Financial Times: Байден прав, что решил поговорить с Путиным, хотя изменить его не сможет

Подход Запада к Владимиру Путину регулярно становится узником непрекращающихся дебатов о реализме и идеализме во внешней политике. Выбирать нужно между контактами и конфронтацией, преследованием интересов и защитой ценностей.

В тот момент, когда Путин, судя по всему, грозит развязать войну в Европе и руководит угрожающей концентрацией российских войск вблизи восточной границы Украины, в голове возникают две мысли. Российский президент не собирается менять свой образ действий. А Соединенные Штаты и Европа должны иметь с ним дело.

Путин много проиграл в результате победы Байдена на президентских выборах. Дональд Трамп находился под его чарами. Когда они встретились в Хельсинки в 2018 году, тогдашний президент Соединенных Штатов, говоря о доказательствах российского вмешательства в выборы 2016 года, заметил, что он больше доверяет слову бывшего оперативника КГБ, ставшего кремлевским автократом, чем представителям собственных разведывательных служб.

Трамп предложил Путину то уважение, которого тот так добивался. Всегда можно считать ошибкой недооценку роли тщеславия в политике. Путин не простил Бараку Обаме его импровизированное замечание о том, что Россия — «региональная» держав. Больше всего Путин стремится к тому, чтобы к нему относились — и это отношение видели россияне — как к лидеру государства, которое все еще на равных может говорить с Соединенными Штатами. Однобокий альянс, который он заключил с Китаем, никогда не сможет быть заменой.

Победа Байдена на президентских выборах пустила под откос вечные надежды Кремля о расколе Атлантического альянса. Отношения Вашингтона с европейскими партнерами сегодня самые теплые за многие последние годы. Немецкий канцлер Ангела Меркель теряет все больше друзей из-за своей упрямой поддержки проекта трубопровода «Северный поток — 2», который проходит по дну Балтийского моря и по которому российский природный газ будет перекачиваться в Германию. Неудачными оказались попытки президента Франции Эмманюэля Макрона перенастроить отношения с Москвой.

Западные дипломаты не уверены в том, как им следует оценивать проведенное в последнее время сосредоточение войск. В этом наращивании военной силы содержится очевидное предупреждение в адрес Киева по поводу того, что ему не следует нарушать договоренность о прекращении огня с пророссийскими сепаратистами, захватившими украинский регион Донбасс после аннексии Москвой Крыма в 2014 году. Кроме того, там есть и послание в адрес Соединенных Штатов и НАТО, которых Москва призывает к тому, чтобы они не давали карт-бланш Владимиру Зеленскому, президенту Украины, и его правительству.

Какими бы ни были конечные военные намерения Кремля, концентрация войск сыграла роль и привлекла к себе внимание Белого дома. До этой недели Байден по сути игнорировал Путина, и, кроме того, дал резкую оценку российскому режиму. Путин — «убийца», сказал он в прошлом месяце. Москве дали понять, что Соединенные Штаты готовят резкий ответ на кибератаки и на вмешательство в американские выборы.

Высказанное президентом Соединенных Штатов предложение о проведение саммита на нейтральной территории для обсуждения Украины и целого ряда других вопросов, судя по всему, рассчитано на то, чтобы оказать воздействие на тщеславие Путина. Такой саммит поможет внести ясность, независимо от его успеха или провала. А если он поможет убрать некоторое количество напряженности из отношений с помощью массажа путинского эго, то почему бы и нет.

Однако это не будет означать фундаментального изменения в отношениях. Вариант «перезагрузки» разыгрывался много раз за последние десятилетия. Предложение нового старта поступило от нескольких западных лидеров.

Если рассуждать логично, то Путина должна привлекать такая идея. Россия может справиться с санкциями Соединенных Штатов и Евросоюза, однако ей очень нужны западные инвестиции и технологии. Ее долговременный стратегический интерес предполагает наличие тесных экономических отношений с Европой. Если Кремль занимается поиском угроз, то ему лучше обратить внимание на евразийские амбиции Китая.

Однако интересы России — это не интересы Путина. Приоритетом для него является сохранение своей собственной власти и богатства. Автократам нужны враги. Предполагаемая угроза со стороны Соединенных Штатов и их союзников поддерживает его популистское обращение к русскому национализму.

И тогда возникает вопрос: сколько здесь места для сотрудничества — будь то контроль в области ядерных вооружений, поддержка усилий, направленных на восстановление соглашения с Ираном, или укрепление стабильности в Афганистане, когда Соединенные Штаты завершат в этом году вывод своих войск из этой страны. Ответ должен быть таким — эти возможности следует оценить. Путин уже принял приглашение Байдена о продлении единственного оставшегося договора в области стратегических вооружений.

Представление о бинарном выборе между реализмом и идеализмом никогда не внушало большого доверия. Аргумент, который можно с пользой привести, связан не с самими контактами, а с их природой. Где проходит линия между обеспечением интересов и ослаблением позиции в области ценностей?

Идеалисты недалеки от истины, когда говорят о том, что некоторые предоставленные Москве возможности в последние годы были больше похожи на капитуляцию, а не на расширение контактов. Байден, судя по всему, нашел баланс между этими двумя величинами. Там, где он может, Запад должен работать с Россией. Но только не на условиях Путина.