Foreign Policy: путинские силы безопасности все сильнее в нем сомневаются

Представьте себе, что вы распорядились о разгоне демонстрации, но никто не явился. Акции протеста в российском Хабаровске, не утихающие после ареста местного губернатора, демонстрируют не просто затаенную неудовлетворенность режимом Владимира Путина — а границы его власти над силами безопасности. Кремль, судя по всему, затевает новую волну репрессий, и вопрос морального духа и лояльности его силовиков окажется решающим.

Тысячи протестующих выходят на улицы каждые выходные с 9 июля, когда губернатора Хабаровского края Сергея Фургала арестовали по обвинению в организации убийства 15-летней давности. Протесты вызваны не столько фигурой самого Фургала, сколько укоренившимся недовольством в адрес правительства — местным кажется, что территории за МКАДом там замечают, лишь когда приходит время собирать налоги.

Что особенно поразительно, так это что все демонстрации проходят без разрешения, местная полиция не пыталась их разгонять. В эти выходные были задержаны шесть демонстрантов из примерно десяти тысяч: двоих приговорили к неделе за решеткой, двоих оштрафовали на 10 тысч рублей (134 доллара) и еще двоих выпустили на свободу после ночи в изоляторе. По сравнению с тем, как обращаются с протестами в других регионах России, это необычайное великодушие.

Ведь дело отнюдь не в том, что в Хабаровске не хватает силовиков. Наряду с регулярной полицией там имеется подразделение ОМОН, спецназ СОБР, мотострелковый батальон Национальной гвардии и бригада внутренних войск, а также 21-й отряд специального назначения «Тайфун». Если и этого недостаточно, то в ключевом городе вдоль китайской границы находится еще и штаб-квартира Восточного военного округа, а также региональный штаб Федеральной службы безопасности (ФСБ).

Причем полиция не только не пыталась предотвратить протесты — полицейские даже сопровождали марши и братались с демонстрантами, а те скандировали «спасибо, полиция», когда им раздавали маски. Их не трогала даже грозная Национальная гвардия, демонстрируя, по словам одного наблюдателя, явное сочувствие.

Последняя демонстрация также совпала с ежегодным днем ВДВ, праздником российских десантников. К маршу присоединились ветераны войн в Чечне, Грузии и Сирии, в полосатых тельняшках и размахивая флагами.

Может, следователи Генеральной прокуратуры, Следственного комитета и ФСБ и готовят отчеты к тому моменту, когда их спустят с поводка, но пока что все было тихо. Даже когда в Москве заговорили о том, что протесты спровоцированы профессиональными баламутами из числа приезжих — не исключено, что выписанными из США — местные прокуроры в неофициальном порядке эти сообщения опровергли.

Отчасти потому, что никто не горит желанием устраивать масштабную разборку, пока протесты по сути ограничиваются одним городом и не имеют единодушной поддержки местных жителей. Кремль еще может позволить себе выжидать, пресекая любые упоминания о Хабаровске в средствах массовой информации.

Однако волнения все же отражает беспокойство Москвы — насколько она может рассчитывать на собственные силы безопасности, если кризис столкнет их с местным населением.

С 2011 года, когда в результате крупных реформ власти даже отказались от советского названия «милиция», полиция всерьез старается восстановить связь с российской общественностью. Хотя на полицейских по-прежнему смотрят настороженно, отношение к ним все же улучшилось по сравнению с тем, что было десять лет назад.

Хотя у этой медали есть и другая сторона. Нежелание полиции служить кремлевскими штурмовиками привело в 2016 году к созданию Национальной гвардии под руководством Виктора Золотова — бывшего руководителя личной безопасности Путина и, по слухам, человека жесткого и преданного.

Большинство сотрудников полиции, Национальной гвардии и даже ФСБ проводят свою карьеру в одном и том же городе или регионе. Они женятся, заводят друзей — как правило, они часть местного сообщества, и нередко ощущают на себе тот же прессинг и несправедливость, что и их соседи.

Что не менее важно, так это что большинство их начальников тоже не меняются. В советское время МВД (Министерство внутренних дел) и КГБ — предшественник ФСБ — любили тасовать начальников, чтобы не рисковать их благонадежностью. С тех пор эта практика вышла из обихода. За исключением считанных честолюбцев, все знают, что их шансы попасть на более престижную и прибыльную должность в Москве минимальны. Местная же деловая и политическая элита — это их сверстники и друзья, чьим коррумпированным схемам они обязаны своим обогащением.

Например командующий силами Национальной гвардии Хабаровского края генерал-майор Сергей Краев служит там с 1994 года, когда уволился из армии.

Показательны слухи о том, что в Хабаровск перебросили ОМОН из Ростова или Новосибирска — Москва якобы не знала, можно ли доверять местным силам. Хотя их командиры твердят о лояльности центру, пока их верность не подтвердится испытанием, даже Кремль не может знать, как они отреагируют. Так, августовский переворот ретроградов против советского лидера-реформиста Михаила Горбачева полиция и многие сотрудники службы безопасности не поддержали — в отличие от глав КГБ и МВД.

Армия, что характерно, тоже. Военные остаются крупнейшей вооруженной силой в стране, и хотя министр обороны Сергей Шойгу — судя по всему, верный путинец, на референдуме по изменениям в конституцию голоса в военных городках разделились примерно поровну. Всего же изменения поддержали 78% россиян — так что о пылкой преданности режиму говорить не приходится.

Ничто из этого еще не означает, что силовики могут пойти против Путина или что серьезный кризис неизбежен. Не означает это и то, что Кремль станет податливее и сговорчивее. Скорее, протесты спадут до более управляемого уровня, и тогда правительство начнет действовать решительнее. Однако одно то, что ему приходится тщательнее калибровать применение силы, говорит о том, что Кремль, стремясь восстановить свою власть, вполне осознает, что бесконечно испытывать верность своих силовиков неразумно.

Еще этим открывается новый, интересный фланг для оппозиции. Сотрудники сил безопасности все чаще критикуют правительство и собственные условия работы. В мае был арестован бывший полицейский и администратор группы «Омбудсмен полиции» Владимир Воронцов, что красноречиво свидетельствует о чувствительности властей к этому вопросу. Еще это говорит о настроениях в полиции: многие даже во всеуслышание критиковали [этот] арест.

Тем временем лидер оппозиции Алексей Навальный выступает с обращениями к полиции и Национальной гвардии — даже после того, как Золотов неожиданно вызвал его на дуэль. А Аббас Галлямов, бывший спичрайтер Кремля, ставший его критиком, открыто призвал привлечь на свою сторону силы безопасности. Демонстранты в Хабаровске не собираются свергать Путина, но дали понять, что одним из ключевых направлений станет борьба за сердца и умы его преторианцев.