Independent: где могут встретиться Путин Байден?

Теперь, когда в Европе и Северной Америке пандемия постепенно отступает, мир, по всей видимости, готовится вернуться к геополитической борьбе, которую он вел последние годы.

На протяжении примерно двух десятилетий крупные державы, казалось, двигались по пути, ведущему к конфронтации. В 2002 году Соединенные Штаты вышли из договора по противоракетной обороне, а в 2019 году — из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, в обоих случаях объяснив свои решения нарушениями со стороны России. В свою очередь, Россия сначала приостановила свое членство в Договоре об обычных вооруженных силах в Европе в 2007 году, а затем полностью вышла из него в 2015 году. В 2014 году Москва вторглась на Украину, а позже она последовала примеру Вашингтона, выйдя из Договора по открытому небу.

Все три сверхдержавы — Соединенные Штаты, Россия и Китай — тратят все больше и больше средств на военные нужды. С 2001 года их оборонные бюджеты увеличились в 1,6, 2,6 и 5 раз соответственно.

Гонка вооружений снова вышла в открытый космос, были разработаны гиперзвуковые ракетные системы, а китайский военный флот стал самым сильным в Азии. И Москва, и Пекин активно поддерживают режимы, которые являются их клиентами, — от непризнанных карликовых государств в Донбассе и Абхазии до Венесуэлы, от Пакистана до Мьянмы. В процессе демократизации произошел откат назад, и самыми заметными примерами стали Белоруссия и Гонконг. Россия и Китай выступили с откровенными претензиями на соседние с ними территории в Восточной Европе и Южно-Китайском море.

Главный вызов, с которым сейчас сталкивается мир, — это безнадежная нехватка доверия. Все крупные державы ведут себя непредсказуемо, и все искренне убеждены, что остальные плетут против них заговоры. Мало какие гарантии воспринимаются всерьез. Глобальная политика будет постепенно становиться все более регионализированной, и лидеры со временем станут общаться практически исключительно со своими верными друзьями.

Сегодня мир все больше напоминает годы холодной войны, когда лидеры западных стран и лидеры коммунистических стран встречались часто и активно сотрудничали между собой, тогда как саммиты между представителями Востока и Запада случались крайне редко.

В течение нескольких месяцев некоторые эксперты полагали, что все может измениться — как минимум немного. Практически сразу после вступления в должность президента США Джо Байден продлил на пять лет срок действия российско-американского договора СНВ-III, подписанного в 2010 году президентами Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым.

После обмена резкими высказываниями с президентом Владимиром Путиным Байден выразил желание смягчить напряженность в отношениях с Россией, и теперь стороны ведут подготовку к первому саммиту российского и американского лидеров с 2018 года. Ожидается, что в начале лета лидеры встретятся где-нибудь в Европе, скорее всего, после предстоящего саммита стран Большой семерки, который пройдет в середине июня в Корнуолле. Однако пока точное место встречи российского и американского лидеров неизвестно.

Возможно, лидеры стран Большой семерки встретятся с лидерами некоторых стран Азиатско-Тихоокеанского региона, включая президента Южной Кореи и премьер-министров Индии и Австралии. Нет никаких сомнений в том, что лидеры Большой семерки обеспокоены событиями, связанными с Китаем, и они также будут обсуждать предложение о выводе американских военных из Афганистана. В ближайшие годы центр геополитических дебатов, возможно, сместится в восточном направлении, — и чем скорее он сместится, тем лучше, поскольку это позволит сбалансировать интересы и устремления всех крупных держав.

В настоящее время Кремль ищет своего рода «нейтральную» локацию, которая могла бы устроить и американцев, и россиян. Чтобы отойти от стереотипов саммитов Восток-Запад в стиле холодной войны, которые традиционно проводились в Женеве, Вене и Хельсинки, возможно, будет лучше сместить географический фокус российско-американских саммитов. Одним из символически значимых мест современной геополитики является столица Казахстана Нур-Султан (бывшая Астана), то есть самое сердце страны, которая долгое время декларировала свою многовекторную политику и уже доказала свою приверженность ей.

