L'OBS: «путинизм» как воплощение советско-царской доктрины

После многих лет кризиса, страданий, войн, унижений, интеллектуальной и моральной неразберихи, Москва, которая долгое время считала себя «третьим Римом» христианского мира, прежде чем стать Меккой коммунизма, в конечном итоге неохотно приняла на вооружение «новую русскую идею» через двадцать лет после краха СССР и советского коммунизма. Жесткая, гибкая, пластичная, двусмысленная, иногда даже противоречивая, эта многогранная доктрина, призванная обозначить «национальное возрождение», часто называется, за неимением лучшего термина, «путинизмом». Так сказать по имени ее вдохновителя, нынешнего президента России Владимира Владимировича Путина.

В свете демократического подъема 1990 года эта идеологическая операция приобретает вид контрреволюции. После долгой вынашивания, именно во время референдума летом 2020 года «новые ценности» «Святой Руси» были формализованы и закреплены в Конституции. Во время этого народного голосования, первоначально запланированного на апрель, но перенесенного с 25 июня на 1 июля из-за Covid-19, идеологические вопросы затмила другая политическая уловка, возможно более актуальная и фундаментальная для стареющего «путинизма»: принятие конституционных положений, позволяющих президенту России, находящемуся у власти уже двадцать лет, оставаться в Кремле до 2036 года, когда ему исполнится 84 года.

Завершая идеологический поворотный момент, начатый в 2010-х годах, новый фундаментальный текст остается шедевром двусмысленностей и парадоксов. Так, подтверждая светский характер российского государства и прославляя наследие Советского Союза, который был не только атеистическим, но и антирелигиозным, в новой Конституции закрепляется «память о наших предках, передавших нам свои идеалы и веру в Бога». В более общем плане этот текст защищает российские «новые ценности». На самом деле эти «новые» ценности — всего лишь старые, консервативные, названные «традиционными» ценности мифической «вечной России». Это, конечно же, традиционная защита семьи. В Конституции указано, что брак — это исключительно «союз мужчины и женщины» и ни в коем случае не союз пары гомосексуалистов. В то время как разводы, аборты, отношения до и вне брака являются обычным явлением, геи стали основной мишенью нового морального порядка Путина. Защита семьи присоединяется к еще одной навязчивой идее и излюбленной теме путинского режима: остановить демографический спад, то есть упадок российской мощи. Таким образом, чтобы подтвердить суверенитет, самобытность и силу России, в недавно пересмотренной Конституции указывается, что она имеет приоритет над международным правом. Новый идеологический дискурс, направленный на пропаганду величия России, называемый «патриотизмом», потому что он охватывает все исторические периоды, является плодом довольно грубого, но очень путинского слияния элементов советской пропаганды и кусочков плохо перевариваемой царской веры.

Андрей Колесников, один из политологов Центра Карнеги в Москве, отмечает: «Это похоже на неуклюжее соединение коммунистической триады «Ленин, партия, комсомол » со знаменитой формулой графа Сергея Уварова, «Православие, самодержавие, народность», при царе Николае I в 19 веке.

«На самом деле «новая русская идея», модернизированная «советско-царская» гибридная доктрина, представлена тем, чем она не является. Выдавая ужесточение режима, она прежде всего противостоит либерализму (в политическом и социальном смысле). Либерализм считается западным, по большей части американским. Изначально предназначенная для целей внутреннего пользования, новый нарратив Москвы превратился в экспортный товар. Он поставил себя на службу «мягкой силе» России, которая всегда и прежде всего считает себя, несколько необоснованно, «великой державой». Столкнувшись с либерализмом и декадентским Западом, Россия сегодня заявляет, что спасает Европу, воплощая ее «истинные ценности», «подлинную Европу». То есть Европу без иммиграции (особенно мусульманской), культивирующую подлинные христианские традиции и ценности, то есть: консервативность.

Во Франции этот дискурс двойных стандартов, по мнению людей, своим антиамериканизмом привлекает крайне левых и даже левых. Но он также привлекает крайне правых и правых своим традиционализмом, прославляющим христианство в противовес исламу. Путь к новому русскому национальному повествованию был долгим, запутанным и извилистым. В 1990-е годы Россия была разорена бедностью, глубоким экономическим кризисом, порожденным болезненным и анархическим переходом от закостенелого государственного социализма к дикому капитализму.

