ЕП: Путин не отдаст ни Крым, ни Донбасс

Мюнхен-Киев — Курт Волкер — один из самых известных и авторитетных на Украине американских дипломатов. С июля 2017 он работал спецпредставителем США по вопросам переговоров по Украине и сразу снискал славу бескомпромиссного друга Киева.

Волкер был неофициальным связным между тогдашней украинской властью и Кремлем. И это — несмотря на то, что он был едва ли не самым жестким критиком России среди западных топ-дипломатов. Он каждый раз подчеркивал, что именно Россия ответственна за гибель людей на Донбассе, за выполнение Минских договоренностей и так далее.

В 2019 году история с импичментом Дональда Трампа выбила дипломата из обоймы. Курт Волкер согласился дать показания в Конгрессе и сразу ушел с должности, чтобы избежать конфликта интересов — но его авторитет в американской дипслужбе остался неизменным.

«Европейская правда» публикует его первое большие интервью после отставки. Мы пообщались в Мюнхене, после «Украинского ланча», организованного на полях Мюнхенской конференции по безопасности. В нем — о дальнейшем развитии событий на Донбассе, о выборах и разведении [сил], о Зеленском и Ермаке, а также о том, чего точно не стоит делать Украине.

Курт Волкер: Конечно, мне бы хотелось видеть восстановление Украиной контроля на всей своей территории — а этого не произошло.

— Давайте, я сначала объясню свое видение ситуации. Путин и Россия оккупировали Донбасс и Крым, используя военную силу. Однако никто даже не рассматривает возможность того, что Украина вернет их так же — силой, потому что это невозможно сделать. Таким образом, у нас остается один вариант: создавать условия для того, чтобы Путин сам решил, что ему следует уйти из Украины.

Это значит — предоставлять Украине помощь, усиливать вашу способность сопротивляться российской агрессии, помогать Украине становиться сильнее и демонстрировать России, что оккупация украинских территорий ей только вредит. Конечно, у России есть стратегическая цель, которая еще не достигнута — ей нужно, чтобы в Киеве появилась власть, которая будет угодливой, услужливой для Москвы.

— Или чтобы Украина распалась. Но я считаю, что более желаемый для России вариант — это контроль. Но дело в том, что этого не произойдет! Я уверен в этом, потому что вижу, как изменилась Украина. Вы стали сильнее. У вас состоялись демократические выборы, мирная смена власти. Экономика растет, инфляция и кредитные проценты падают. Украинская армия стала несравненно сильнее, чем была шесть лет назад. Вы начали получать летальное оружие от США. У вас есть четкая международная поддержка. И самое главное — украинский народ сегодня имеет очень сильную и четкую национальную идентичность, а также стремление быть частью Европы. Это — фундаментальные изменения. Поэтому я считаю, что моя работа была успешной, поскольку она помогла вашей стране стать сильнее за эти годы.

— Немного, но кое-что есть. Это и восстановленный мост в Станице Луганской, и вопросы стабильного водоснабжения, в которых есть определенный прогресс, и вывод тяжелого вооружения из нескольких точек, и некоторое улучшение гуманитарного доступа, и, конечно же, обмен заключенными, но все это — маленькие шаги. Никаких принципиальных изменений в Донбассе не произошло. Такими изменениями должен был стать вывод российских войск или роспуск так называемых «народных республик».

— И это не изменилось. Когда украинские солдаты гибнут каждую неделю, защищая собственную страну на ее территории — у этого не может быть никаких других названий. Это война.

— Это не меняет мою оценку. Несмотря на все эти изменения, война на Украине остается сознательным, спланированным действием России, цель которой — оказывать давление на украинское правительство. И это действительно называется «войной». Ее ведет Россия против Украины.

