Чего Путин хочет добиться на Ближнем Востоке?

Одной из наименее изученных историй за последние несколько лет, является то, как Владимир Путин использовал ближневосточный кризис в качестве трамплина для возвращения России статуса мировой державы. Многие насмехаются и глумятся над глобальными амбициями Москвы, учитывая слабую экономику страны, неблагоприятные демографические перспективы и запутанные кремлевские интриги. Однако, Москва сумела, прежде всего, благодаря своей двухлетней военной интервенции в Сирии, обойти Соединенные Штаты и вновь занять свое место за глобальным геополитическим столом среди ведущих мировых держав.

Недавно опубликованное острое и проницательное эссе директора Московского Карнеги-центра Дмитрия Тренина — своевременный и исключительно важный рассказ о том, каким образом Владимир Путин добился тактической победы, и почему сегодня на Ближнем Востоке для Москвы сияет солнце, а звезда Вашингтона потускнела.

В Европе путинскую Россию часто воспринимают как ревизионистскую державу, стремящуюся обратить вспять последствия поражения Советского Союза в холодной войне. Однако, на Ближнем Востоке она играет совсем другую роль: это держава, стремящаяся к сохранению статус-кво, хотя и несколько переменчивая, наученная опытом советского поражения в Афганистане, что следует «рассматривать альянсы и сближения в этой части мира как тактические по своей природе и легко меняющиеся, где не бывает постоянных друзей, но нет и вечных врагов».

Советский Союз вошел в ближневосточную геополитику, поддержав Израиль в момент его создания в 1948 году. Однако, затем, под влиянием начавшейся холодной войны, к 1955 году Москва переключилась на дружбу с Египтом, возглавляемым в то время Гамалем Абдель Насером, а затем и с другими так называемыми арабскими социалистическими режимами, такими как баасистская Сирия и Ирак. Советский союз обучил на своей территории 55 тысяч арабских офицеров. Он поддержал Ирак в его войне против Ирана в 1980-1988 годах, однако теперь Россия сблизилась с Ираном, который стал главным бенефициаром разрушительного англо-американского вторжения в Ирак в 2003 году.

Многие считают, что возвращение России на Ближний Восток было продиктовано возмущением Путина тем фактом, что НАТО использовал резолюцию Совета Безопасности ООН, призванную предотвратить массовые убийства в Ливии в 2011 году, чтобы осуществить в этой стране операцию по смене режима и свергнуть Муаммара Каддафи. И это совершенно справедливо.

Однако, Кремль воспринимал все, что было связано с так называемой «арабской весной» как западную угрозу своей власти в России, «с изумлением наблюдая за тем, как соединенные Штаты поставили крест на своем давнем египетском союзнике Хосни Мубараке после недели массовых протестов на площади Тахрир в Каире и отказались от него, а затем смирились с властью исламистов «братьев-мусульман». Москва задавалась вопросом, не готовят ли в Соединенных Штатах «российскую весну».

В глазах Владимира Путина все это выглядело как арабская версия «цветных революций», охвативших ближнее зарубежье, бывшие буферные республики Советского Союза, от Грузии до Украины. «Искры арабских революций могли разжечь огонь в геополитическом подбрьюшье России», – пишет Тренин. После событий на площади Тахрир, «Киевский Майдан 2013-2014 годов дал Москве ясное представление о том, как выглядит успешное городское восстание».

Однако, Соединенные Штаты совершили промах, прежде всего, стремясь любой ценой отстранить от власти президента Башара аль-Асада в Сирии, но при этом отказываясь предоставить повстанцам все необходимые средства для его свержения. Тем самым они дали России редкий шанс. «В глазах русских арабистов американцы и их европейские союзники выглядели не более чем незадачливыми учениками чародея, которые не понимают, что они делают», – пишет Тренин.

Два года назад Россия перешла в наступление, предоставив свои военно-космические силы для спасения режима Асада, вместе с пестрыми сухопутными силами: истощенной сирийской правительственной армией, иранским Корпусом стражей исламской революции, а также поддерживаемыми Тегераном шиитскими ополченцами во главе с движением «Хизбалла».

Используя беспощадную и бескомпромиссную тактику, Россия одержала победу, и по мнению Кремля, дала Соединенным Штатам урок успешной военной интервенции. Иран тоже стал победителем в Сирии, а затем добился успехов и в Ираке, где его союзники из шиитского ополчения помогают вытеснять остатки группировки ДАИШ. Кроме того, Анкара, возмущенная альянсом между Вашингтоном и сирийскими курдскими отрядами народной самообороны, связанными с курдскими мятежниками в самой Турции, пошла на сближение с Россией и Ираном.

Вполне возможно, что сегодня Владимир Путин полагает, что его цель достигнута. «Военное вмешательство России в сирийский конфликт было связано не только, и даже не столько с самой Сирией. Более того, главной целью был даже не Ближний Восток, – утверждает Тренин. – Москва стремилась вернуться на глобальную арену в статусе великой державы».

Тренин, в прошлом офицер советской армии, основывает свой анализ на опыте истории, хотя некоторые могут не соглашаться с отдельными акцентами в его эссе. Он, например, объясняет вынужденный вывод войск Великобритании и Франции из Суэца в ходе их вторжения в Египет в вместе с Израилем 1956 году, угрозами тогдашнего советского лидера Никиты Хрущева, в то время как большинство экспертов склоняются к тому, что главную роль сыграло давление, которое оказал президент США Дуайт Эйзенхауэр на этот заговор теряющих свои владения колониалистов.

Однако, возвращаясь к в сегодняшний день, следует еще раз подчеркнуть, что книга Тренина наполнена бесценным пониманием сути происходящего, чего нельзя сказать о других подобных трудах.