Что общего у бен Ладена и Путина?

Есть ли что-то общее между Владимиром Путиным и «Аль-Каидой» (запрещена в РФ — прим. ред.) Усамы бен Ладена?
Вопрос кажется странным. Однако неожиданно ответ может оказаться положительным.

Бен Ладен очень ясно выразился, когда описал то, что произошло 11 сентября 2001 года как Божье наказание Америки, которое должно было ударить по ее самым чувствительным местам. Что это за чрезвычайно чувствительные места? Это «великие американские здания», которые, по его словам, были полны террористов, с севера на юг и с востока на запад.

Такой способ объяснения обусловлен сильной приверженностью внешнему разуму, что ограничивается использованием символов и не предполагает анализа внутренних отношений во властных кругах. Америка ни для кого не представляет собой «великое здание» (даже если там находятся известные торговые башни), за исключением тех, кто находится за пределами этих отношений, не знаком с ними и тем, как они работают.

Нет сомнений в том, что Владимир Путин способен нанести Западу и Америке, в частности, больший ущерб, чем бен Ладен. Он не атакует крупные здания, но влияет на выборы, подкупает различные силы, предательски убивает людей и шпионит за ведомствами. Более того, он захватывает территории (присоединение Крыма в 2014 году, колониальная интервенция в Сирии с 2015 года), используя их для укрепления своих позиций перед лицом Запада. Он финансирует нынешний глубокий кризис, с которым сталкивается парламентская демократия в большинстве стран. Однако деятельность Путина можно описать при помощи одного термина из психологии — «пассивная агрессия», которая не приводит к «краху Запада».

У российского президента есть «программа», цель которой — восстановить мощь советской эпохи, не обладая необходимыми для этого инструментами. Огромный советский блок остался в прошлом, и многие его члены сегодня являются членами НАТО и Европейского Союза. Экономика России равна экономике Австралии, в которой проживает в семь раз меньше людей, и зависит от колебаний цен на нефть и газ. Что касается магии коммунизма, то она больше не действует. Эта нужда в инструментах вынуждает видеть в усилиях по «разрушению Запада» привлекательную возможность, и президент воображает, что это будет легко сделать. В этом случае Запад и Россия находятся в одинаковом состоянии краха, и таким образом Москва отомстила за распад своей империи, на который отреагировал националистический ум Путина. Такая победа может стать альтернативой не менее трудно достижимой победе, которой является развитие и подъем России.

Очевидно, что президентство Дональда Трампа поощряет Путина продолжить реализацию этой программы. Однако для достижения успеха требуется нечто большее, чем Трамп. Необходимо, чтобы Путин, который не столкнулся с серьёзной конкуренцией на выборах, создал более привлекательную модель по сравнению с западной. Если это ему удастся (что маловероятно), то исчезнет столь жгучая потребность в «крахе Запада».

Путин, как и «Аль-Каида», не способен понять сложные, привлекательные и одновременно охваченные кризисом внутренние отношения на Западе. Чтобы их разрушить, недостаточно самолётов, ракет, компьютеров и шпионажа. Эта неспособность достичь глубокого понимания Запада, присущая как Путину, так и бен Ладену, в значительной степени связана с отсутствием таких условий как в России, так и в мусульманском мире. Анархисты имели аналогичное представление в конце XIX и начале XX веков. Они убивали правителей, взрывали здания, уничтожали танкеры и говорили, что прямые действия — это пропаганда, эмоции от разрушений — это прогрессивные эмоции, а практика предшествует идее. Эти анархисты перевернули страницу в книге истории.