Трамп о Путине в интервью Reuters и CBN

«Первый вопрос, первые 20-25 минут. Я сказал: «Вы это делали?» Он ответил: «Нет, не делал, абсолютно». Потом я задал этот вопрос еще раз, совершенно другим способом. Он ответил: «Абсолютно нет».

«Кто-то действительно заявил, что если бы он это сделал, мы бы об этом не узнали. Это очень интересная мысль».

«Смотрите. Произошло нечто, и мы должны выяснить, что это такое, так как мы не может допустить, чтобы такое происходило с нашим избирательным процессом. Что-то случилось, и мы должны выяснить, что это такое».

«Мы обязаны выяснить, обязаны добраться до сути случившегося, потому что у нас не должно быть ни малейших подозрений в отношении нашего избирательного процесса».

«Так, все согласны, что это никак не повлияло на голоса избирателей на выборах, и это очень важно. Но мы должны обеспечить, чтобы ничего подобного с нашим избирательным процессом больше не было».

«Чувствую ли я, что могу кому-то доверять? Я очень недоверчивый человек. Я не тот, кто доверяет многим людям. Но он руководитель России. А это вторая по мощи ядерная держава в мире. Я — лидер США. Я люблю свою страну. Он любит свою страну. Он болеет за Россию. Председатель Си, у меня и с ним тоже была продолжительная встреча, два с половиной часа. Отношения великолепные. Он болеет за Китай, я болею за США. Каждый за свою страну. Но я поступаю так, как поступаю, и у меня получается».

«У нас была очень продуктивная встреча. И я думаю, мы четко нацелились на то, чтобы шаг за шагом добиться прекращения боевых действий в Сирии. И в конечном счете на Украине. А еще были другие вопросы, в том числе, об уничтожении известных нам террористов».

«Итак, я сел с Путиным, и у нас была очень хорошая — мы были там два часа и 15 минут — была очень хорошая встреча. Один из вопросов, который мы подняли, это прекращение огня. Я сказал: „Мы должны решить эту проблему в Сирии. И на Украине, между прочим". И что произошло? Мы сели, поговорили, договорились о прекращении огня, которое, между прочим, сохраняется вот уже четыре дня, по состоянию двадцатиминутной давности. Казалось бы, четыре дня это немного, но у них огонь вообще никогда не прекращался. Это потому что им сказал Путин, а не кто-то такой, о ком никто никогда не слышал. Путин и я, мы договорились об этом, и перемирие у нас уже четыре дня. А это значит, что за четыре прошедших дня спасено множество жизней. И оно будет сохраняться, а ситуация будет улучшаться».

«Я очень жестко говорил с Путиным. У нас очень важные взаимоотношения. Эти взаимоотношения позволяют сохранять множество жизней, как в случае с прекращением огня, которого никто не добился, кроме меня».

«Во время кампании я выступал за сильную армию, прочные границы и низкие нефтяные цены».

«Смотрите, что я сделал. Цены на нефть пошли вниз. Мы поставляем сжиженный природный газ в Польшу, крупные поставки в Польшу. Путин этого не хочет. А еще мы добавили 56 миллиардов долларов на закупки боевой техники в последнем бюджете. Никто об этом даже подумать не мог. Путин всего этого не хочет, так почему он должен поддерживать меня?»

«Вот тот вопрос, который я хотел бы задать Путину: действительно ли он поддерживал меня?»

«У меня большие планы в области энергетики, а это не очень хорошо для России, потому что она зарабатывает деньги на энергоресурсах. Это ведет к снижению цен на энергоресурсы. У меня также большие, очень большие планы в отношении армии. А еще в отношении кибервойн».

«Внутри я думаю, что Путин должен быть против меня».

Пэт Робертсон: Чего, по-вашему, он хочет? Какую игру он ведет?

Дональд Трамп: Он хочет того, что хорошо для России. А я хочу того, что хорошо для Соединенных Штатов. И, думаю, в таких случаях, как Сирия, где мы можем достичь соглашения, прекращения огня, и в других вопросах — а таких вопросов было много — прийти к согласию было бы очень хорошо. Но Путин всегда будет хотеть того, что хорошо для России, а Трамп будет хотеть того, что хорошо для Соединенных Штатов. Вот так обстоят дела. И иногда поладить не удастся, а иногда это получится. Но у нас была прекрасная встреча, встреча была личная — лицом к лицу. Она была продолжительной и длилась два часа и 15 минут, и некоторые были удивлены, что так долго. Но в этом нет ничего плохого, это хорошо. Да, и я считаю, что мы нашли общий язык, и это хорошо. В этом нет ничего плохого. Люди говорили: «Вот, они не поладят». Что это за люди, которые это говорят? Мы очень даже поладили друг с другом. Все было очень хорошо. Мы — очень мощная ядерная держава. И они — тоже. И нелогично, нелепо не иметь каких-то отношений.

Это такой вопрос, об этом даже говорить не хочется. Но я повторяю, мы — самая сильная стране в мире, и мы будем еще сильнее. Потому, что я большой сторонник сильной армии, я выступаю за сильную армию.

Приведу пример: если бы победила Хиллари, наша армия была бы уничтожена. Наша электроэнергия бы намного дороже. Вот этим я Путину и не нравлюсь. Поэтому я говорю: «С какой стати я должен ему нравиться?» Потому что с самого первого дня я хочу укрепить нашу армию — а ему этого не надо. Потому что с самого начала я хочу развивать добычу сланцевого газа и делать все, чтобы снизить цены на энергоносители и создать мощную энергетику. Мы будем независимыми, и мы уже почти независимы, мы будем экспортировать энергоносители — а ему этого не надо. Он предпочел бы Хиллари — она поставила бы ветряные мельницы. Ему бы это понравилось больше, потому что повысились бы цены на энергоносители, а Россия, как вы знаете, очень от них зависит.

Так что я делаю очень много такого, что абсолютно противоположно тому, чего хотелось бы ему. Поэтому когда я слышу, что он предпочел бы Трампа, я думаю, что это, вероятно, не так. Потому, что я хочу сделать нашу армию сильнее — а она (Хиллари) не стала бы выделять деньги на армию, вы это знаете. Я хочу создать мощную энергетику — мы развиваем добычу угля, природного газа, осваиваем технологию добычи сланцевого газа — делаем все то, что ему очень не понравится. Но никто об этом никогда не говорит.»