Если Путин и Трамп останутся у власти в ближайшие четыре года, мы увидим улучшения в мире

— Literární noviny: Вы утверждаете, что ваши прогнозы относительно Украины оправдались. Но насколько? И правда ли (и опять-таки насколько), что на Украине присутствуют военные силы России?

— Йиржи Вывадил: Мои слова оправдались, ведь после начала событий на Майдане я был одним из тех, кого происходящее повергло в отчаяние. Кому-то из ЕС нужно было поехать на Украину и сказать там: «Друзья, президента нельзя менять с помощью путча, особенно если вы хотите войти в ЕС!» Запад допустил ошибку, которая привела к нынешней ситуации, когда утратились основные ценности, прежде всего безопасность. Гражданская война на Украине привела к тому, что Европа перестала быть безопасной. Еще тогда я написал письмо председателю партии ČSSD, призывая осознать, что происходит на Украине, что нет смысла вставать на другую сторону — к бандеровцам, потому что их позиция противоречит нашим воззрениям и опыту, полученному еще во времена Чехословакии. Я написал статью о том, что если ситуация будет обостряться, дело кончится, как в Грузии. Результат? Украина разделена. Восток любит Россию, а западная часть — Запад. Я предсказываю Украине распад. Но главное, что с самого начала дело было не в Украине, а в попытках оттеснить Россию подальше и унизить ее. Предлогом послужил отказ Януковича подписывать договор об ассоциации с ЕС. Эта «мелочь» дала старт тем событиям, которые нам теперь «хорошо» известны. Но лично я предполагал, что оттеснить Россию не удастся, а Украина будет уничтожена.


— То есть Трампа в президентское кресло, сама того не желая, посадила Европа?

— Трамп нарушил планы Европы. Ведь что он говорит: «Мы больше не будем свергать режимы в мире!» Недавно была опубликована другая моя статья, где я пишу, что без Майдана современная Россия не стала бы сверхдержавой. До Майдана она была региональной державой. Сегодня же она — сверхдержава, и мир ее так и воспринимает, правда, к сожалению, при этом ненавидя. Америка и Великобритания буквально сходят с ума из-за России. Они провоцируют панику: мол, завтра Путин нажмет кнопку. В общем, события в мире развиваются так, как я и прогнозировал. Но только в одном я ошибся. Я полагал, что антироссийская истерия вскоре уляжется, что все поймут, какую огромную ошибку совершили. Я бы сказал, что сегодня именно благодаря Трампу мы видим спад напряженности. Объективно говоря, Путин будет единственным союзником Трампа. Пока у него нет других союзников, и сегодня он не может ни на кого опереться в Западной Европе. Мы по-прежнему находимся в острой фазе. Но если два эти политика останутся у власти в ближайшие четыре года, то обстановка стабилизируется. Уйдут с постов другие политики, которые неудачно вмешались в происходящее на Украине, к примеру Олланд и прочие. Я не раз объяснял, почему поддерживаю Россию, и напомню снова: для меня Россия — гарант мира на Земле. Россия вмешивается там, где это необходимо. Она помогает урегулировать ситуацию и решает проблемы Запада. Сглаживает их. Положение в Сирии не было бы таким, как сейчас, если бы Запад не поддерживал джихадистов. Россия играет положительную роль. Путин заботится о том, чтобы не провоцировать никаких эксцессов. И все равно его ненавидят. А в Forbes утверждают, что Путин — человек номер один. Даже если Трамп начнет делать «глупости», вот увидите: в итоге они договорятся с Путиным.

— Почему, как вы думаете, Россия не признала республики на Донбассе, хотя ранее признала политический статус Абхазии и Осетии?

— Должен сказать, что восхищаюсь Путиным. Но я не «путинофил». В молодости мне нравился Франсуа Миттеран, Гельмут Шмидт… многие из тех, кого сегодня, к сожалению, уже нет. В наши дни в западном мире я не вижу ни одного политика их масштаба. Путин гениален, поскольку точно знает, что и когда нужно сделать. Это во-первых. Он понимает, что, признай он самостоятельность Донбасса, немедленно нарушит будапештское соглашение о неприкосновенности границ. Кроме того, и это немаловажно, ему эти регионы не нужны. Путину выгоднее некое modus vivendi: Луганская Народная Республика и Донецкая Народная Республика остаются в составе Украины, и там будет проживать пророссийски настроенное население. Рано или поздно (время сыграет роль миротворца) ситуация на Украине урегулируется. Путин не хочет обострений.

— И тем не менее на Донбассе умирают безвинные мирные жители. Если ничего не предпринимать, жертв будет еще больше. Разве это не довод для вмешательства какой-то третьей стороны, к примеру, России?

