Что Путин планирует сделать в Сирии

Внутри США американский президент пытается разобраться с вопросами, касающимися его связей с Россией. Но в Сирии связи между США и Россией продолжают распадаться. В понедельник, 19 июня, после того как американский истребитель сбил сирийский военный самолет впервые за весь период гражданской войны в Сирии, Министерство обороны России закрыло каналы «горячей линии», которая была создана с целью предотвращения непреднамеренных столкновений с американскими самолетами в небе над Сирией. И это было только начало. Минобороны России объявило о том, что «любые воздушные объекты», принадлежащие коалиции во главе США и «обнаруженные западнее реки Евфрат, будут приниматься на сопровождение российскими наземными и воздушными средствами противовоздушной обороны в качестве воздушных целей». Можно сказать проще: вы зашли на нашу территорию, поэтому мы тоже можем зайти на вашу.

Сейчас довольно странный момент для ссоры, потому что последние несколько дней российское правительство активно рассказывало о тех достижениях, о которых мечтает Дональд Трамп, отстаивая необходимость наладить партнерские отношения с Россией в борьбе против терроризма. Сначала Министерство обороны России объявило о том, что ее военные уничтожили несколько десятков полевых командиров ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная на территории РФ — прим. ред.) и, возможно, несколько сотен боевиков в ходе своих авиаударов под Раккой — фактической столицей ИГИЛ в Сирии — в конце мая. Министерство также сообщило, что в настоящий момент оно проверяет информацию о том, что среди уничтоженных боевиков мог оказаться лидер ИГИЛ Абу Бакр аль-Багдади (Abu Bakr al-Baghdadi). Затем оно сообщило, что ранее в июне российские военные уничтожили еще двух полевых командиров ИГИЛ и почти 200 боевиков в ходе авиаударов в районе Дейр эз-Зора на востоке Сирии.

Россияне, по всей видимости, «пытаются изменить концепцию своей военной кампании в Сирии и начать делать то, что они якобы делали, но в действительности не делали в течение двух лет, то есть бороться с террористами», как сказал Джон Хербст (John Herbst) из Атлантического совета, который в прошлом году стал соавтором доклада о том, как военная кампания Владимира Путина в Сирии с самого начала предполагала оказание помощи сирийскому президенту Башара аль-Асаду. (Российское правительство утверждало, что все силы, выступающие против Асада, — это «террористы», однако с самого начала российские военные наносили удары не столько по ИГИЛ, сколько по антиправительственным группировкам, в том числе тем, которые пользовались поддержкой США.)

Итак, что может объяснить внезапное переключение внимания России на ИГИЛ? И почему это не способствовало налаживанию ее отношений с США?

Женевьева Касагранде (Genevieve Casagrande), аналитик из Института изучения войны, придерживается весьма скептической теории. Она не слишком доверяет информации о том, что российские военные нанесли те авиаудары, не говоря уже о том, что они якобы могли уничтожить Багдади и изменить свои планы в Сирии. По словам Касагранде, «подавляющее большинство российских авиаударов внутри Сирии было нанесено по сирийской оппозиции», выступающей против Асада, а Кремль постоянно публиковал ложную информацию касательно того, по кому они наносят удары — будь то мирные жители или силы умеренной оппозиции.

Институт, в котором работает Касагранде, составляет карту ударов России в Сирии на основании официальных заявлений и данных, отчетов с мест событий и разведданных, добытых из открытых источников. «Мы заносим в базу такие авиаудары, по которым мы получаем 20-30 различных сообщений касательно того, каким был тот или иной удар, по какому объекту он был нанесен, фотографий самолета, сообщений о высоте звука, издаваемого этим самолетом, о том, сколько самолетов было в группе, и так далее», — сказала она. Пока экспертам института удалось увидеть «лишь минимальное» количество доказательств авиаударов России под Раккой 28 мая — то есть в тот день, когда, по заявлениям представителей российской армии, им удалось ликвидировать Багдади. «Это не значит, что этого вовсе не было», — признала Касагранде, сославшись на то, что сеть активистов ее института в этом регионе Сирии остается довольно слабой. Но пока, «мы считаем сообщения об этом авиаударе в лучшем случае слухами». (Американские чиновники тоже не смогли подтвердить сообщения об этом авиаударе, а некоторые активисты описали его совершенно не так, как это сделали россияне.)

«Россия пришла в Сирию не для того, чтобы уничтожить ИГИЛ», — сказала Касагранде, несмотря на то, что боевики ИГИЛ атаковали россиян и представляют собой серьезную угрозу для страны. Россия пришла в Сирию, чтобы поддержать своего союзника, правительство Асада, и соответственно сохранить свое геополитическое влияние на Ближнем Востоке, а также военное присутствие в Средиземном море. По ее словам, несмотря на поражение, которое боевики оппозиции потерпели в Алеппо в декабре, именно они — а не ИГИЛ — являются главной угрозой для правительства Асада и соответственно для россиян.

