Мировая элита стоит перед угрозой тотального переформатирования

30 сентября 2018, 11:27 • 625 • Аналитика

Все три нижеприведенных текста Михаила Хазина были написаны им по заказу крупного федерального издания, но впоследствии были последним отклонены без объяснения причин, строить предположения о которых мы предоставляем возможность читателям [прим.ред.]

2 сентября 2018 года

Ситуация с пенсионной реформой несколько затмила для нас ту общую картину, в которой, собственно, принятие этой реформы и происходит. Вместе с тем, это вопрос принципиально важный, что будет видно из дальнейшего.

Прежде всего, нужно отметить, что необходимость пенсионной реформы у нас отстаивает, в первую очередь, правительство, которое представляет мировой либеральный лагерь. Не секрет, что идеи пенсионной реформы команда либеральных реформаторов отстаивает с 1995 года (причем некоторые ее адепты делают это все двадцать с лишним лет без перерыва) и ее активно поддерживает такой международный координатор либерально-финансового лагеря как МВФ.

Примечание. Я ни в коем случае не хочу здесь говорить том, хороши либеральные идеи или плохи. В любом случае, в 90-е — 2000-е годы альтернативы не было. И сейчас особо нет, только в последнее пару лет ситуация стала меняться.

В нашей стране есть и альтернативный лагерь, условно, патриотический, который, правда, в финансово-экономическом блоке исполнительной власти практически не представлен (за условным исключением Сергея Глазьева, который к решению реальных вопросов не допущен). Он считает, что экономических доводов в пользу пенсионной реформы нет и необходимо просто изменить экономическую политику, что позволит в условиях начавшегося экономического роста увеличить и налоговые поступления, и отчисления в пенсионный фонд.

Есть еще общественное мнение, которое реформой сильно недовольно, но не потому, что оно оценивает аргументы той или иной стороны, а потому, что в условиях снижающегося уровня жизни реформа рассматривается как очередной удар по правам народа. И первое выступление Президента России по вопросам пенсионной реформы было как раз связано с тем, что он показал, что однозначного решения в пользу той или иной группы не принял.

Но для того, чтобы понять дальнейший ход его действий, нужно понять, что абсолютно аналогичный конфликт происходит сегодня в США. Только там патриотический (с опорой на реальный сектор национальной экономики) лагерь сумел провести своего человека (Трампа) во главу государства, после чего он стал предметом острой атаки либерального лагеря. И в ноябре месяце, на промежуточных выборах в Конгресс (парламент США) схватка между этими лагерями достигнет апогея.

Есть четыре потенциальных результата этой схватки.

Вариант первый. Трамп проигрывает выборы. После чего его ждет попытка импичмента и многие сложности. В этом случае финансисты торжествуют и активно поддерживают своих ставленников в России. Этот вариант наименее вероятен.

Вариант второй: Трамп выигрывает выборы, затем выборы 2020 года и постепенно ликвидирует финансистов как глобальную элитную группу. При этом перестраивается вся мировая экономика, либеральные методы управления перестают работать, в России либеральная группа естественным образом отходит от управления экономикой. В этом случае наивно ожидать, что пенсионная реформа в нынешнем варианте будет иметь реальное продолжение. Это вариант, судя по всему, будет реализован с максимальной вероятностью, все к этому идет.

Вариант третий. Финансовый лагерь, понимая, что вариантов особо нет, идет на резкое обострение ситуации (обвал финансовых рынков, как в 2008 году) с надеждой перехватить управление у Трампа. Трамп выигрывает и в этом случае либеральные институты (МВФ, ВТО и так далее) ликвидируются практически мгновенно. С соответствующими проблемами у либералов российских.

Вариант четвертый. В условиях финансового хаоса либералам в США удается перехватить управление у Трампа, но мировя финансовая система находится в крайне тяжелом состоянии и рассчитывать на иностранные инвестиции и благоприятный внешнеторговый климат России не приходится. Необходимо будет принципиально менять внутреннюю экономическую политику, переходить к антикризисным методам управления.

И вот вопрос: понимая такой расклад, как бы вы, читатель, поступили бы на месте Президента России?

Он прямым текстом сказал, что реформа ему не нравится, но дальше, не просто, как руководитель государства, но как ее идейный и, если так можно выразиться, сакральный лидер, он должен был вынести окончательный вердикт. Нет, конечно, если бы он был из либерального лагеря, то это было бы совершенно не обязательно (с точки зрения либеральной, если закон принят, то его нужно выполнять, а не обсуждать; а принимает закон не народ, а парламент). Но статус Путина совершенно иной и промолчать он никак не может.

И что ему делать? Отменять реформу? То есть поддержать Трампа против либералов? А если они победят? И зачем помогать Трампу, Рузвельт же нам в 1941-44 годах не помогал, второй фронт открыли только во второй половине 44 года (не зря Путин про войну вспомнил)! Поддержать реформу? То есть выступить против Трампа? Который с большой вероятностью победит? Зачем?

