В должности президента Владимир Путин провёл 14-ю по счёту пресс-конференцию, которую принято называть «большой». В этому году она действительно была «большой». И даже слишком. Кремль аккредитовал на неё рекордное количество журналистов — 1702. Однако это новшество и заявленный акцент на регионы никак не поменяли суть сего мероприятия.
«Свои» и «чужие»
Пресс-конференция прошла в привычном формате и не принесла каких-либо сюрпризов. Несмотря на видимое обилие прессы, примерно треть вопросов были «забронированы» за когортой, приближённых к Кремлю и оппозиционных ему СМИ. Удивительным образом знакомые глазу люди сидели совсем неподалёку от президента, тогда как представители региональных изданий в борьбе за место в зале Центра международной торговли были вытеснены в середину и на окраины.
Пресс-службе Кремля невольно хочется задать вопрос: зачем вы аккредитовали такое количество журналистов? Ведь очевидно, что вопросы смогут задать максимум 50 человек, при этом 15-20 из них будут «пуловскими», «ветеранами пера» и оппозиционерами из иностранных и отечественных либеральных изданий. «Свои» спросят про экономику и международную повестку дня, оппозиция — про «войска на Украине», «наёмников» и пытки в тюрьмах, иностранцы — про взаимоотношения с Западом.
В итоге анонсированной ориентации на проблемы российских регионов не получилось. Конечно, о ситуации в провинции речь шла, но основное место занимали совсем другие темы.
Неподобающим образом себя вели и сами журналисты. Почти каждый сотрудник СМИ считал своим долгом, крепко держа в руке микрофон, сказать длинное вступительное слово, выразить веское мнение по тому или иному вопросу, пригласить первое лицо куда-либо или попиарить свою организацию. В итоге журналист нередко забывал, какой вопрос он хотел задать (да и хотел ли!). Почему работники СМИ позволяли себе подобные «выкрутасы»?
Общедоступность пресс-конференции (был отсеян только 1% заявок), которая, видимо, была призвана подчеркнуть демократический характер российской власти (готовы дать слово всем!), не сыграла на руку Кремлю. Аккредитованные журналисты изрядно постарались, чтобы превратить общение с президентом в балаган и в очередное «фрик-шоу», хотя нелепых нарядов в этом году было всё же меньше.
Казалось, что Путина это даже немного забавляло. Он не просил журналистов вести себя поскромнее и как бы по-отечески постоянно приговаривал «Щас, щас… Тихо, тихо», выискивая глазами знакомых акул пера или необычные плакаты. Одним из таких знакомцев оказался корреспондент «Униан» Роман Цимбалюк, завсегдатай большой пресс-конференции.
По какой-то неписанной традиции украинского журналиста постоянно сажают в первые ряды и всегда дают возможность задать «острый» вопрос в первой половине конференции. В этом году Путин даже узнал Цимбалюка и, подшучивая над ним («хотите скандал устроить»), попросил дать ему микрофон.
Цимбалюк хорошо отыграл свою роль псевдопровокатора, задав, как и следовало ожидать, нелепый и бессмысленный вопрос: «Владимир Владимирович, я хотел спросить: а сколько Вы тратите денег на оккупированный Донбасс? Там же нищета под Вашим руководством, а люди превратились в рабов России, если называть вещи своими именами. Вот Вы боитесь ядерной войны и одновременно к войне с НАТО готовитесь, а, по сути, стреляете в граждан Украины. Это же Вы как Верховный Главнокомандующий отдали приказ стрелять по морякам. И вот у меня вопрос: каковы условия обмена?»
Как только Цимбалюк начал нести эту околесицу публика мгновенно захохотала — настолько идиотским было высказывание проживающего в Москве журналиста,
Слова Цимбалюка и реакция аудитории невольно напомнили дегенеративные ток-шоу на федеральных каналах, где главными звездами являются украинские «политологи». Почти каждый вечер на российском ТВ приглашённые из Киева за деньги российских налогоплательщиков «хохлы» говорят антироссийскую чушь, а потом под одобрение публики их дружно «мочат» (простите за выражение) оппоненты из «патриотического лагеря» и ведущие, которые должны быть нейтральными модераторами.
В итоге условная Украина рушится под тяжестью собственной глупости и правды, которую яростно отстаивает РФ. Ура! Бандера с Порошенко повержены, русские вновь победили! Зритель, доев пельмени, выключает телевизор и ложится спать с мыслью о величии России.
Вот такую аналогию вызывает пассаж Цимбалюка, который вызвал дружный хохот из-за чудовищной антироссийской нелепицы и крайне примитивного «наезда» на Путина. Удобный, однако ж, у Кремля противник! Наверное, не зря власти РФ держат Цимбалюка в Москве, не отправляя его обратно в страну «победившего Майдана».
Забронзовевший формат
Были ли на пресс-конференции по-настоящему грамотные и острые вопросы? Конечно, они были. Но в основном они касались экономики и, как ни странно, их задавали сотрудники федеральных СМИ. Например, Мария Балюк (агентство «Прайм») спросила президента о том, насколько обосновано повышение НДС до 20%. Она справедливо отметила, что это решение приводит к росту тарифов ЖКХ, и получила от Путина хороший толковый ответ.
Однако в целом нынешняя пресс-конференция продемонстрировала вырождение подобного формата общения с журналистами. Если Кремль по-настоящему стремится слышать голос регионов, то имеет смысл устраивать для журналистов из провинции отдельное мероприятие, либо радикально менять формат большой пресс-конференции, например, не аккредитовывая на неё «пул», который и так присутствует на всех мероприятиях президента и летает с ним на Ил-96 в зарубежные командировки.
Зачем вообще нужна большая пресс-конференция? Стоит отметить, что это именно российское ноу-хау. Ни один из мировых лидеров не проводит подобного мероприятия, если подразумевать его масштаб и продолжительность. За рубежом, помимо интервью, общение глав государств с прессой, как правило, происходит при небольшом количестве журналистов (в пределах нескольких десятков, реже — сотен).
Но Россия — не будь Россией! Нам нужна самая большая пресс-конференция в мире! Не будем никому отказывать в аккредитации! Пусть все участвуют и получают модные кремлёвские сумочки с блокнотами!
Такой натужный «демократизм» привёл к тому, что большая пресс-конференция в голове российского обывателя практически слилась с «Прямой линией», ещё одним отечественным ноу-хау. Ментальное сращивание двух коммуникационных площадок произошло, несмотря на то, что это абсолютно разные форматы общения с президентом, да и временная дистанция между этими мероприятиями составляет как минимум несколько месяцев.
По идее уникальность большой пресс-конференции и «Прямой линии» заключается в том, что глава государства имеет возможность максимально широко общаться с журналистами и народом. Работало ли это раньше? Наверное, да. Тем более президент РФ не даёт отдельных интервью российским оппозиционным СМИ, нечасто общается с иностранной прессой и обычными гражданами.
Предполагалась, что ноу-хау кремлёвских политтехнологов будут эдакими инструментами прямой демократии в условиях мягкого авторитаризма. Но если «Прямая линия» постоянно совершенствовалась, то большая пресс-конференция не претерпела существенных изменений. Данный формат явно забронзовел, а его отдельные элементы стали напоминать нафталиновые ток-шоу на федеральных телеканалах. Польза от такого общения с журналистами для страны и президента стремительно приближаются к нулевой отметке.