— Нет. Порошенко злится, что Трамп не отвечает на его звонки. На осеннем заседании Генеральной ассамблеи ООН президент Украины встретился с Клинтон, а у Трампа на него времени не нашлось. Порошенко хочет любой ценой провести собственную военную операцию, чтобы привлечь внимание. Его союзники, такие как Германия, больше не поддерживают его в подобных начинаниях. Какой была реакция Трампа? Абсолютно противоположной той, какую хотел бы Порошенко. О том, что Трамп будет добиваться мира на российско-украинской границе, президент Украины, конечно, слышать не желает. На этом вопрос Украины как будто исчерпан. Возможно, туда будут ездить какие-нибудь западные функционеры типа Могерини и прочих… Но все, скорее, будет идти к тому, что будет достигнуто некое равновесие. В конце концов, рано или поздно там состоятся выборы.

— Может показаться, что ситуация на Украине зрела десятки, как минимум плюс-минус 25, лет. Возможно, к этой операции готовились дольше, чем кажется на первый взгляд. Как вы прокомментируете, что целое поколение воспитывалось в ненависти к России? А ведь люди, которые имеют к этому отношение, говорят на одном языке. У них общая культура, литература. Что происходит?

— Я где-то читал, что Бисмарк как-то сказал: мол, Украину нужно отделить от России. Украина — искусственное образование, и в этом Вацлав Клаус прав. Там собрано множество по-разному себя ощущающих народов и народностей. Там есть и совершенно пророссийские элементы, и элементы прозападные, тяготеющие, если хотите, к Польше. Однако там есть и националистические полуфашистские элементы, которые выжидали все то время, пока их деятельность разумно пресекалась. Теперь же в условиях острого конфликта они снова рвутся на первый план. Так что официальная борьба Украины «за свободу» — это некий отвлекающий маневр. Я допускаю, что некоторые вещи были подготовлены, и также соглашусь, например, с тем, что есть на Украине (о Польше и Прибалтике я даже не говорю) народы и группы, которые рады тому, что сейчас на Россию оказывается давление с помощью санкций. Эту радость с ними разделяют некоторые политические группировки. Речь о ястребах, переполненных ненавистью. Вспомним, как Маккейн давил на Саакашвили, чтобы тот во время Олимпиады спровоцировал конфликт в Осетии. Когда был Майдан, Маккейн снова был там. Кроме того, раньше у России были лидеры, которые намного лучше, чем Путин, соответствуют «званию» диктатора. И тем не менее именно Путин заслужил от Запада это нелестное название. Украина является, скорее, инструментом давления на Россию, которое Запад использует в полной мере.

— Вы уже касались этой темы: у нас тоже есть определенный слой людей, которые считают Путина диктатором. Откуда у наших граждан берется подобное мнение? Диктатор — это тот, кто как минимум совершает геноцид и прочее. Есть ли в данном случае подобные аргументы?

— Понимаете ли, вопрос в том, кто именно придерживается такого мнения. Наше общество в этом отношении тоже разделено. Скажем, группы сторонников Гавела и им подобные ненавидят Путина автоматически. И если в России кто-нибудь совершит самоубийство, они и в этом случае назовут убийцей Путина. В Чешской Республике все еще слышны отголоски 21 августа. Но Путин пользуется в России поддержкой 80% населения. На протяжении многих лет его партия имеет абсолютное большинство в парламенте. Конечно, в России очень четкая президентская система, более выраженная и однозначная, чем в США. И поэтому Путин может вести себя как авторитарный лидер. Но я рад, что он именно такой…

— У нас в Чешской Республике проживает многочисленное русское меньшинство, для которого характерны русофобские настроения. Русофобов можно встретить и среди россиян за рубежом, и в самой России.

— Это нормально. Мне неизвестно, кто эти люди у нас, эти бывшие русские, которые говорят на русском языке. Митрофанов, Фиштейн, Романцов — журналисты с русскими фамилиями. И все они яро ненавидят Россию. В случае Романцова это просто смешно, ведь ему следовало быть нейтральным политологом. А он ненавидит режим Путина. За три года не подтвердилось ничего из его катастрофических прогнозов о Путине. И сегодня президент России — номер один в мире. Что касается русского меньшинства, то оно уехало из России за лучшей жизнью. Так их и следует воспринимать.

— Но среди «переселенцев из России, ищущих лучшей жизни», есть и успешные предприниматели. Они иммигрировали к нам, будучи уже состоявшимися бизнесменами. Не странно ли это? Они настроены против Путина потому, что он мешает их бизнесу…

— Я не так хорошо знаком с русскими олигархами. Но знаете, нечто подобное есть везде… По-своему эта часть российского общества зеркально отражает американское. В Америке тоже часть общества ненавидит Трампа. Я не относился бы к этому серьезно. Давайте не будем относиться к этому серьезно.