— Я понимаю вопросы, которые у вас возникают. Но вы должны учитывать ход международных переговоров. А с их учетом та стратегия, которую выбрал Зеленский, на мой взгляд, очень разумна. Ее смысл — показать миру, что Украина стремится решить конфликт. Что вы хотите мира, готовы вести переговоры, видите пространство для компромисса. Что вы готовы встречаться, хотите обмена заключенными, что вы действуете очень активно. Я считаю, что это разумная тактика, потому что она создает предохранитель от обвинений в адрес Украины. Вы же прекрасно знаете, что есть тенденция, особенно в некоторых западноевропейских столицах, обвинять Украину, а не Россию.

Обвинять Киев — это же проще, чем бороться с Москвой. А действия Зеленского не дают этому произойти. Конечно, важно, чтобы у этой тактики был предел и она не приводила к вашим уступкам в адрес России. Готовность к диалогу не должна привести к мысли о том, что проблема — в Украине. Нужно очень четкое понимание того, что должна делать Россия для выполнения Минских договоренностей. И у меня есть впечатление, что Киев это понимает.

— Вы правы в том, что Россия и лично Путин понимают, как использовать слабости противника. Если они видят, что вы чего-то слишком хотите — то воспринимают это как слабость и начинают на этом играть. Но в данном случае, по моему мнению, определяющим является не это, а стратегия Путина по Донбассу. А Путин стремится к тому, чтобы ваша борьба за свои территории продолжалась еще очень долго. Я не думаю, что Россия планирует уходить с Донбасса когда-либо в обозримом будущем. И поэтому сейчас Украине важно установить четкое позиционирование в конфликте с РФ. Вы должны предотвращать новую агрессию, сохранять давление на Россию, и в то же время развивать Украину как современное демократическое государство.

— Я не хочу комментировать конкретные эпизоды. Но я могу четко заверить: я не вижу, чтобы среди людей верхушки власти (которые занимаются вопросом Донбасса в международном измерении. — ЕП) — это сам Владимир Зеленский, это Андрей Ермак, Вадим Пристайко или Андрей Загороднюк — я не вижу, чтобы у них были какие-то иллюзии по поводу того, что делает Россия. Каждый из них прекрасно понимает, что именно Россия атакует Украину. Другое дело — как этому противодействовать. Как отвечать, как минимизировать последствия агрессии и изменить динамику. Какую тактику, какие слова выбрать.

Я приведу пример не из Украины. Как вы знаете, у меня был опыт с Грузией. И я действительно считаю, что Саакашвили сделал много хорошего для своей страны, провел немало реформ, он эффективно выстраивал отношения с США и Западом. Однако Путин крайне раздраженно реагировал на жесткую риторику, которую Саакашвили избрал в отношении него — даже не просто раздраженно, а агрессивно. Конечно, риторика не стала именно той причиной, почему Путин напал на Грузию. Он хотел заблокировать ее трансатлантическую интеграцию. И хотя российская агрессия имела свою причину — ее дополнительно заострила риторика грузинских властей. Все это сделало невозможными любые российско-грузинские отношения в тот период. Нынешнее правительство Грузии выбрало другую риторику в общении с Россией. Но это не значит, что в Тбилиси сдали оккупированные территории или забыли о российской агрессии! (данный фрагмент был расширен после публикации по просьбе Курта Волкера, чтобы точнее отразить его позицию)

— Это правда. В некоторых местах русские «ответили взаимностью» — в той же Станице Луганской они отвели войска, хоть это и заняло очень много времени. Но в других местах этого не произошло. Но я все равно считаю, что инициативная позиция Украины в этом вопросе правильна. Такие действия не наносят реального вреда Украине — линия фронта не смещается, в зонах отведения нет продвижения российских войск. Но в то же время это демонстрирует миру, что россияне не хотят мира, в отличие от украинцев, которые готовы действовать ради этого. Также есть теория, что разведение все же уменьшит количество обстрелов, поскольку бойцы не видят друг друга.

— Но пока этого не произошло. И разведение по всей линии сейчас не на повестке дня.

