Нерешительное позерство Путина

С 16 апреля российское правительство занято важным делом: попыткой заблокировать популярный мессенджер Телеграм. В это трудно поверить, но… все усилия потерпели крах. Миллионы россиян находятся в блаженном неведении об этом «государственном провале», хотя, вероятно, следят за ним с большим интересом. Фактически, с момента «блокировки» в России, количество пользователей этого приложения только увеличивается. Госслужба по надзору в сфере медиа и коммуникаций, известная как Роскомнадзор, изо всех сил пытается заблокировать каналы доставки уведомлений Телеграм. Но даже некоторые госучреждения подписались на частные VPN-сервисы, чтобы обойти эту блокаду. Павел Дуров, интернет-предприниматель и основатель Телеграм, стал героем для россиян, сопротивляющихся нелепой государственной политике контроля над информационными потоками.

Поразительно, что на арене развивающихся событий нет Владимира Путина. Да, вероятно, его представления о том, как работает Интернет — довольно смутные. Но стремление усилить жесткий государственный контроль над социальным и экономическим развитием — основа его правления, пусть и шаткого в начале нового президентского срока. Наверняка, именно он стоит за усилиями ФСБ по ужесточению цензуры социальных сетей, по примеру Китая. Только вот он не может понять, что такая политика требует куда больших инвестиций и компетентности, чем печально известные «фабрики троллей». Дуров смело подчеркнул эту неумелость якобы всемогущих спецслужб. Возможно, непреднамеренно, он также обратил внимание на нерешительность Путина, которая влияет на политику России в Сирии, на отношения со Штатами, а также на управление застойной экономикой.

После совместного ракетного удара США, Франции и Британии по сирийским базам и химическим лабораториям, чувство облегчения в Москве смешалось с разочарованием. Эксперты, спекулировавшие возможным столкновением российских и американских войск, теперь лгут, что большинство атакующих ракет были сбиты устаревшими сирийскими средствами противовоздушной обороны. Министр иностранных дел Сергей Лавров и министр обороны Сергей Шойгу пожаловались специальному представителю ООН в Сирии Стаффану де Мистуре на «несвоевременные» силовые действия США. Они якобы мешают мирному регулированию конфликта под руководством России. Видимо, под последним, имелось в виду истребление всей оппозиции режима Башара Асада. Строго ограниченного и точного удара было достаточно, чтобы показать тупик российской политики по обеспечению победы Асаду. Это неприемлемо даже для Турции, которая до недавних пор хотела сохранить свое партнерство с Россией. В ответ Москва предоставляет сирийским силам более современные ракеты класса С-300. Такой шаг точно не понравится Израилю.

Военное урегулирование конфликта между США и Россией в Сирии работает куда лучше, чем политические переговоры. Примером этого послужила недавняя встреча генерала Кертиса Скапаротти, Верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами Европы, и генерала Валерия Герасимова, начальника Генерального штаба России, на нейтральной территории в Баку (Азербайджан). С другой стороны, штатские политические переговоры тоже ни к чему не приводят: это подтвердила встреча нового советника по национальной безопасности США Джона Болтона и российского посла в США Анатолия Антонова. Путин остается молчаливым в отношении Сирии. Он даже пропустил мимо ушей официальное подтверждение Вашингтона о том, что удар США от 7 февраля привел к большим потерям среди российских наемников. Возможно, Путин все еще надеется превратить свой давний план по сокращению вмешательства России в полезную позицию для переговоров.

Неожиданное решение президента США Дональда Трампа отложить дополнительные санкции против России за ее поддержку режима Асада — редкий подарок в ответ на желание Путина развивать личные отношения. Похоже, он игнорирует обещания Трампа о «жесткости» в отношении России, но внимательно прислушивается к каждому сигналу о готовности к диалогу. Когда Путин предпочитает верить в то, что он хочет бы верить, никто в российской политике не осмеливается возразить. Поэтому дискуссии в Госдуме о возможных контрсанкциях против США стали совершенно неактуальными. Стремясь превзойти друг друга в «патриотическом» рвении, парламентарии придумали такие меры с самоистязанием, что даже Сергей Чемезов, верный лейтенант Путина, управляющий корпорацией Ростех, потребовал отказаться от предложенного запрета на экспорт титана.

Действительно, российской экономике необходимо избегать дополнительного ущерба из-за новых рисков, нанесенных санкциям США нескольким бизнес-империям. В минувшую пятницу министр финансов России Антон Силуанов попытался призвать министра финансов США Стивена Мнучина раскрыть дальнейшие шаги Вашингтона по ужесточению санкций. Его оставили без ответа. Тем не менее, самый большой урон экономике нанесли не новые санкции, а падение цен на нефть. В Москве серьезно относятся к твиту Трампа, где он утверждает, что «искусственно высокие» цены на нефть «неприемлемы». Даже слабый рост российской экономки сейчас нестабилен. Это побуждает некоторых экспертов утверждать, что для поддержания конфронтации с Западом, страна сначала должна улучшить свои экономические показатели. Особенно в высокотехнологичных секторах. Однако встречи Путина с правительством даже отдаленно не касаются реальных реформ экономики. К примеру, последняя была посвящена Сирии, а также несущественным вопросам сезонного пожаротушения и перевода общественного транспорта на природный газ.

Официальная инаугурация президента намечена на седьмое мая. Только вот нерешительность и нежелание преодолевать большие проблемы вряд ли испарятся даже после нее. Путин пришел к типичной фазе автократических режимов: когда все, кажется, находится под контролем и ничего не происходит. Похоже, он возмущен тем, что его окружают коррумпированные придворные и подводят «союзники» (авторитарный лидер Сирии). Но положиться ему больше не на кого. Несмотря на все пропагандистские похвалы, популярность Путина падает. Таким образом, он боится новых протестов, подобных тем, которые могут сокрушить дружественный режим в Армении. Лучшее, что он способен предложить России, — застойная стабильность. Но среди доминирующей пассивности требуется лишь небольшое, но мотивированное меньшинство, чтобы свергнуть «статус-кво».