FP: если Лукашенко падет, Путин следующий?

Пятнадцать лет назад бывшая госсекретарь США Кондолиза Райс так охарактеризовала Белоруссию при президенте Александре Лукашенко: «последняя настоящая диктатура в сердце Европы». После того как режим сфальсифицировал еще одни выборы, а затем жестко подавлял мирные протесты и арестовал около 7 тысяч человек, это прозвище вновь появилось в заголовках.

Дело в том, что, если разозленным гражданам все-таки удастся свергнуть Лукашенко, останется еще Владимир Путин, настоящий автократ, неуклонно подрывающий права человека и демократические нормы в России, осуществивший конституционные изменения, которые позволят ему оставаться президентом до конца жизни.

Будет ли он следующим?

Не так быстро. Несмотря на то, что эти двое имеют сходства, оказывается, не все автократы одинаковые.

Лукашенко пришел к власти в 1990-ых как популист, обещавший бросить вызов элитам. Однако в последние годы он показывал все меньше интереса в поддержке населения. Он позволил ей пойти на спад, пока белорусская экономика хромала от кризиса к кризису, создавая условия для проходящих сейчас по всей стране восстаний. В белорусской экономике все еще главенствует государство. Любой намек на политическую оппозицию быстро подавляется, а власть Лукашенко практически абсолютна.

«Все очень персонифицировано. В стиле султанов, — говорит Рыгор Астапеня, сотрудник аналитического центра Chatham House, основатель и директор по исследованиям Центра новых идей в Белоруссии. — Элиты не играют никакой значимой роли в принятии решений».

Путинская система контроля более сложная. Это демократия в стиле японского театра кабуки, где настроения населения тщательно отслеживаются. Пока его популярность падает, он показал себя достаточно умным, чтобы хотя бы время от времени успокаивать ключевую аудиторию, и тем самым снижать вероятность возникновения национальных протестов, когда россияне от Москвы до Хабаровска оказались бы объединены одной причиной недовольства.

Лукашенко полностью снял ограничения на количество президентских сроков на референдуме 2004 года. Он сталкивался с несколькими серьезными вызовами за пять своих сроков и сажал в тюрьму кандидатов от оппозиции за организацию уличных протестов. Лукашенко даже гордился своим авторитаризмом, в 2012 году он заявил, что «лучше быть диктатором, чем геем». Так он ответил Гидо Вестервелле, открытому гею, который в то время был министром иностранных дел Германии и использовал фразу «последний диктатор Европы» для описания Лукашенко.

Многие белорусы отреагировали на это, закатив глаза. Это объясняется не тем, что у них сохраняются какие-то иллюзии по поводу жестокости режима — около 7 тысяч человек были арестованы с тех пор, как две недели назад начались протесты против спорных результатов выборов. Нет, люди увидели в этом клише, маскирующее существование смелого гражданского общества, развивающегося искусства и быстро расширяющегося технологического сектора, которые укоренились в стране вопреки президенту.

Кроме того, они быстро указали на то, что Лукашенко ни в коей мере не является единственным или последним авторитаристом в регионе. По соседству в России Путин правит, опираясь на неуклонное подавление прав человека и демократических норм.

В отличие от Лукашенко Путин пошел на многое, чтобы избежать захвата власти, хотя сумел управлять страной на протяжении 20 лет. В 2008 году достигнув установленного конституцией предела на количество президентских сроков, он отступил, став премьер-министром, но его продолжали рассматривать как серого кардинала. В прошлом месяце Путин провел референдум по принятию радикальных изменений в конституцию. Они позволят ему баллотироваться еще два раза и оставаться у власти до 2036 года.

Не было никакой легальной необходимости в проведении референдума, так как законодатели ранее уже одобрили конституционные изменения. Однако театральность голосования дала Путину желанную видимость легитимности. Именно склонность к фальшивым демократическим постановкам удерживала Путина у власти в течение двух десятилетий.

Кроме этого, Россия довела до идеала свои навыки дезинформации и дома, и за рубежом. Хитро подготовленные новостные передачи на государственном российском телевидении создают альтернативную реальность, где Украиной управляют нацисты, гомосексуалы представляют угрозу для детей, а Дональд Трамп — возможный организатор пандемии коронавируса.

Цель таких сообщений — не убедить россиян, что что-то из этого действительно реально, а «сбить людей с толку, сделать их параноидальными и пассивными, заставить их жить в контролируемой Кремлем реальности», — так написал эксперт по дезинформации Петр Померанцев в 2014 году в журнале The Atlantic.

В противоположность этому белорусское телевидение затхлое и нуждается в финансировании. «Российское телевидение намного более профессиональное просто потому, что у них больше денег и ресурсов. Множество белорусов смотрит его, потому что там более интересный контент», — рассказала Катерина Шматина политический аналитик Белорусского центра стратегических исследований. Исследование, проведенное в 2019 году Белорусской ассоциацией журналистов, показало, что российский телевизионный контент занимает почти половину всех программ в прайм-тайм в базовом пакете белорусского кабельного телевидения.

Несмотря на весь контроль Путина, в России сохраняются конкурирующие основы власти, например, враждующие службы безопасности, олигархи, региональные элиты и могущественная православная церковь. «В России выделяется много ресурсов на поддержание этой правящей элиты. Она очень распространена. Ей требуются компромиссы», — говорит Мария Рогова, докторантка университета Осло, изучающая национализм и символическую политику в постсоветских автократиях. Хотя эти враги, без сомнения, делают жизнь Путина сложнее, более диффузная система контроля поставляет необходимых «козлов отпущения», когда все идет не так.

Однако Путин может оказаться достаточно мудрым и увидеть в ситуации Лукашенко поучительную историю. Решив проблему с ограничением количества президентских сроков, российский лидер успешно движется вперед и скоро сравняется с Лукашенко и его 26 годами правления.

Хотя в прошедшие несколько недель все внимание было направлено на Белоруссию, Кремль боролся со своими продолжающимися протестами в Хабаровске. В конце концов россияне на том конце страны смогли достичь согласия в отношении источника их проблем.

«Я считаю, одной из движущих сил российской политики в Белоруссии является обеспокоенность, что происходящее в Минске создаст нежелательный прецедент для Путина и Кремля», — говорит Найджел Гулд-Дэвис, бывший посол Великобритании в Белоруссии.