Огромная страна, раздираемая разрушительными сепаратистскими тенденциями, окровавленная ожесточенной сепаратистской войной в Чечне, погрузилась в хаос. Затем Россия переживает глубокий моральный кризис после жалкого краха коммунистической догмы. В 1997 году в отчаянии официальная правительственная газета «Российская газета» объявила несколько нелепый конкурс. Чтобы остановить гибель страны, она призвала общественность найти «новую русскую идею». Потому что со времен знаменитой книги великого русского философа Николая Бердяева (1874-1948) Москва, похоже, не может жить без «Русской идеи». Параллельно с конкурсом, с большим трудом переизбранный больной и непопулярный президент России Борис Ельцин, когда-то влиятельный член политбюро Компартии Советского союза, взявшей курс на демократию и либерализм, обесцененные в результате кризиса, учредил комиссию по поиску новой идеологии для «Новой России» в условиях кризиса идентичности.

Даже если страна искала путь, знаменитый и мифический третий путь России, уже было ясно, что демократические и либеральные рамки, последовавшие за распадом СССР в 1991 году, исчезают. Переломный момент произошел во время штурма с применением танков в центре Москвы в октябре 1993 года против парламента, который отказался от разрушительных экономических реформ и занял бунтарскую националистическую позицию.

По логике вещей, затем приходит к власти человек из бывшего КГБ, то есть из силовых структур в лице Владимира Путина. Сначала он выступал категорически против восстановления в России официальной государственной идеологии в какой бы то ни было форме. Потому что новый глава государства являлся частью поколения, пережившего идеологический провал советского режима. Он помнил пропасть между официальными лозунгами и реалиями, порождающими абсурдную повседневную жизнь, очень хорошо описанную такими писателями, как Александр Зиновьев.

Поэтому Путин сначала отказывается полагаться на какую-либо идеологию. Он опирается на миф о сильном человеке, даже о провидце, спасающем страну от разрушения и терроризма, который восстанавливает порядок благодаря «вертикали власти». Будучи прежде всего прагматиком, Путин — реалист, который приспосабливает свою риторику к обстоятельствам, к своей аудитории. Его настоящая философия — это несомненно спорт, где он является чемпионом: дзюдо или «мягкий путь». Неужели президент России лицемерит? Неужели он ведет двусмысленный разговор? В замечательном эссе об истоках идеологии Путина философ Мишель Эльчанинов отмечает, что у российского президента, как и у героя Достоевского, Дмитрия Карамазова, «широкая натура». То есть он одновременно циник и идеалист. За годы пребывания у власти Путин, которого поначалу считали либералом, занимает более жесткие позиции. Поворот в сторону консерватизма становится все более ощутимым.

Этот разворот Кремля ускоряется в результате прозападных «цветных революций» в бывшей русско-советской империи, на Украине и в Грузии. Но консервативный вираж объясняется также, и прежде всего, ростом политических протестов в России в 2010-е годы. Нужно было вернуть себе контроль над обществом с помощью идеологического дискурса, каким бы расплывчатым он ни был. Как отмечает в журнале «Hérodote» известный эксперт по идеологиям в русском мире Марлен Ларуэль, новая философия власти должна быть достаточно точной, чтобы изолировать тех, кто ставит под сомнение путинский режим, и в то же время оставаться достаточно расплывчатой, чтобы к ней могло присоединиться как можно больше людей. Поэтому она предлагает широкий спектр, которым каждый может воспользоваться по своему усмотрению.

Консервативная революция опирается на армию и других «силовиков», людей из силовых структур (полиции, спецслужб) с консервативными и авторитарными взглядами. Но его интеллектуальным ядром является оплот консервативной и реакционной России: православная Церковь. Церковь подчиняется Кремлю и служит власти: все высшие руководители, как и Владимир Путин, были агентами советских спецслужб. Если российский президент по-прежнему будет с осторожностью подходить к концепциям, бывший подполковник КГБ останется мастером в искусстве дергать за оставшиеся ниточки гигантской советской репрессивной системы.