— Угрожает ли США своего рода Майдан?

— Я больше не слежу за российскими новостями, а чаще смотрю на то, что показывают по американским телеканалам, и читаю о событиях в оригинале. Я «специалист» по французскому, немецкому, русскому, а теперь и английскому языку. Атмосфера в США накалена до предела. Совершенно бесспорно, что предпринимаются попытки, в основном с помощью СМИ и купленных демонстрантов, заблокировать работу — в лучшем случае — или даже свергнуть Трампа. Может быть и импичмент. Но и этот вариант лучше, чем попытка ликвидировать Трампа с помощью покушения. В Америке уже был такой прецедент. Таким образом, США переживают наиболее опасный период своего существования. И здесь я возвращаюсь к тому, что уже сказал. Если Трамп и Путин в ближайшие четыре года будут живы и здоровы, мир изменится. Я настроен очень оптимистично. Но прежде чем процессы войдут в свою колею, мы переживем очень трудные времена. Сорос, Бильдербергский клуб, Давос — все они будут ставить палки в колеса. Они будут стоять на пути.

— США разместили огромный военный контингент в Польше и не спешат его выводить, хотя Трамп и стал президентом. А что если ему не удастся отстоять свою позицию из-за отпора в определенных военных кругах, ЦРУ и ФБР? Пользуется ли Трамп их поддержкой?

— У меня к Трампу особенное отношение. Когда начинал Обама, я почти со слезами на глазах слушал его выступления. У Трампа якобы нет четкого представления о том, чего он хочет достигнуть. Я думаю, он верен себе, и о своих убеждениях он говорит уже несколько лет. ЕС для него ничего не значит. Поэтому Европа растеряна. Иное отношение у Трампа к Путину: он уважает российского президента. Путина невозможно не уважать. Он профи. Трамп понимает, что с ЕС «Исламского государства» (запрещенного в России, — прим. ред.) не победить. И точно так же не решить с ЕС целый ряд других проблем. Чтобы хоть немножко надавить на Китай из экономических соображений, Трампу нужен союзник. Я убежден, и не только я так считаю, но и Киссинджер… В общем, делать нечего: Путин — наш приоритет. Кстати, в прошлом году Киссинджер стал членом Российской академии наук. Путин продумывает десять шагов наперед. Трамп же импульсивен, но в некоторых вопросах он непреклонен. У Украины нет шансов: Трамп не будет за нее бороться.

— Что себе позволяют эти русские хакеры: якобы они сделали содержание смс-сообщений Клинтон достоянием общественности. Но почему никого не интересует, кому, собственно, писала Клинтон? ЕС недостает критического мышления? Может ли Евросоюз вообще победить в борьбе с терроризмом? Насколько мы способны осознать реальные угрозы и противостоять им?

— Было время, когда в европейских политических системах работали политики, у которых было свое мнение. Они умели выделяться. Ширак выступил категорически против войны в Ираке, как и Шредер. Тот построил свою кампанию на этом и победил. Я голосовал за вступление в Европейский Союз. Но в то время Европа была другой. У нее были свои выдающиеся фигуры. Сегодня их нет. Сегодня в ЕС нет ни одного лидера, который работал бы на пользу ЕС. Достаточно было бы одного сильного француза, такого как де Голль. Все прежние немецкие канцлеры были лучше Меркель. Даже Коль предостерегал ее из-за ее отношения к России. ЕС способен обсуждать пошлины, изгиб огурцов… Но он не способен на действия, например против терроризма. Последним, с чем не справился Евросоюз, был Майдан. Оказалось, что Евросоюз не справляется с новой политикой и неправильно ее интерпретирует.

— Но с чем связан дефицит критического мышления у европейцев? Это последствие чего-то? Быть может, причина в потребительском образе жизни? Или в том, что мы забыли собственную историю, хотя постоянно на нее ссылаемся?

— Мы, чехи, должны понять, что наш мир отличается от западного. С одной стороны, мне смешно, когда я слышу, что к нам приедет сто тысяч беженцев. Пожалуй, нет. Чехия их элементарно не интересует. С другой стороны, я знаю, что в пределах 15 лет Западная Европа может полностью подчиниться влиянию ислама. Нам, жителям Центральной Европы, вместе с Австрией придется создать «малый Евросоюз». Я не люблю говорить об этих вещах уничижительно и никогда не обзову мусульманина. Но когда варвары вторгаются в нашу цивилизацию, это разрушает нашу жизнь. Ту же ошибку допустили римляне. Меркель сказала: мол, 300 тысяч беженцев — это нормально. Мы справимся. Бизнесмены ее поддерживают. Но для нас это означает одно: мы должны сохранить нашу маленькую страну. Возможно, вместе со Словакией. Я — за сотрудничество с Австрией. У нее есть проблемы, но с беженцами ей придется как-то справиться. Я поддерживаю идею центральноевропейского союза государств, который послужил бы барьером.

