Bloomberg: жесткий мужик Путин решил быть помягче — например, с Грузией

На прошлой неделе российский парламент призвал президента наказать антикремлевские протесты в Грузии, и все были готовы к тому, что Владимир Путин ударит по крошечной Грузии новыми экономическими санкциями. Но тот отказался, заявив, что «уважает грузин».

От столь нехарактерной реакции многие задумались, уж не решил ли Кремль пересмотреть свой традиционно жесткий подход к соседям, перейдя к инструментам «мягкой» силы. Недавно Путин вслед за Европейским союзом даже поддержал прозападное коалиционное правительство в Молдавии и согласился хотя бы рассмотреть вопрос о возвращении на Украину задержанных моряков.

Перемены давно назрели, считает президент Грузии Саломе Зурабишвили. Политика войны, территориальной оккупации и карательных санкций «лишь подталкивает Грузию дальше на Запад», — заявила Зурабишвили, бывший французский дипломат грузинского происхождения, на конференции о европейском пути Грузии в черноморском городе-курорте Батуми.

Россия уже много лет в ссоре с бывшими советскими сателлитами — в то время как Грузия, Украина и Молдавия стремятся к интеграции с Европой и надеются на членство в ЕС. Грузия и Украина также рассчитывают войти в НАТО, чем приводят Кремль в бешенство. Москва регулярно обвиняет Запад в подрыве безопасности России, считая, что он посягает на ее «задворки». Однако своим неустанным давлением — как экономическим, так и военным — Россия лишь укрепила эти страны в их решимости сойти с орбиты Москвы и усугубила ту враждебность, с которой Кремль тщетно борется.

Тем не менее свирепость протестов, разразившихся в прошлом месяце после того, как российский депутат уселся в кресло спикера в грузинском парламенте, поразила как Москву, так и Тбилиси. Они поспешили обвинить в подстрекательстве бывшего президента Грузии Михаила Саакашвили — их общего раздражителя, но реальность оказалась еще более тревожной.

Зурабишвили считает, что масштабные протесты с участием молодежи разразились стихийно, пусть даже политические партии впоследствии и попытались извлечь из них выгоду. Это была «вспышка сильного, глубоко укоренившегося гнева грузинского народа — нежеланием мириться со статусом-кво».

Она имеет в виду ситуацию после российско-грузинской войны 2008 года, завершившейся переходом сепаратистских провинций Грузии — Южной Осетии и Абхазии — под контроль российских военных. «Не бывать тому, чтобы мы об этом забыли, — говорит Зурабишвили. — Они же не забыли». Одним из заводил во время протестов был 33-летний журналист Шота Дигмелашвили. На выборах 2012 года он голосовал против Саакашвили и даже заявил поверженному грузинскому лидеру — сейчас он живет на Украине — чтобы тот не лез не в свое дело. Дигмелашвили волнуется, что нынешнее правительство, а им закулисно управляет миллиардер Бидзина Иванишвили, стремится ослабить напряженность в отношениях с Россией и потому позволило проевропейскому импульсу угаснуть. «Сближаться с Россией никто не собирается, — заявил Дигмелашвили. — К несчастью, это понимают все, кроме правительства».

Начиная с 2013 года, с приходом к власти партии Иванишвили, Россия постепенно сняла эмбарго на грузинское вино, минеральную воду и сельскохозяйственную продукцию. Эти шаги вкупе с притоком российских туристов — только за прошлый год их было 1,4 миллиона — снова усилили экономическую зависимость страны от Москвы.

В среду Иванишвили назвал тех, кто требует перекрыть доступ Грузии к российским рынкам, «дураками» и «врагами нашей страны». Кого он при этом имел в виду, неясно.

Запрет на прямые полеты в Грузию, который Путин ввел в ответ на протесты, остается в силе и грозит ущербом туризму в закавказской стране. Вообще в моменты политической напряженности Россия нередко прибегает к санкциям против соседей. Когда украинская революция 2014 года свергла прокремлевского президента, Россия ввела войска, аннексировала Крым и разожгла на востоке страны сепаратистский конфликт, унесший жизни 13 тысяч человек.