«России нравится изображать себя великолепным борцом против терроризма, действующим параллельно с США», — сказала Касагранде, добавив, что это отчасти объясняется ее стремлением позиционировать себя в качестве ключевого субъекта обеспечения безопасности на Ближнем Востоке. Как отметила моя коллега Юлия Йоффе (Julia Ioffe), Россия пытается закрепить за собой образ необходимого союзника Запада в его борьбе против терроризма как минимум с 11 сентября 2001 года. Однако «Россия обычно борется с ИГИЛ, только когда ей это выгодно», — добавила Касагранде.

Это, по всей видимости, превращается в привычный сценарий: Россия наносит удары по сирийским повстанцам, а затем помогает заключить некое временное перемирие, в течение которого она готовится к следующему наступлению против боевиков оппозиции и наносит удары против ИГИЛ. В феврале 2016 года, к примеру, Россия помогла заключить короткое перемирие в Сирии. В марте она помогла сирийскому правительству вытеснить ИГИЛ из древнего города Пальмира. Но к осени она уже принимала участие в масштабной военной кампании по вытеснению повстанцев из Алеппо.

Перед новым разворотом России к ИГИЛ, 4 мая Россия, Турция и Иран договорились создать несколько «зон деэскалации» в Сирии. Посмотрите на карту, составленную экспертами Института изучения войны, на которой отражены вероятные авиаудары России на территории Сирии, нанесенные в конце апреля (слева) и начале мая (справа). В конце апреля, еще до соглашения о создании зон деэскалации, эксперты зафиксировали ряд авиаударов, нанесенных Россией в области Идлиба, где сконцентрированы силы оппозиции, включая несколько джихадистских группировок, однако они не зафиксировали ни одного удара по территории, удерживаемой ИГИЛ. В начале мая, уже после заключения соглашения о создании зон деэскалации, эксперты отметили резкую перемену: Россия нанесла несколько ударов по территории ИГИЛ.

По словам Касагранде, Россия может бомбить ИГИЛ в рамках своих попыток создать область своего влияния в Сирии, как только эта террористическая группировка, стремительно теряющая позиции, будет уничтожена. Продвижение войск, сражающихся против ИГИЛ, недавно спровоцировало горячие споры между ведущими державами — в первую очередь между Ираном, Россией, Турцией и США — которые хотят защитить свои интересы. К примеру, после авиаудара американцев по сирийской военной базе, нанесенного в связи с применением химического оружия сирийскими правительственными войсками, уровень конфронтации между администрацией и режимом Асада существенно вырос. В мае США нанесли удар по проасадовскому военному конвою, который подошел слишком близко к американской базе на юго-востоке Сирии. В воскресенье, 18 июня, американцы сбили сирийский военный самолет, который наносил удары по поддерживаемым США боевикам оппозиции на севере Сирии.

Россия, влияние которой сильнее всего заметно на западе Сирии, «пользуется моментом, чтобы укрепить свои позиции на востоке страны и напомнить США, что она является ключевым игроком в Сирии, с которым США придется считаться», как сказала Касагранде.

В этом контексте авиаудары России по позициям ИГИЛ, нанесенные ей в последние несколько недель, можно рассматривать как попытку удержать США и их союзников на северо-востоке и юго-востоке страны. На карте ниже, как отметила Касагранде, видно, что США имеют наибольшее влияние в фиолетовой зоне, где арабские и курдские сухопутные силы ведут наступление против ИГИЛ, тогда как Турция имеет наибольшее влияние в желтой зоне, а Россия, Иран и правительство Асада — в розовой зоне.

Даже если Трамп и Путин в конечном итоге решат объединиться в борьбе против ИГИЛ, американские законы в настоящий момент запрещают американским военным напрямую согласовывать свои действия с российскими военными в Сирии, как сказал Саймон Сараджян (Simon Saradzhyan), эксперт Белферовского центра науки и международных отношений Гарварда. «Как бы Россия ни хотела расширить сотрудничество с США по Сирии — а я полагаю, что она хочет это сделать, потому что это поможет нормализовать российско-американские отношения — я сомневаюсь, что мы увидим качественные улучшения в том, как Россия и США взаимодействуют друг с другом», — написал он в своем электронном письме.

Как объяснила Касагранде, военная кампания против ИГИЛ подразумевает «не только расчистку территории, но и то, как можно расчистить территорию и какие местные структуры необходимо создавать на этом месте дальше». Здесь и кроется проблема: у России и США есть общий враг — ИГИЛ. Однако они до сих пор не могут договориться о том, что нужно будет делать после уничтожения этой террористической организации.