясь разгадать их символическое значение.

Действительно, после летнего выхода в «Артеке» на сцену делегаций народных республик в ряду представителей других стран — мероприятие также проводилось с участием президента России — событий, которые подчеркивали бы статус Донецка и Луганска как полноправных партнеров Москвы, не было. Нынешний телефонный разговор — это уже как бы следующая, политически куда более продвинутая стадия процесса. Если летом речь шла о детях Донбасса и делегации должны были привлечь внимание к трагедии сотен тысяч людей, вынужденных жить под постоянными обстрелами, то непосредственный личный контакт с главами ЛДНР является жестом продолжающегося встраивания республик в политическое пространство России.

В политике редко происходят совпадения, не имеющие никакого смысла. Очень похоже на то, что, приняв в Москве лидера Южной Осетии Анатолия Бибилова, Путин совсем не случайно на следующий же день связался с Захарченко и Плотницким. Эти события укладываются в единую логику, которую можно условно обозначить, как общение с лидерами регионов, поддерживаемых Россией. И здесь, мне кажется, вполне можно дать волю ассоциациям. Если вспомнить, что война, получившая название 080808, завершилась признанием Южной Осетии и Абхазии независимыми от Грузии государствами со стороны России, то соседство Бибилова и лидеров народных республик вполне можно воспринимать как прозрачный намек на общность судеб всех территорий, находящихся под покровительством России и отстаивающих свою самостоятельность.

Что Путин решил обсудить со своими донбасскими собеседниками? Проблему обмена военнопленными. Здесь тоже, кажется, все предельно ясно. Если есть военнопленные и их необходимо менять, то значит, война продолжается. А у войны в Донбассе, считает Россия, о чем она не раз заявляла устами своего президента, должен быть конец. Если не выходит заставить Киев завершить военные действия с помощью Минских соглашений, то есть и другие способы принуждения к миру. Тбилиси вынужден был отказаться от ревашнистских планов по очень простой причине. После того, как Москва признала Цхинвал и Сухум, на территории республик в соответствии с межгосударственными договорами появились российские военные базы, ставшие надежным гарантом невозобновления боевых действий.

Вероятность такого развития событий в Донбассе вовсе не исключается — такой смысл заложен в сообщении, которое российский президент направляет всем заинтересованным сторонам. При этом прямой контакт с Киевом за пределами нормандского и минского форматов полностью исключен. Путин дал это понять абсолютно определенно. Среди украинских политиков есть человек, с которым российский лидер готов обсуждать проблемы, связанные с войной, в том числе, и такую острую и болезненную, как обмен пленными, но этот политик не Порошенко. О вмешательстве в процесс президента России попросил Виктор Медведчук, с которым Путина связывают давнишние добрые и, как утверждают, даже родственные отношения. Уже во второй раз российский лидер выводит Медведчука на политическую сцену в качестве единственного представителя украинского политикума, с которым он готов вести дела.

Ну и, наконец, важна стилистическая разница — у Украины и Донбасса разные заботы. Когда в Киев приезжают американские эмиссары, украинские чиновники начинают просить о поставках вооружений, об усилении санкций, о военной агрессии России, то есть о вещах брутальных и не имеющих прямого отношения к судьбам людей, которых затронула война в Донбассе. Российский президент и главы народных республик обсуждают один из самых животрепещущих вопросов, решение которых — это прямое проявление гуманности и заботы о человеке. Пленных, чья участь в силу множества обстоятельств и так незавидна, помимо всего прочего ждут дома — матери, жены, сестры, дети. Ждут на Украине, ждут в Донбассе, считая дни и вознося молитвы.

Решение этой проблемы продвигается очень тяжело, сроки срываются, списки не согласовываются, украинская сторона постоянно отказывается кого-то выдавать или, напротив, включает в перечень на обмен людей, которые военнопленными не являются. У родственников находящихся в плену теперь появляется новая надежда — то, что Владимир Путин решил заявить о необходимости скорейшего урегулирования этой ситуации, дает все основания полагать, что процесс пойдет быстрее и формула обмена будет, наконец, найдена.