Folha: общество требует от Путина и Си перемен

Перед Китаем и Россией с их проектами завоевания сфер влияния встают новые задачи.

На днях Си Цзиньпину и Владимиру Путину довелось вкусить сразу несколько кисло-сладких блюд. Партнерство между двумя странами было закреплено в Москве по старой китайской традиции — с помощью «панда-дипломатии».

Однако это торжество неожиданно омрачили уступки, на которые пришлось пойти двум мощным авторитарным машинам под давлением интенсивной и бескомпромиссной реакции китайского и российского обществ.

В минувшее воскресенье 9 июня Гонконг стал свидетелем самых крупных митингов со времен его возвращения под контроль Китая в 1997 году после 156 лет британского колониализма.

Основным требованием протестующих был отказ от законопроекта, который упрощал процедуру экстрадиции из этого знаменитого финансового центра на юге страны в материковый Китай с его непрозрачной судебной системой, контролируемой коммунистической партией.

Возвращенный Пекину с формулировкой «одна страна — две системы», Гонконг сохраняет демократические структуры, унаследованные от британской эпохи, и культивирует политические свободы, которыми не могут похвастаться остальные регионы Китая.

В целом Китай с уважением относится к договору, подписанному в 1984 году Дэном Сяопином (Deng Xiaoping) и Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher), но реакция на кантонских улицах свидетельствует о недовольстве растущим влиянием пекинских мандаринов на территории Гонконга.

В субботу было объявлено о приостановлении парламентской инициативы. «Мы со всей искренностью и смирением принимаем критику, и в соответствии с ней будем вносить улучшения. Правительство готово открыто прислушиваться к мнениям по законопроекту, обсуждать его с общественностью, объяснять его положения и слушать оценки со стороны», — заявила глава администрации Гонконга Кэрри Лам (Carrie Lam), избранная в ходе процедуры, которую контролировал Пекин.

Слова Кэрри Лам свидетельствуют о позиции центрального правительства. Как сообщает «Саут Чайна Морнинг Пост» (South China Morning Post), главное издание Гонконга, накануне лидер провела встречу с вице-премьером Китая Хань Чжэном (Han Zheng).

Общественное недовольство вставляет палки и в колеса механизма путинской власти. В начале июня по обвинению в сбыте наркотиков был задержан журналист-расследователь Иван Голунов.

Кремль через своего официального представителя подтвердил новый виток репрессий в отношении независимых СМИ — нередкое явление в постсоветской России.

Однако этот эпизод вызвал беспрецедентный общественный резонанс, вылившийся в кампанию в поддержку Голунова, к которой примкнули даже лояльные правительству средства массовой информации.

Протестующие устроили марш в центре Москвы, и после того, как было задержано около 500 человек, Путин пошел на уступки и уволил сотрудников полиции, сфабриковавших обвинения против журналиста.

Си и Путин почувствовали ветер перемен, подувший из Гонконга и Москвы: породившие его социальные сценарии становятся с каждым разом все более сложными и потому требуют к себе особого внимания и нового типа реакции.

Несмотря на разные траектории исторического развития и механизмы управления, Китай и Россия чувствуют общие признаки новой эпохи, которая бросает вызов их нынешним проектам по расширению сфер влияния. Один из этих признаков — растущий средний класс.

В ярком калейдоскопе русско-китайских новостей помимо новых веяний блеснула и примета из прошлого.

В знак особого расположения к России Китай прибег к практике, начатой в седьмом веке, во времена династии Тан: именно тогда панда, один из символов Китая, была подарена Японии с целью укрепления дипломатических связей.

Панды по имени Жуи и Диндин были переданы в аренду на 15 лет в рамках проекта научного сотрудничества. В ходе церемонии, состоявшейся в московском зоопарке, Путин сказал своему китайскому коллеге: «Когда мы говорим о пандах, всегда возникает на лице улыбка».

Однако протесты показывают, что поводов для улыбок у Си и Путина становится все меньше. Рано или поздно XXI век потребует от российского и китайского лидеров перемен.