L'Orient-Le-Jour: Путин и бен Салман — закадычные друзья

Российский и саудовский лидеры не скрывали близких отношений на саммите «двадцатки», наплевав на международную критику.

Одного подозревают в заказе убийства саудовского журналиста Джамаля Хашогги в консульстве его страны в Стамбуле 2 октября. Второго обвиняют в «агрессии» в отношении украинских кораблей в Азовском море. Явно стремясь подать сигнал Западу, наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Салман и президент России Владимир Путин устроили друг другу радостную встречу на саммите «двадцатки» в Буэнос-Айресе в прошлую пятницу. Оба сверкали улыбками перед камерами, обменялись крепкими рукопожатиями, а затем заняли соседние места. Фотография annoncer la couleurбыстро разлетелась по социальным сетям, и многие пользователи выразили возмущение по поводу непринужденности двух лидеров вопреки звучащим обвинениям.

«Эта фотография хорошо отражает нынешнее положение дел на международной арене, — говорит Карим Эмиль Битар (Karim Émile Bitar) из Института международных и стратегических отношений (IRIS). — В отличие от западных лидеров, которые хотя бы изображали некоторое смущение, пусть на самом деле понимали, что этим саммитом возвращают Мухаммеда бен Салмана на международную арену после дела Хашогги, Путин открыто заявил: «Вот новый мир, в котором мы живем. И больше нет необходимости изображать интерес к вопросу о правах человека, о свободе прессы или других свободах».

Западное руководство старательно демонстрировало отстраненность от наследного принца, что в частности было видно по его изоляции на традиционном совместном фото собравшихся на саммите лидеров. Многие правозащитные организации критикуют западный лагерь за подписание с Эр-Риядом оружейных контрактов на астрономические суммы, тогда как убийство Джамаля Хашогги сделало Саудовскую Аравию и в частности Мухаммеда бен Салмана куда более неудобным партнером. На фоне вызванной произошедшим волны возмущения, американские сенаторы дали добро на обсуждение резолюции о полном прекращении военной поддержки Эр-Рияда. Правда, он возглавляет коалицию с ОАЭ, которая сражается на стороне президента Йемена Абд-Раббу Мансура Хади.

Сделав упор на дружеских отношениях с Мухаммедом бен Салманом, Владимир Путин решил не обращать внимания на атмосферу враждебности по отношению к саудовскому наследному принцу. Тем самым он подчеркивает, что, в отличие от западных лидеров, остается верным своим союзникам и не читает им нотации о правах человека. Российский лидер всячески подчеркивает, что поддерживает принца: после выдворения из Саудовской Аравии канадского посла из-за критики в адрес ситуации с правами человека в стране в августе этого года Москва поддержала решение саудовских властей вопреки всему международному сообществу. Ничего странного в этом нет: у российского и саудовского лидеров один взгляд на авторитет, автократическую власть, культ личности и жесткие методы подавления неудобных для режима голосов. В марте Москву обвинили в использовании «Новичка» (разработанный советской армией мощный нейротоксин) для отравления двойного агента Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в английском Солсбери. Чуть позже Европейский суд по правам человека осудил российские власти за неоднократные задержания оппозиционера Алексея Навального, которые призваны «задушить политический плюрализм» и «заткнуть рот» российской оппозиции.

Владимир Путин сейчас считается ключевым игроком на Ближнем Востоке (в частности из-за вмешательства в Сирии) и осознает необходимость договоренности с первой суннитской державой для укрепления своих позиций в регионе. Обе стороны стараются сгладить углы, чтобы разногласия не сделали отношения невозможными. Россия и Иран покровительствуют Башару Асаду в Сирии, тогда как Саудовская Аравия с самого начала помогала мятежникам, поддерживает тесные связи с американской администрацией и, самое главное, не хочет расширения иранского влияния в регионе. Получается, что президент России, который представляет себя в авангарде борьбы с суннитским исламизмом, не боится показаться рядом с лидером ваххабитского королевства. В свою очередь, наследный принц, который, судя по всему, готов на все ради ослабления Ирана, обменивается улыбками и заговорщическими взглядами с главным союзником Исламской Республики на Ближнем Востоке. Прагматизм встает во главе угла, хотя и не отменяет задних мыслей с обеих сторон. Эр-Рияд сейчас считает своей основной целью уход иранцев из Сирии и надеется в этом на помощь Москвы. Русский медведь в свою очередь рад, что его пытается задобрить один из главных союзников США в регионе. «Каждый из них на этом фото отправляет сигнал США, — говорит Карим Эмиль Битар. — Саудовская Аравия ряда показать, что у нее есть другие партнеры помимо США, хотя она и остается на американской геополитической орбите. Путин со своей стороны хочет продемонстрировать, что у него прочные отношения с Саудовской Аравией, несмотря на разногласия по сирийскому вопросу».

Сближение действительно идет, а дипломатические связи двух стран существуют с 1926 года. В октябре прошлого года король Салман прибыл с визитом в Россию и провел встречу с президентом страны. Оба воспользовались этим историческим событием для подписания военных и энергетических соглашений, а также объявили о перспективах поставок российских ракетных комплексов С-400 в королевство. Это решение пролило чуть больше света на постепенный уход Вашингтона из региона, хотя он все еще остается главным поставщиком оружия для Эр-Рияда.

Как бы то ни было, ядро договоренности формирует энергетика. Саудовская Аравия — первый в мире производитель нефти, опережающий даже Россию: их объемы добычи составляют, соответственно, 11 и 10 миллионов баррелей в день. Владимир Путин сообщил в субботу, что договорился с саудовским наследным принцем о продлении достигнутого в 2016 году соглашения по сокращению добычи, что позволяет автоматически поднять цены на нефть. Экономика обеих стран очень сильно зависит от нефтяных котировок, и Владимир Путин пообещал на закрытии саммита, что они будут внимательно отслеживать ситуацию на рынке. Их привилегированное положение в нефтяной отрасли дает им весомое преимущество в формировании цен. К большому разочарованию Вашингтона.