— Вы полагаете, что в новой славянской идее будет нечто интересное для нас? А что Россия? На ее территории проживает многочисленное мусульманское меньшинство. Могли бы мы взять пример с того, как России постоянно удается договариваться с этим меньшинством?

— Будущее за новыми формами организации мира, такими как конфедерация государств на евразийском пространстве. Кто-то войдет в нее раньше, кто-то — позже. Я уверен, что Путин с Трампом, главным образом Путин, решат вопросы исламского радикализма и терроризма. Раз у Путина в стране 14 миллионов мусульман, у него не может быть концепции. Ничего иного не остается. Он уже доказал, что умеет прекрасно налаживать контакт с мусульманами. В современной Чечне он тоже пользуется огромной поддержкой.

— Может ли какая-нибудь культурно-философская идея помочь нам в том, чтобы побудить иммигрантов ассимилироваться без проблем? Что поможет Европе сохранить собственное лицо в грядущий период?

— Я скажу жестко: Европа сегодня ничего не предлагает. Но мы выживем. Чехи выживут, ведь мы не хотим никого принимать.

— По крайней мере или прежде всего, мы хотим прославленного швейковского спокойствия?

— Мы другие. Не будем забывать, что все народы разные. Мы особенный народ. У нас есть дар адаптироваться, и при этом нет никаких великих идей. Честно говоря, в нашей стране тоже не будет успешных партий, которые отстояли бы национальную идею. Тем не менее, я думаю, что делать определенный акцент на нации правильно. Некоторые попытки у нас уже предпринимаются. Вообще же, в том, что касается Европы, прав Путин: «У вас уже нет никаких ценностей!» Это жестокая правда. К примеру, тот суд над беженцем, который изнасиловал мальчика и получил условный срок. О каких ценностях Европа рассуждает? Путин отметил, что если Европа не может защитить детей, то что за ценности у нее? О каких ценностях говорит Европа? В этом отношении только сейчас после Трампа я понял, что совершенно не понимаю Западную Европу. Когда-то наши демонстранты звенели ключами, скандируя: «Мы хотим на Запад». Но действительно ли мы хотим на тот Запад, который сегодня видим? Европа и ее извращенная корректность. Что-то тут точно не в порядке. Так у нас не останется шансов. Чехи пока еще неплохо держатся. А вот Запад совершенно извратился. И если он хочет кому-то навязать нечто подобное, то у него точно ничего не выйдет. 60-е давно прошли.

— Наши телеканалы показывают сериалы о российской агрессии. Ею пугают поляки, а страны Прибалтики чувствуют угрозу для себя. Некоторые чехи на это реагируют и боятся российской интервенции. Что вы скажете на этот счет?

— Ничего более смешного я не слышал. Но если в Польше, Прибалтике, Румынии не будут бряцать оружием и пытаться любой ценой спровоцировать конфликт с Россией, то я будут чувствовать себя комфортно в центре Европы. У меня нет страха, поскольку у России нет ни одной элементарной причины нападать. Ирония в том, что опаснее России масштабные маневры НАТО в Европе.

Европа и НАТО спровоцировали дестабилизацию в мире. По их замыслу Россию нужно было уничтожить. Но без России Европы вообще не было бы. При нацистах до гибели оставался один шаг. Россия не только не сдалась, но и вместе с Путиным становится сильнее. Украина в отчаянье. Западная Европа не знает, что будет дальше. Необходимо, чтобы ЕС и его лидеры постепенно начали осознавать, что сами ничего не могут. Ладно, таможенные союзы можно сохранить, но европейцы должны понять, что больше нельзя отправлять куда-то войска, поддерживать джихадистов в Сирии и ставить Украину с ног на голову. Я бы хотел некоего малого Евросоюза. Посмотрите на иностранные диаспоры в разных странах, таких как Голландия, Бельгия, Франция, Англия… Там я прогнозирую серьезные проблемы. Мы должны опомниться!

— Удастся ли коалиции США — Россия победить ИГИЛ?

— Конечно, да. Дело не только в «Исламском государстве». Если Путин и Трамп продержатся у власти еще один президентский срок, то мир изменится. Он будет прекрасен. Мы будем двигаться к новому миру.