Конец Бреттон-Вудской системы. Что делать Европе?

Когда я пишу тексты о важности Бреттон-Вудской конференции, о том, что она не довела свою задачу до конца, что именно необходимость завершения этой работы привела к «делу Стросс-Кана» и девальвации рубля в 2014 году, многие мне не очень верят. Точнее, не обращают на это  внимания, считая, что это для людей, которые занимаются «реальным делом» что-то вроде конспирологии. И этот текст я хочу посвятить развенчанию этого мнения.

Напомню, что суть Бреттон-Вудской конференции была не просто в том, чтобы обеспечить расширение сферы контроля доллара над половиной мира (а в 1991 году и на весь мир), но и в том, чтобы подтвердить, что право на легализацию эмиссии доллара и, соответственно, эмиссионный доход, имеют именно частные структуры, конкретно, транснациональные банки и аффилированные с ними структуры. Отметим, что до 1944 года таковых структур просто быть не могло: доллар был национальной валютой США, а американское законодательство запрещало банкам создавать филиалы. Нет, транснациональные банки в мире были, но — они не работали с долларами самостоятельно. 

После 1944 года такие структуры появились и их деятельность активно поддерживалась бреттон-вудскими институтами: МВФ, Мировым банком и ВТО (до 1991 года - ГАТТ). Но сама эмиссия, хоть и осуществлялась в пользу частных институтов, находилась под национальной юрисдикцией, ФРС действовала по американскому законодательству. До Бреттон-Вудской конференции, когда сфера оборота доллара была ограничена (она расширялась, но медленно), а сам доллар был привязан к золоту, эмиссионные механизмы использовались больше для перераспределения собственности, Но после 1944 года, когда долларов понадобилось много и, особенно, после 15 августа 1971 года, когда в результате очередного дефолта доллар был отвязан от золота, эмиссионный доход финансового сектора резко вырос.

Численно это можно продемонстрировать долей прибыли, которую перераспределяет в свою пользу финансовый сектор в США: если до II Мировой войны она не превышала 5%, то уже через несколько лет после Б.-В. конференции выросла до 10%, к началу кризиса 70-х достигла 25%, а к началу кризиса 2008 года превысила 70%. Затем упала до 40%, но затем снова начала расти. То есть, достаточно долго вся остальная экономика «сидела» на оставшихся 30%. Именно этот эффект я и называю «бреттон-вудским» налогом и, как видно из цифр официальной статистики, он намного превышает «десятину» Средних веков. Отмечу кстати, что конкретные механизмы взимания этого налога я здесь описывать не буду.

Вопрос. А зачем же компании участвуют во всей этой эпопее? А дело в том, что в результате расширения рынков, как реального, так и виртуального, за счет увеличения долговой нагрузки, сам объем прибыли, в натуральных показателях растет. И возникает ощущение счастья. Правда, относительного, поскольку, например, весь рост экономики США после 1981 года, начала «рейганомики», существенно, процессов на 40, меньше, чем рост долгов конечных потребителей (государства и домохозяйств). И возникает естественный вопрос, а был ли вообще реальный рост, может быть, это просто перераспределение эмиссионных доходов банков? И тогда становится понятно, откуда у них такие бешеные прибыли.

Еще один вопрос: а как во всю эту систему были вовлечены Западная Европа, Япония, Китай? Что им предложили? Кредиты? Но объем кредитов, даже по «плану Маршалла», в общем, был ограничен, да и рост начался раньше. Ответ известен: США, доля которых в мировой экономике в 1945 году превышала 50%, и по потреблению, и по производству, открывала для этих стран свои рынки. Как следствие, сегодня доля США в мировой экономике по потреблению существенно выше, чем по производству (чем и недоволен Трамп, кстати), но зато долларовый спрос является основой существования всех мировых валют. Именно за счет этого мировая экономика довольно безболезненно пережила дефолт США 1971 года.

