Modern Diplomacy: Путин — «окно возможностей» для Европы

Западу очень не нравится энергетическая политика России. И Путин. Как ее идеолог. «Агрессивная», «захватническая», «в духе русских» — можно привести еще массу эпитетов. Но, по-хорошему, рынок не должны волновать «политические краски и оттенки», главным является выгода. Но это в идеале. В реальности же мы не первое десятилетие наблюдаем за энергетическими войнами, которые ставят политику выше экономики и тормозят ее развитие.

Хотя, если говорить объективно, российские энергоресурсы пока остаются самым актуальным предложением на европейском энергетическом рынке. Всем известна и понятна взаимозависимость: стоимость энергоносителей — это конкурентоспособность экономики, любой, в том числе и европейской. Встает вопрос о том, насколько в условиях быстро меняющегося мира, когда человечество переходит на новый технологический уровень, актуальны войны за ресурсы?

Кто-то из сторонников идей солидарности по обе стороны Атлантики может возразить: «Геополитика — выше экономики, Москва — агрессор…». Может быть, несколько лет назад они даже были бы в чем-то правы, ведь Россия не всегда проводит политику, близкую по духу ЕС, однако действующий и, судя по всему, возможно, будущий президент США Дональд Трамп также начал проводить политику протекционизма, развязав торговые войны — и с Европой, и Китаем. Причем, если противостояние с Пекином еще можно определить как геополитическое, то о каких цивилизационных разногласиях может идти речь в рамках НАТО? Турция, конечно, не в счет.

Значит, получается, что экономика играет все-таки более значимую роль. Пока Вашингтон делает все возможное для перехода в новый технологический цикл, Европа оказывается в заложниках у американской геополитики?

Причем, сама Европа тоже неоднородна: Германия, Франция и Италия ищут пути налаживания отношений с Россией — хотя бы в сфере экономики (что-то получается, а какие-то проекты не реализуются). При этом первые лица Польши заявляют, что сжиженный газ из США обойдется на 20-30% дешевле российского трубопроводного. Разве это возможно, особенно в условиях территориальной близости Польши к России и наличия развитой энергетической инфраструктуры? Возможно. Но только при дотационном характере поставок СПГ из США. И в этом моменте мы снова видим торжество геополитики над экономикой. Однако не является ли эта победа пирровой? Здесь все зависит от воли стран Старого Света. Очевидно, что американцы не будут готовы субсидировать поставки СПГ в Германию или Францию. Капитал должен течь — но в совершенно другом направлении.

С другой стороны, Москва никогда не прекращала проводить активную политику в энергетической сфере. Однако, как наследие СССР, правопреемницей которого она является, России досталась ориентированная почти исключительно на европейский рынок газотранспортная система, которая уже в начале нулевых не отвечала новым амбициям страны в новых геополитических условиях.

Постоянные газовые войны с Украиной служили явным подтверждением простого факта, что инфраструктура не обеспечивала достойный уровень диверсификации. Таким образом, Россия пошла по пути создания целой разветвленной сети новых газотранспортных маршрутов — «Голубой поток», «Северный поток», «Сила Сибири» и другие проекты. Все их объединяла одна идея: отсутствие каких-либо транзитных стран, которые могли бы помешать российским поставкам. Идея принадлежала, очевидно, Владимиру Путину — так как именно он стал главным ее проводником и лоббистом.

С такой мыслью на исходе прошлого года выступило авторитетное американское издание Bloomberg. Однако в свойственной для американцев облегченной манере основной акцент был сделан на то, что Кремль использует свои энергоресурсы для проведения «агрессивной и экспансионистской политики». Однако есть подозрения, что подобной риторикой американские СМИ лишь стараются создать наиболее благоприятную интеллектуальную атмосферу в Европе — для своих собственных энергетических компаний.

Чуть более объективно к российским энергетическим проектам настроены чешские журналисты. Они солидарны с американцами в том, что сотрудничество в области энергетики для России — важный политический рычаг давления на партнеров. Однако чехи «понимают» логику энергетической геополитики Кремля и его желание обезопасить поставки от непримиримо антироссийски настроенных Польши и Украины. В Праге, которую сложно назвать столицей русофилии, считают, что Москва не объединяет в своем политическом понимании НАТО и ЕС. И если в первом она видит прямую угрозу (тут достаточно даже риторики официальных лиц Альянса), то во втором — стратегического партнера для многопланового сотрудничества.