Пока политика России в отношении эти трех государств «успехом не увенчалась», и поэтому есть основания ждать перемен, считает Владимир Фролов, бывший российский дипломат, а ныне внешнеполитический аналитик из Москвы.

По словам Фролова, цель этой политики — заставить НАТО отменить обещание принять Грузию и Украину, данное на саммите 2008 года. Кроме того, Россия хочет, чтобы обе страны вошли не в ЕС, а в Евразийский союз, где заправляет Москва. «Отсюда и переход от сугубо жесткой силы к жестко-мягкой, — отметил Фролов, добавив, что спешить Путину некуда. — В обмен на частичное восстановление суверенитета мы хотим, чтобы Грузия формально отказалась от членства в НАТО и в той или иной форме сблизилась с Москвой».

Но момент для этого, вероятно, уже упущен. После войны 2008 года Москва признала независимость Абхазии и Южной Осетии, и последняя де-факто вошла в состав России. Откатить назад эти изменения будет непросто, да и вряд ли найдется грузинский лидер, который бы принял эти требования и при этом удержался у власти.

На Украине задача ничуть не проще. 11 июля новый президент страны Владимир Зеленский впервые пообщался с Путиным, потребовав возобновить мирные переговоры и освободить 24 моряков — они в плену с ноября, когда Россия захватила несколько небольших суда ВМС Украины в Азовском море у берегов Крыма. В среду московский суд продлил срок содержания моряков под стражей.

Российская угроза вынудила Грузию — и, в меньшей степени, Украину — старательнее соблюдать стандарты ЕС в таких областях, как демократия и бизнес. И в этом они преуспели даже больше западнобалканских стран, утверждается в прошлогоднем исследовании Центра европейской политики со штаб-квартирой в Брюсселе.

Несмотря на это, балканским народам от Албании до Сербии членство в ЕС было обещано, а Грузии и Украине в нем демонстративно отказано. Как следствие протестов, Зурабишвили объявила 11 июля, что Грузия все равно начнет выполнять требования к вступлению в ЕС, сколь бы обременительными они ни были.

«Обе эти страны Путин упустил, — считает Майкл Эмерсон (Michael Emerson), соавтор доклада о Грузии и Украине. — Россия теперь враг — хотя этого вполне можно было избежать, а повернуть историю вспять будет еще труднее».

Экономическим давлением Москве не удалось склонить к более тесной интеграции даже Белоруссию — своего ближайшего союзника. В сближении с Минском Москва видит прелюдию к полному слиянию, которые бы позволило Путину обойти ограничение по срокам [президентского правления] и возглавить уже объединенное государство. Но Лукашенко в ответ лишь отшатнулся в сторону ЕС и Китая.

Расширились и экономические горизонты Грузии. Нынешнее правительство продолжает меры по повышению привлекательности Грузии для иностранных инвесторов (сейчас она занимает шестое место в рейтинге легкости ведения бизнеса от Всемирного банка, опережая США и Великобританию). Тбилиси также заключил соглашение о свободной торговле с Китаем и ЕС.

Грузия может торговать с Китаем, ЕС, другими бывшими советскими республиками, странами Персидского залива, Турцией и Ираном — в общей сложности это рынок в 2,3 миллиарда человек, говорит Михаил Чкуасели, исполнительный директор грузинской чайной компании «Гуриели»: «Так чего же ради мы до сих пор оглядываемся на Россию с ее 140 миллионами?».

Зурабишвили считает, что Россия по-прежнему может рассчитывать на значительные языковые, экономические и человеческие ресурсы, а также добрую волю, если только перейдет на «мягкую» силу в отношениях с Грузией.

«Но там просто не знают, как извлечь из этого выгоду, — заключила она. — Наверное, это имперское наследие».