Но сегодня мировой капитал не воспроизводится, поскольку слишком снизились ставки. Это было неизбежно: снижение стоимости кредита использовалось для рефинансирования растущего долга. И сегодня мировая экономика столкнулась с серьезной проблемой: эмитировать доллар больше нельзя, начнется инфляция (Обама даже остановил соответствующие программы в 2014 году), нужно повышать ставку, чтобы повысить эффективность капитала, но тогда невозможно будет обслуживать существующий объем долга.

Иными словами, проблемы есть и у реального сектора (ему нужны деньги, а их никто не дает, потому что он тотально убыточен), и у финансового (нужны эмиссионные деньги, имеет место кризиса ликвидности, а ФРС их больше не дает). Правда, ЕЦБ и Японский банк пока деньги печатают, но и тут понятно, что скоро нужно будет завершать. Соответственно, нужно либо возобновить печать денег для банков (программа Клинтон в США), разрушая при этом высокой инфляцией реальный сектор, либо же — спасать реальный сектор, повышая ставки и стимулируя спрос через бюджет (то есть — выдавая безвозвратные деньги), но уничтожая банки, которые является держателями долгов. Это, как понятно, программа Трампа.

На деле в чистом виде ни одна из этих программ не реализовывается, имеет место их сложная смесь, связанная в различными компромиссами и взаимным давлением, но, в целом, Трамп свою линию двигает. И именно по этой причине у финансистов серьезные проблемы. В том числе и в Евросоюзе.

Дело в том, что финансисты вырастили два поколения европейских политиков, которые сценария Трампа не признают. Но сделали они это потому, что именно США были источником прибыли для экономики Западной Европы, открыв для нее рынки. ЕС вообще и Германия в частности не могут отказаться от дружбы с США, равнозначную для них праву свободного экспорта — это означает немедленную экономическую катастрофу. И действующие элиты в ЕС не хотят рассматривать никакую альтернативу. Отсюда и раздражение по поводу России, которая все время тянет в другую сторону. 

Но уже понятно, что избежать сценария разрыва невозможно. Беда в том, что он потребует от ЕС разработки новых экономических механизмов, альтернативных тем, которые действовали 70 лет. Действующие европейские элиты к этому не готовы (помимо всего прочего, нужно брать на себя ответственность, а к этому современные евробюрократы совершенно не приспособлены), но и уступать свои теплые места новым лицам они тоже не хотят. А финансисты их поддерживают. И, соответственно, в ЕС начался колоссальный по масштабу политический кризис.

Причем никакого выхода из него нет. Альтернативной экономической модели даже на горизонте не видно, более того, ее и разрабатывать-то некому, поскольку вся экономическая наука на Западе более 50 лет финансировалась исключительно финансистами. То есть народ хочет новых лиц, а новым лицам даже сказать нечего, в части «что делать». Нам есть, но нас пока в ЕС не слышат (ну, почти). Вот  в чем базовая причина приезда Микрона и Абэ на форум в Санкт-Петербург!

Отметим, что это потрясающая возможность для нашей политики на европейском направлении, беда в том, что ее некому проводить! Поскольку нашу экономическую политику тоже определяют представители западного финансового лобби, которое категорически отказывается признавать, что либерально-финансовый путь уже не может обеспечить позитивного результата. Но тут, как говориться, можно работать. Чем я  и занимаюсь.

Давайте посмотрим, а что в сложившейся ситуации делать действующим лидерам западноевропейских стран? Тем, кто вырос в рамках действующей Бреттон-Вудской системы. Что они вообще могут сделать?

Разрушать систему они не могут. Причем сразу по нескольким причинам. Первая и главная: это неминуемое падение уровня жизни населения, то есть — тотальная катастрофа для любого действующего политика. В этом случае они навсегда исчезают с политической сцены и более того, попадают под ответственность за те действия, которые, быть может, были ненаказуемы в рамках старой системы, но про которые никто не может сказать, не станут ли они наказуемы в рамках новой системы… Ну, для примера, не попадет ли Мэй под суд за очевидные натяжки в своем поведении по делу Скрипалей.

Второе — вся их система поддержки выстроена под бреттон-вудскую модель. Да, разумеется, можно попытаться выстроить новую систему поддержки, но это очень сложно. Новые люди и институты не верят старым политикам, а старые начнут пакостить и снимут с довольствия сразу, как только почувствуют неладное. То есть, политические неприятности начнутся задолго до того, как будет какой-то эффект от новой конструкции.