Казахстан не является марионеткой России, несмотря на его членство в евразийском экономическом союзе, возглавляемом Москвой. Казахстан выстроил крепкие связи с Китаем, который опережает Россию практически во всех сферах экономического сотрудничества. Политическая элита Казахстана четко осознает масштабы влияния России и Китая. Недавно несколько российских чиновников заявили о претензиях на часть казахских территорий, и министру иностранных дел России пришлось принести извинения за их высказывания. С другой стороны, экономическое влияние Китая, проистекающее из реализации инициативы «Один пояс, один путь», продолжает расти в Казахстане, что заставляет многих казахов волноваться по поводу будущего их страны.

Тем не менее, за те 30 лет, которые миновали с момента распада Советского Союза, президент Нурсултан Назарбаев сумел выстроить современное казахское государство из страны, которая некогда была российской колонией, а позже — автономной республикой в составе СССР. Назарбаев сумел воплотить в жизнь историю успеха, построив крепкое постсоветского государство, хотя он оставался убежденным сторонником одновременно постсоветской интеграции (о чем он объявил еще в 1992 году), и прозападного курса, которому Казахстан следовал много лет. Казахстан входит в состав таких трансатлантических и европейских организаций, как Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, в которой он занимал место председателя в 2010 году. Казахстан соединен с Европой множество экономических и финансовых связей. Сейчас он является единственным постсоветским центральноазиатским государством, которое отправляет в Евросоюз более половины своего экспорта.

Назарбаев также выдвинул идею и создании международной организации, призванной укреплять доверие между странами и способствовать развитию их сотрудничества, и сегодня Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии представляет собой международный форум, способствующий обеспечению мира и стабильности. Работа этого форума началась в 1999 году, и теперь он объединяет 27 стран, включая Израиль и Иран, которые работают бок о бок друг с другом на форуме и в его комитетах. Как и другие страны Центральной Азии, Казахстан уделяет пристальное внимание вопросам региональной безопасности, и он может стать незаменимым союзником западных держав после того, как американские силы покинут Афганистан, — поскольку нет никаких сомнений в том, что этот регион и дальше будет нуждаться в поддержке Америки в его продолжающейся борьбе против терроризма и экстремизма.

Лидеры Казахстана — сначала его первый президент Назарбаев, которого теперь называют Дэном Сяопином Центральной Азии, руководящий прогрессом своей страны из-за кулис, а также его нынешний президент Касым-Жомарт Токаев, карьерный дипломат и бывший министр иностранных дел, — являются опытными специалистами по заключению соглашений. Нур-Султан стал местом проведения множества встреч и переговоров высокого уровня, таких как первые саммиты между иранскими дипломатами и их коллегами, которые в конечном счете привели к подписанию соглашения по иранской ядерной программе в2015 году.

Так называемый «астанинский процесс» позволил посадить за один стол переговоров соперничающие сирийские политические фракции — в стремлении добиться мирного урегулирования сирийской гражданской войны. Однако самым важным сигналом могло бы стать проведение важнейшего саммита Путина и Байдена в таком месте, которое находится близко и от России, и от Китая. Это также станет четким сигналом о том, что в самом сердце Азии есть место, где западные лидеры чувствуют себя уверенно и комфортно. Сразу три проблемы — растущие имперские амбиции России, глобальный подъем Китая и угрозы безопасности, которые исходят из сердца мусульманского мира, — можно будет решать в одном месте в постсоветской Центральной Азии, месте, имеющем большое символическое значение.

Поскольку геополитический центр притяжения смещается в сторону востока, геополитика 21 века будет отличаться от геополитики 20 века. Около 10 лет назад американский специалист по международным отношениям индийского происхождения Параг Кханна (Parag Khanna) совершенно справедливо отметил, что мы живем в мире, в котором баланс сил между крупными державами во многом зависит от политических симпатий более мелких стран. Возможно, пришло время найти на карте мира новые ключевые точки, чтобы мы могли двигаться дальше.