Интервью с российским отставным генералом Евгением Бужинским по делу Скрипаля

Пол Сондерс (Paul Saunders), соиздатель «Национального интереса» (The National Interest), взял интервью у российского отставного генерала Евгения Бужинского. Бужинский ушел в отставку из вооруженных сил России в 2009 в звании генерал-лейтенанта.

Пол Сондерс: Вы недавно сказали, что конфронтация между Великобританией и Россией в связи с отравлением Сергея Скрипаля и его дочери в Солсбери «могла привести к последней войне в истории человечества». Что Вы хотели этим сказать?

Евгений Бужинский: Прошу прощения, но корреспондент «Би-би-си» (BBC) меня неправильно понял. Не между Россией и Великобританией, а между Россией и так называемым коллективным Западом, возглавляемым, между прочим, США. Этот инцидент был преступлением. При расследовании такого рода преступлений любой следователь должен задать несколько вопросов: кто от этого выиграет? Каков мотив? Потому что, поверьте мне, президент Путин — это последний человек на Земле, который попытался бы сделать такую ужасную вещь накануне российских президентских выборов и чемпионата по футболу в Москве. Это вопиющая провокация, но какова цель этой провокации? Я не знаю, слышали ли вы «экстренные новости» о том, что британская военная лаборатория не нашла никаких улик, которые свидетельствовали бы, что этот яд российского производства, и это меня ничуть не удивляет. Так что ни доказательств, ни свидетельств — однако, британское правительство сказало, что «они собрали информацию» — какую информацию?— «и на основе этой информации пришли к убеждению, что преступление было совершено русскими».

В последнее время часто задают вопрос, не началась ли новая холодная война или вторая холодная война. Я всегда утверждаю, что это еще хуже! Во времена холодной войны все было ясно: идеологическая конфронтация, но при этом определенные истины, определенные красные линии, никаких угроз, никаких санкций. Никаких ситуаций вроде той, что случилась недавно, когда американский сенатор Линдси Грэм (Lindsey Graham) призвал подавить Россию, изолировать Россию, экономически загнать Россию в угол. На мой взгляд, это очень опасная игра — пытаться изолировать и загнать Россию в угол.

— В своем заявлении, однако, Вы, мне кажется, предположили, что существует возможность реального конфликта между Россией и Западом. Как что-то такое может произойти, по Вашему мнению?

— Первое место, где может произойти подобный конфликт, — это Сирия. Недавно, несколько дней назад, когда русские поговорили с Данфордом (председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Джозеф Данфорд (Joseph Dunford)) после того, как американцы пригрозили нанести удар в центр Дамаска, Россия сделала официальное заявление, что если Соединенные Штаты ударят по центру Дамаска, где находятся российские военнослужащие и где находится штаб-квартира российской полиции и советников, то Россия нанесет ответный удар по крылатым ракетам и носителям крылатых ракет. На мой взгляд, это очень опасно, так как крылатые ракеты США запускаются с кораблей.

— Так Вы считаете, что это заявление генерала Валерия Герасимова, начальника генерального штаба вооруженных сил России — очень серьезная угроза?

— Да, это серьезно. И я не думаю, что он шутил или сделал заявление лишь для того, чтобы удивить каких-то американцев. Нет, я абсолютно уверен, что он говорил всерьез.

Раз уж мы говорим о Сирии, есть еще вопрос химического оружия. Я ценю, что наша объединенная разведка сигнализирует и может предупредить мир о том, что это террористы, а не сирийское правительство, размещают химическое оружие в определенных местах в целях провокации. В результате телевизионные команды оказываются в правильном месте в правильное время, предотвращая такие провокации. Но я думаю, что при таких противоречивых обстоятельствах Соединенные Штаты действительно могли бы решить нанести удар по Дамаску.

— И в такой ситуации, российские военные действовали бы согласно заявлению генерала Герасимова? Многие люди в США сказали бы, что у России действительно очень мощные вооруженные силы, но президент Путин — в конечном итоге очень прагматичный человек, который знает, что объем российской экономики составляет менее 5% от общего объема экономик США и Европы, и он никогда не пошел бы на риск такой войны.

— В случае войны экономика не имеет значения. 5%, 2%, 3% — это неважно. Потому что если все закончится войной, это будет очень короткая война. Вы думаете, Россия вступит с США в войну, которая будет длиться месяцы и годы? Конечно, нет.

— Вы полагаете, что это будет ядерная война, или все закончится очень быстро из-за природы современных способов ведения войны и конвенционального оружия, которое есть в распоряжении Соединенных Штатов и России?

— Это очень трудно предугадать, но я уверен, что любая военная конфронтация между Соединенными Штатами и Россией закончится использованием ядерного оружия. Я не верю, что ядерная конфронтация может быть контролируемой. Это иллюзия, питаемая американской стороной.

— Вы видите еще где-нибудь опасность, помимо Сирии?

— Возможно, Украина, если США вмешаются. Украина начала это, Россия ответила. Но я не думаю, что это очень вероятно.

— Возвращаясь к диспуту вокруг господина Скрипаля, Великобритания призвала к солидарности своих союзников. Большинство стран НАТО также выслали российских дипломатов. США, без сомнения, исключили очень значительное число дипломатов, а также закрыли консульство в Сиэтле. Как Вы думаете, какое действие это имело внутри России? Какое послание российское правительство и российский народ извлекли из этого сильного, скоординированного ответа?

— Прежде всего, я повторю: то, что случилось с господином Скрипалем — это спланированная провокация. Я не знаю, одна ли Великобритания это планировала, но это явственная провокация в целях демонизировать и изолировать Россию. Найти предлог для высылки российских дипломатов. Вот почему я не уверен, куда этот путь конфронтаций может завести. Что станет следующим?

Например, сейчас США думают над своим ответом, они вышлют следующую порцию российских дипломатов. Россия вышлет еще 50. США снова вышлют 50. И что потом? Замораживание дипломатических отношений?

— Возвращаясь назад, Вы упомянули идею, что все это началось с британской провокации, и это, кажется, весьма распространенная в России идея, что инцидент — это какая-то провокация. А каков, по вашему мнению, мог быть мотив у британского правительства делать что-то в этом роде?

— Ну, без обид, но я полагаю, что действия Терезы Мэй были согласованы с Вашингтоном. Многие российские эксперты и наблюдатели так считают. Каков был мотив? Я не знаю, возможно, это была попытка отвлечь внимание от внутренних проблем, с которыми сейчас сталкивается Тереза Мэй. Например, каков был первый пункт повестки дня во время последнего саммита ЕС? Условия Брексита, включая те, что для Великобритании неблагоприятны. А после провокации? Россия, а также дискуссии насчет европейской солидарности вместо разговоров о Брексите. Может быть, это и было настоящим мотивом.

— Можете себе представить, очень мало кто в США и Великобритании считает правдоподобным, что британское правительство могло совершить что-то в этом роде. Как Вы думаете, есть ли какие-то свидетельства, которые подтверждали бы такой сценарий, помимо Вашего мнения, что у России мотива для такого поступка на самом деле нет, а у Великобритании есть?

— Я вам откровенно скажу: я знаю кое-кого из наших разведывательных служб, и они очень обеспокоены. Потому что господина Скрипаля обменяли в рамках системы обмена нелегальными шпионами, и есть опасения, что этот инцидент может разрушить весь механизм обмена. Какой смысл в этой системе, если людей потом убивают? Так что с российской стороны нет никакого мотива. А насчет британской стороны мы можем только догадываться.