И третье. А, собственно, избирателю-то есть что предложить? Советским гражданам были предложены «свобода» (в республиках) и предпринимательство. В рамках капиталистической модели. А что можно предложить сегодня? Коммунизм? Он жестко дискредитирован, нужно пару десятилетий в условиях кризиса, чтобы он возродился на политическом уровне. Национализм? Можно, хотя и сложно, в крупных государствах пока не проходит. Да и экономическая модель не очень понятна… Что же тогда? 

И в такой ситуации политические игроки начинают метаться. Их, конечно, не устраивает подход Трампа, который предлагает скинуться на то, чтобы обеспечить решение экономических проблем США. В борьбе с Трампом они опираются на мировые финансовые элиты, но те требуют войны с Россией, на которую не согласны избиратели. А совсем их игнорировать нельзя… В общем, в Евросоюзе эту проблему решают следующим образом: там все национальные лидеры разделились на группы, которые поддерживают разные политические линии. 

Некоторые страны Восточной Европы и Прибалтики изображают оголтелую любовь к США и ненависть к России. Изображают плохо, поскольку и мозгов не очень и собственное население не в восторге.

Меркель в Германии изображает «финансовый консерватизм», то есть тащит старую модель, которая фрондирует и ужесточающейся позиции международных финансистов, и политике Трампа, который разрушает б.-в. модель, уж в части ВТО так точно.

Италия, как, видимо, и Австрия пытаются стать лидером «новой волны», разрушения б.-в. системы, хотя и не имеют пока планов на будущее. Франция в лице Макрона пытается удовлетворить личные обязательства самого Макрона перед Ротшильдами в части разрушения единства континентальной Западной Европы, при этом перетащив у консерваторши Меркель лидера ЕС.

В общем, каждой твари по паре.

При этом действуют они инстинктивно, плана нет и быть не может, поскольку Брюссель еще более консервативен, чем Меркель и полностью лежит под финансистами. А если еще учесть НАТО, которое, напротив, подчиняется Трампу, то картина получается еще более запутанная. Полное отсутствие какого-либо координирующего центра. Да что там координирующего, нет даже интеллектуального центра, который бы мог все это описать! И это я еще Англию не учел, с ее pro- и contra- по поводу брекзита… Про разных Бабчёнков, Скрипачей и боинги я вообще не говорю…

На все это накладывается угроза войны в Европе (на базе Украины), возможность расползания оружия (с учетом колоссального количества беженцев, некоторых из которых не без оснований называют скрытыми террористами), потенциальным резким падением уровня жизни населения. Как действовать в такой ситуации? 

Да, совсем забыл, на этом фоне эпической фигурой вырисовывается Путин. Про тот бардак, который внутри России в ЕС никто не знает, они видят только одно: Путин принимает решения и реализовывает свои публичные обещания. Сказал в 2007 году в Мюнхене, что Россия не допустит, и не допустил. На фоне тамошних «лидеров» он выглядит настолько круче, что даже сравнивать невозможно. А сегодня к нему еще добавился Трамп, который тоже не просто говорил, что нужно помогать своей экономике, но и реально начал ей помогать. Да, ЕС от этого только хуже, но это только значит, что странам Западной Европы нужны свои Путины и Трампы! К чему это приведет в политической ситуации этого региона? 

В общем, разрушение экономической модели — это всегда политический кризис. Проблема не в том, что Б.-В. модель умирает. Это бы еще можно было пережить. Проблема в том, что никто не готов принять на себя ответственность за создание новой модели. В 1917 году Ленин произнес «Есть такая партия!» (для тех, кто историю не учил — это был ответ на реплику эсера Чернова, что нет в России партий, готовых взять на себя ответственность за страну, произнесенную в дебатах на 1 Съезде Советов). А кто это произнесет сегодня? Вот это и есть главный политический вопрос!

Михаил Хазин

Подпишитесь на нас Вконтакте