— Да, и будет хорошо, если оно состоится. Но сейчас обсуждаются лишь несколько следующих точек, в которых Украина попытается отвести свои войска и посмотреть, сделает ли Россия то же самое. И если нет — то о следующих участках и тем более о разведении по всей линии не может быть и речи. И к тому же это позволит напоминать, что именно Россия является той стороной, которая не стремится к миру. Поэтому я считаю, что тактически разведение — это довольно разумная идея.

— Здесь действительно надо соблюдать осторожность, чтобы ни в какой форме не было даже частичного признания «народных республик». Им не место на территории Украины, и они должны исчезнуть. Но насколько мне известно, сейчас такой опасности нет. Вот что обсуждается сейчас. Как известно, в Донбассе есть эти «республики», есть так называемое «ополчения»; и те, и другие подконтрольны Москве.

Но отдельно от них на этой территории функционирует местная полиция. Я не был на оккупированной территории, но насколько я слышал, что там полиция (то есть милиция на неподконтрольной территории — ЕП) — это действительно местные люди. Очень многие из них были милиционерами еще до оккупации. Следовательно, признание их легитимности со стороны Украины — это несколько иное. И именно поэтому Зеленский говорит о совместном полицейском патрулировании «под зонтиком» ОБСЕ. Эта идея — вполне правильный путь повысить уровень безопасности, не ставя под сомнение при этом суверенитет Украины.

И к тому же это — реалистичный способ, как надавить на «народные республики» и их «ополчение», чтобы те разрешили свободный доступ патрулей на всю территорию Донбасса. Вы же знаете, что одна из главных проблем — это то, что, несмотря на формальное согласие России на то, чтобы обеспечить свободу передвижения для наблюдателей ОБСЕ, в реальности русские ограничивают эту свободу в Донбассе.

— Да, вы правильно понимаете. Я считаю так же. Я только хочу объяснить, что само по себе предложение Зеленского о совместном патрулировании не лишено смысла — наоборот, оно вполне логично. Но я не верю, что эти патрули появятся. Я не думаю, что Россия, а прежде всего Путин, склонны сейчас к тому, чтобы достичь какой-либо договоренности по Донбассу. Наиболее вероятный сценарий — что оккупация Донбасса продолжится, Путин будет продолжать говорить, что «их там нет», и создавать постоянные проблемы и давление на Киев.

Мы в США приложили немало усилий, чтобы понять намерения России, и наш вывод таков: она не планирует ничего менять. И это касается не только Донбасса. Россия не планирует идти никаким «русским путем». Она не планирует становиться успешной! Она продолжит оккупацию Донбасса, вливая туда массу средств без каких-либо причин. И мы, к сожалению, потеряли возможность изменить эту ситуацию — потому что США самоустранились от процесса из-за процедуры импичмента. К сожалению, это существенно снизило давление на Россию. К тому же то, как действуют Германия и Франция в нормандском формате, добавило России немало пространства для маневра. И именно из-за этого мы еще долго не увидим изменений в Донбассе.

— Нет, не думаю. Ну, как можно провести честные и свободные выборы в ситуации, когда территорию контролируют российские силы и боевики? И поскольку я не верю в то, что они отдадут контроль, то не вижу никакой возможности провести выборы.

— Нет, я не слышал никаких намеков на такую ​​возможность. Если вы сравните тональность [высказываний] нынешней и предыдущей украинской власти по вопросу Донбасса, то сейчас действительно больше открытости, больше энтузиазма по поводу возможности проведения выборов. Возможно, это из-за того, что они умеют побеждать на выборах, и это у них получается очень уверенно. Но ни разу ни на каких переговорах я не слышал, чтобы кто-то даже рассматривал возможность провести выборы, пока территория остается под российской оккупацией. Да и логики в этом нет! Это же не впервые в мире происходит, мы видели подобные попытки в Боснии, и они ни к чему хорошему не привели. И я подчеркну: я никогда не слышал, чтобы такой вариант рассматривался Украиной.

— Да, я читал этот план. И при всем уважении к моему другу Вольфгангу Ишингеру, это — ужасный документ.

