Фильм "Дело Собчака": "Святые 90-е" и мученик, принявший терновый венец

Фильм Ксении Собчак об ее отце вышел в широкий прокат на этой неделе, премьера документальной ленты состоялась в Каннах. Кино представляет собой попытку дочери на фоне романтичных видов туманного Санкт-Петербурга рассуждать о смерти отца под красивую музыку, говорить о предательстве и намекать, что не все спокойно "в датском королевстве".

Гамлет взывает к тени отца – на экране картинки из хроники 90-х, вот он, красноречивый, и вот его друзья, а дальше враги. Хотя сорежиссер Ксении Вера Кричевская (автор фильма про Бориса Немцова "Самый свободный человек") и дала слово оппонентам Собчака, благодаря умелой работе, на суде дочери говорят они не против главного героя, а свидетельствуют сами против себя.

На поверхности же – дворцовые интриги "интересного времени" – зрители отмечают увлекательность подачи исторических реалий, рождение политических технологий, неприглядная, порой, действительность, манящая закулисная жизнь известных людей притягивает по традиции всех полит-шоу, но все же это не НТВ, а большое полотно.

Ксению интересует вопрос – как ее отец взял на работу офицера КГБ, человека, который олицетворяет все то, что должно быть идеальному отцу Ксении противно. И ведь он сделал ставку на Путина, вытащил его из небытия, и если бы был жив, непременно об этом пожалел – говорится между строк. Мать Ксюши – Людмила Нарусова отвечает, что "отец" видел в Путине своего человека, долго прожившего в Европе и разделяющего "общечеловеческие" ценности.

Искать объективности в "Деле Собчака" не стоит, ясно, что дочь не будет свидетельствовать против отца, таковы буржуазные ценности, она вам не Павлик Морозов ведь. Интересно другое – как Ксения пытается создать из него идола, здесь уже своего рода культ личности.

Апологетика Собчака вписывается в дискурс "Святых 90-х", где ее отец – жертва, принявшая терновый венец, а роль иуды, предавшего идеи Собчака, ну, понятно у кого. Владимир Путин в разговоре с Ксенией был не так категоричен в высказываниях, как в интервью Оливеру Стоуну. С девочкой, которая в те времена еще играла с его дочками, пока они с Собчаком жарили шашлыки, "дядя Вова" говорил долго – 80 минут, а вот из всего сказанного Ксюша взяла 6 минут. Больше ее интересует, конечно, собственная мать. Задрав коленки под выдающийся подбородок, Ксения ведет экзистенциональные разговоры с Нарусовой: "А как ты считаешь, может быть, зная, что будет потом – он ушел вовремя?"

Собчак не был отравлен или застрелен, как пытались тогда представить его смерть. В фильме острая сердечная недостаточность тоже в какой-то мере овеяла его ореолом праведности – посмотрите, да, как самоотреченно он работал. И все, о работе хватит – о плодах деятельности на посту мэра Ленинграда не говорится ничего конкретного.

Удобным сюжетным клише стала "травля". Напомним, Генеральная прокуратура возбудила уголовное дело против Анатолия Собчака по статьям "Взятка" и "Злоупотребление должностными полномочиями". До 1999 г. он скрывался в Париже, затем вернулся в Россию и пытался стать губернатором – не получилось. В 2000 г. стал доверенным лицом кандидата в президенты Владимира Путина и умер. Теперь, спустя практически 20 лет, о нем говорят сподвижники – Чубайс, Кудрин и Медведев, последний показывает письмо, сакральный манускрипт, доставшийся от Анатолия Александровича. Так создается мифология для будущей России, во имя отца, дочери и "святых 90-х".

Дмитрий Лекух, писатель и публицист, прокомментировал выход картины специально для Накануне.RU:

– Заранее было известно, что будет сниматься, как будет это снято, и смысла убеждаться в этом я не вижу ни малейшего. Было ясно, что вряд ли фильм претендует на высокое искусство.

А что касается места Анатолия Александровича Собчака в истории – известно, что фигурой он был противоречивой, безусловно, интересной, оставившей след в истории нашей страны, но в этом должны разбираться историки. А здесь просто своего рода апологетика от дочери.

К положительному я бы отнес то, что вокруг фильма происходит – то, что вот такая Россия тоже существует, и их точка зрения тоже имеет право на существование, и мне бы просто хотелось, чтобы это их право на существование проходило мимо меня.