И Путин совершил маневр. Он ушел с острия главного удара и имеет теперь возможность дождаться ноября (до этого времени проект закона все равно на подпись не поступит). И вот по итогам всех этих «разборок» мы и посмотрим на его судьбу. Да, народ сильно недоволен, но объективные обстоятельства все равно существуют и Путин, судя по всему, их учитывает.

9 сентября 2018 года

Такое впечатление, что вокруг нас сгущаются тучи… Санкции, Скрипали, попытки дать автокефалию Украинской православной церкви… ну и еще множество проблем, до кучи. Это что? Катастрофа? Результат наших серьезных ошибок? Объективное развитие ситуации? Можно ли дать этому постоянному росту разного рода проблем объективное объяснение? И если да, то когда он закончится?

Ответ, разумеется, дать можно. Причем он носит абсолютно объективный характер. И, конечно, были и наши ошибки, но не они определяли развитие ситуации. Но для того, чтобы понять, в чем же этот объективный процесс, необходимо несколько слов сказать об экономике.

С 1944 года Запад (то есть система разделения труда с центром в США) развивался в рамках правил, принятых на Бреттон-Вудской конференции. СССР, кстати, тоже принимал в ней участие, но затем отказался ратифицировать ее положения. Именно на этой конференции были созданы такие международные институты, как Международный валютный фонд (МВФ), Мировой банк и Всемирная торговая организация (на первом этапе она называлась GATT — Всемирная ассоциация по тарифам и торговле).

Если отказаться от сложных конструкций, то суть бреттон-вудских реформ сводилась к одному обстоятельству: это была система институтов и правил, которые должны были поддерживать расширение сферы оборота доллара как главной резервной и инвестиционной валюты на максимально доступную территорию. Поэтому реальное завершение расширения Б.-В. реформы мировых финансов завершилось только после 1991 года, когда к ней присоединились (последними в мире) территории бывшего СССР.

Важно здесь то, что расширение сферы оборота доллара требовало и увеличение их, долларов, количества. Или, иначе, денежной эмиссии. И созданные под эту реформу уже чисто коммерческие институты (в первую очередь, транснациональные банки) создавались и развивались именно в ситуации постоянного избытка долларовых ресурсов. Именно эти институты «легализовывали» эмиссионные доллары в мировой экономике, именно они получали основную часть эмиссионного дохода.

Результат, разумеется, сказался, хотя путь и не был прямым (противодействие СССР, все-таки, сказывалось). Но доля финансового сектора в перераспределении прибыли в США, которая до II Мировой войны не превышала и 5%, уже через несколько лет после Б.-В. конференции выросла до 10%, к началу кризиса 70-х годов поднялась до 25%, а к началу кризиса 2008 года выросла до 70%. Сразу после кризиса она упала до (всего!) 40%, но затем снова стала расти

Понятно, что получая такой финансовый поток можно было довольно много денег выделять на подкуп чиновников, журналистов, политиков, экспертов да и вообще всех, кто так или иначе определяет людские думы. И все те, кого мы сегодня называем «либеральным лобби», что в нашей стране, что во всем мире, на самом деле представляют интересы именно этих финансовых кругов. Очень грубо, перефразируя старую шутку о том, что «демократия — это власть демократов», здесь можно сказать: «Либерализм — это власть финансистов».

Нужно, впрочем, сразу отметить, что политический либерализм не имеет никакого отношения к тому определению, которое можно прочитать в «философском энциклопедическом словаре».

Беда состоит в том, что к началу 2000-х годов постепенно становилось ясно, что потенциал развития, построенный на эмиссии доллара, исчерпан. Наиболее полно это понимание было изложено в нашей с А.Кобяковым книге 2003 года «Закат империи доллара и конец «Pax Americana», однако к сегодняшнему дню это стало понятно уже практически всем.

Беда в том, что никаких альтернативных вариантов мировая финансовая элита не подготовила и все катаклизмы последних лет связаны как раз с тем, что существующая уже много десятилетий система начинает рушиться.

Понятно, что остановить этот развал невозможно. Но главное тут в другом: поскольку у миллиардов людей из-за этих процессов существенно понизиться уровень жизни, а у десятков миллионов богатых людей он понизится очень сильно, они начнут искать виноватых. Так уж жизнь устроена. И современные финансисты совершенно не хотят такими виновными стать (а как только они перестанут финансировать политиков, те, кто придет к ним на смену, начнут доставать из шкафов запрятанные туда скелеты; причем в очень большом количестве).

Так вот, главным виновником они выбрали нас! И все, никаких других причин происходящих событий нет! Все просто и понятно! Почему нас, тема отдельная, возможно, тут еще феномен СССР действует, но с точки зрения последствий это уже никакой роли не играет, виновными (в том числе, в появлении феномена Трампа) назначили нас.

Правильно ли мы ведем себя в такой ситуации?

Нет. Потому, что мы все время пытаемся сохранить с ними цивилизованные отношения. В том числе, держим внутри нашей страны довольно большую группу сторонников финансистов (ту самую либеральную группу, которая определяет у нас экономическую политику). Если еще пару лет назад можно было предположить, что ситуацию удасться нормализовать, то теперь такие иллюзии исчерпаны. И стратегия государства должна исходить из ясного понимания, что с финансистами договориться не получиться. Чего нельзя сказать о странах, в которых они пока руководят, но которые от их влияния будут со временем избавляться.