— Я не знаю. Я действительно этого не понимаю. И я также был очень удивлен некоторыми подписями под ним. Но зная часть этих людей, я могу предположить, что они не понимали истинный смысл того, что подписали. Ведь там есть пункты, которые звучат логично — но есть и недопустимые. И из-за нехватки понимания украинской темы они не осознали, что не так. Этот документ вообще не упоминает о том, что Россия не выполняет Минские договоренности, что в Донбассе есть российские войска и их оттуда не выводят, что Россия не выводит тяжелое вооружение, не соблюдает перемирие, не ликвидирует незаконные вооруженные формирования.

И хотя ничего этого не сделано, они находят смелость утверждать, что внешние игроки, включая Россию, имеют право голоса относительно будущего политического устройства Украины? Но это же совершенно неприемлемо! Этот план вызвал очень быструю и жесткую критику со стороны большого числа людей — тех, кто разбирается в украинской проблематике. Я думаю, что этот документ умер во время Мюнхенской конференции. Я очень на это надеюсь. (Разговор происходил еще до возвращения «плана» на сайт конференции. — ЕП).

— Вполне вероятно, что вы правы. Но, по моим оценкам, добрая половина тех, кто его подписал, за эти дни поняли, какую ошибку они совершили.

— Я не знаю наверняка, но с этим есть проблемы. Сейчас в Соединенных Штатах внутренняя политика очень чувствительна к любым упоминаниям об Украине. Поэтому мне сложно представить любого политического назначенца или карьерного дипломата, который согласится пойти на эту должность. Однако после выборов в США, которые проведут в ноябре, это станет возможным.

И поэтому я публично рекомендовал отдать фактические полномочия спецпредставителя по Украине заместителю госсекретаря Стиву Бигану. Он прекрасно знает регион — и Россию, и Украину, но последние несколько лет он не работал на этом направлении, и поэтому история с импичментом его не затронула. Поэтому я считаю, что он будет очень хорошим выбором — в случае, если госсекретарь Помпео пожелает назначить такого человека. А в этом действительно есть смысл. Нам не помешает свежий диалог с Россией об Украине. Слишком многое изменилось с тех пор, как у меня были регулярные встречи с Сурковым. С тех пор прошли выборы на Украине, произошли изменения в России.

— Стратегию определяет Путин. Поэтому вопрос только в том, изменит ли он свои расчеты.

— Важно не допустить, чтобы на переговорах в нормандском формате вы оказались в ситуации «все против Украины». К счастью, сейчас этого нет — Германия по-прежнему твердо поддерживает Украину. С Францией сложнее — она ​​скорее ищет возможности развить свои отношения с Россией. Но Украине надо все время убеждаться в том, что ее позиция имеет поддержку. Иначе переговоры станут слишком сложными.

Во-вторых, важно, чтобы вы постоянно подчеркивали, что именно Россия ответственна за имплементацию Минских договоренностей, и просили партнеров — Францию, Германию, Штаты — продолжать напоминать об этом. Третий крайне важный элемент — вы должны твердо настаивать на том, что для проведения выборов на Донбассе должны быть выполнены условия, о которых мы говорили.

Вы должны работать над тем, чтобы санкции сохранялись, пока Россия не выполняет свои обязательства по Минским соглашениям. Санкции действительно очень важны для сдерживания России. И, конечно важно помнить о Крыме. Украина должна сохранять его «на виду», напоминать, что Крым оккупирован, что там продолжаются нарушения прав человека. В конце концов, напоминать о том, что санкции были введены, в частности, из-за оккупации Крыма. Мир должен помнить, что Украина стремится вернуть Крым.

Хотя, буду честным, я не жду никакого прогресса по Крыму. Россия невероятно агрессивна в вопросе сохранения Крыма, и поэтому до тех пор, пока Путин сохраняет власть в России, я не вижу шансов, что это изменится. А это значит, что мы должны быть готовы к длительной борьбе.