Отметим, что американцам давно с различным успехом удается саботировать российские энергетические проекты на континенте. Пока Берлин на Балтике смог выдержать удар из Вашингтона и не отказался от реализации «Северного потока — 2» — даже приостановка проекта из-за санкций США в конце 2019 г. на стадии готовности в 93% не отразилась на политическом решении немцев довести проект до логического финала.

Однако есть и обратный пример, когда в конце 2014 года давление на Болгарию принесло свои зримые плоды. София вдруг отказалась от реализации «Южного потока» — на тот момент этот удар оказался весьма болезненным для русских, поскольку в создании необходимой для газопровода инфраструктуры на юге России уже было вложено несколько миллиардов евро. В 2015 году к энергетическому проекту проявила свой интерес Турция, что послужило началом трансформации «Южного потока» в «Турецкий».

Итак, Путин преследует вполне явную политическую цель — расширить свое влияние на страны Европы, поэтому труба в любом случае должна была прийти на Балканы. Но кроме политики, здесь заложена идея экономической диверсификации — пока ЕС устами Брюсселя декларирует желание избавиться от «российской зависимости в газовой сфере», Москва без лишнего шума делает то же самое, последовательно расширяя число партнеров. Кроме того, старый «Южный поток» очень ждали в Сербии, Италии, Венгрии, некоторых других странах. При этом Белград еще в 2013 году приступил к строительству своего собственного участка газопровода. Опасения сербов с геополитической точки зрения не напрасны: страна не имеет собственного выхода к морю, поэтому она оказалась в большой зависимости от не всегда доброй воли соседей, в данном случае болгар. Пока сербы позитивно оценивают намерения болгар завершить проект по так называемому «Болгарскому» или «Балканскому» потоку.

В различных СМИ проект продолжения «Турецкого потока» получил разные названия, но при этом сама суть осталась прежней — русская труба должна все-таки пройти через территорию Болгарии, что вызывает значительный отклик как в местных СМИ, так и в заявлениях политиков. Обидно, если подумать, ведь условия транзита стали хуже, чем ранее предлагала Москва.

Вообще внешняя политика Софии тут строится на худших принципах «византийства». Январь 2020 года в этом плане стал показательным: София в один январский день подписала соглашения и с русскими, и с американцами — оба соглашения о поставках газа. При этом болгары публично пообещали США до конца текущего года наполовину сократить поставки российского газа, заменив их топливом из США и Азербайджана. Очень сложная схема.

Кстати, южно-европейские газотранспортные магистрали начинают активно интересовать поставщиков углеводородов из региона южного Каспия: Азербайджан и Туркмения при активной поддержке США также реализуют трансанатолийский трубопровод. Хотя по прогнозам аналитиков потребление газа на европейском рынке в ближайшие годы расти не собирается, поскольку регион начал переход на «зеленые технологии». Таким образом, решение о строительстве альтернативных маршрутов — откровенно ангажированное политическое давление.

В ситуации общего передела на энергетическом рынке Европе необходимо отдать должное Владимиру Путину. И здесь все просто: несмотря на политику санкций и ограничений против России, а также неконкурентную игру американцев на рынке, Путин продолжает вести политику, направленную на создание дополнительных газотранспортных маршрутов из России в Европу. И на этом примере очевидна удивительная способность российского лидера: извлекать выгоду и в геополитике, и в экономике, предлагая своим партнерам наиболее компромиссные решения.

Конечно, Россия зарабатывает на европейском рынке десятки миллиардов евро, при этом Москва работает и на долгосрочную перспективу, осуществляя новые проекты в энергетической сфере. Дело в том, что именно президент России многие годы проводил политику, направленную на сближение с Европой, его идея о едином пространстве от Лиссабона до Владивостока имела важное значение во внешней политике России до 2014 года.

Россия — весьма особая культура, но все равно она является частью европейской цивилизации. Мы вступаем в эпоху, когда Запад больше не является единственным центром мира, поэтому нам нужна консолидация перед лицом быстро растущих стран Юго-Восточной Азии. В случае с Россией итог один: пока Владимир Путин является главой государства, это «окно возможностей» открыто, хотя с 2014 года оно значительно сузилось. Если в конкурентной борьбе внутри российских властных коридоров победят сторонники отказа от сотрудничества с Европой, тогда мы сможем почувствовать только одно — ошибочность политики по дискриминации России. И разочарование. Но время будет бездарно упущено.