16 сентября 2018 года

Одним из главных ньюсмейкеров России в последние недели стал помощник Президента Андрей Белоусов. Можно напомнить только его письмо о доходах металлургов и химиков, а также выступление на Восточном Экономическом Форуме, в котором он в трагическом исполнении посетовал на то, какую экономику мы построили. И возникает естественный вопрос: это случайность (но тогда почему такого не было раньше) или в таком поведении высокопоставленного чиновника Администрации Президента все-таки есть какое-то объективное содержание?

Точного ответа мы, разумеется, дать не можем, но вот порассуждать на эту тему можно вполне.

Прежде всего, нужно повторить базовый тезис, определяющий нашу жизнь последние годы: потенциал либерально-приватизационной модели полностью исчерпан. Она уже не может обеспечить экономический рост (6 лет в стране продолжается спад и он продолжается, последние данные РОМИР по покупательной способности населения это подтверждают), власть не может обеспечить обеспечение выполнение пенсионных обязательств, есть и другие проблемы.

Кто-то может сказать, что в бюджете денег достаточно, просто весь нефтяной доход, получаемый от нефти свыше 40 долларов за баррель, мы отдаем «партнерам». Однако этот процесс (который некоторые называют «данью», а некоторые — пополнением резервных фондов) является составной частью либерально-приватизационной модели, так что тут никаких противоречий не возникает. Важен окончательный результат.

И вот в этой ситуации всей государственной (да и интеллектуальной) элите становится понятно, что «что-то» нужно делать. Что — это вопрос отдельный, но исторический опыт однозначно показывает: такие масштабные изменения, как смена парадигмы, базовой финансово-экономической модели, невозможно без принципиального обсуждения этой темы в рамках широкого общественного дискурса. Вспомним революцию 1991 года — сколько сил потратили «перестроечные» СМИ на ее подготовку? Вспомним и «Огонек», и «Московские новости», и много еще кого!

А вот сегодня критики либерально-приватизационной модели и, тем более, обсуждения альтернативных моделей, в СМИ нет. Нет, есть какое-то количество изданий, для которых этот вопрос уже решен, однако каков их совокупный тираж?! Да и в рамках того самого общественного дискурса они прочно выведены в маргинальные рамки. Так что стимулировать именно общественное обсуждение они категорически не могут.

Я не могу себе представить, что Президент России не понимает сложившиеся процессы. Да и те (очень осторожные) действия, которые он предпринимает, показывают, что он пытается нащупать некоторые изменения в базовой модели. К сожалению, базовая модель потому и базовая, что любые попытки косметических изменений она неминуемо переформатирует в приемлемые для себя рамки. Это хорошо видно на примере реализации «майских» указов 2012 года, специфику исполнения которых неоднократно обсуждали в тех же СМИ, даже либеральных.

Иными словами, модель надо менять принципиально. Беда в том, что это не просто масштабные изменения, беда в том, что без публичного обсуждения это просто невозможно. Но источник существования большинства СМИ (я даже не конкретных спонсоров имею в виду) — важная часть базовой модели. Да и кусать «руку дающую» достаточно страшно. Не то, чтобы это была непреодолимая ситуация, но она явно требует какой-то активности власти.

С моей точки зрения, действия Белоусова как раз являются попыткой как-то «раскачать» общественный дискурс, причем на самых базовых вопросах. Его письмо об изъятии доходов, в реальности, представляет собой движение в сторону обсуждения одного из базовых приватизационных принципов: что доход от природной ренты должен быть частным. А, собственно, почему?

Он что, во всех капиталистических странах частный? Нет. Такая ситуация только в США. Да и там есть определенные ограничения (подчас крайне жесткие).

А вопрос о коррупции, который он поднял на Восточном Форуме, тоже является краеугольным камнем либерально-приватизационной модели. Да, либеральные СМИ все время пытаются связать коррупцию лично с Путиным, но, давайте смотреть правде в глаза, тотальная коррупция проявилась еще в 90-е годы и причина ее в базовой либеральной концепции: чиновник не отвечает перед обществом! Он отвечает только за исполнение законов и инструкций. И если в законе «дырка», то, воруй — не хочу! Для консервативного российского общества это вещь совершенно неприемлемая.

Так вот, я бы рассматривал выступления Белоусова именно с точки зрения необходимости стимулировать публичную общественную дискуссию о необходимости смены базовой экономической парадигмы — либерально-приватизационной модели, сложившейся в 90-е годы. Да, один Белоусов, конечно, не справится! Но вот если его поддержать, то, весьма возможно, эта инициатива будет (неожиданно!) поддержана и Администрацией Президента, и широкими кругами общества. И тогда ситуация в стране начнет меняться в сильно лучшую сторону.

Михаил Хазин

Подпишитесь на нас Вконтакте, Facebook, Одноклассники

625

Источник

Похожие новости