NYT: разгадывая тайну Путина

Из книги «Мир Путина: Россия против Запада и вместе с остальными» (Putin's World: Russia Against the West and With the Rest), Анджела Стент (Angela E. Stent).

Россия всегда имела большое значение для американских дипломатов, однако у простых граждан она никогда не вызывала столько тревоги, сколько вызывает сейчас. Масштабы вмешательства Кремля в президентские выборы 2016 года до сих пор окончательно неясны, однако мало кто отрицает, что сегодня внешняя политика Москвы оказывает больше влияния на внутренние дела США, чем когда-либо прежде, и что разобраться в ее внешней политике — это один из важнейших приоритетов.

Именно с этой целью Анджела Стент (Angela E. Stent) написала свою книгу «Мир Путина». Стент является директором Центра евразийских, российских и восточноевропейских исследований и профессором Джорджтаунского университета, и она попыталась представить те трудности, которые сейчас наблюдаются в отношениях между президентом Владимиром Путиным и Западом, в более широком контексте. Подзаголовок книги — «Россия против Запада и вместе с остальными» — отражает тот факт, что многие страны не разделяют отвращение американцев к методам и подходу России.

Эта книга разделена на главы, в каждой из которых анализируются отношения России с ее важнейшими партнерами и противниками — Германией, НАТО, бывшими советскими республиками, Китаем, Японией и различными ближневосточными режимами, а также США — и внешняя политика России рассматривается в довольно широком историческом контексте, начиная с царских времен и заканчивая сегодняшним днем. Главная мысль Стент заключается в том, что внешняя политика России является последовательной вот уже несколько столетий.

Можно провести весьма любопытную дискуссию на тему различий в подходах США и России к внешней политике в разных регионах мира, особенно если эти различия подчеркивают недостатки их подходов. Как пишет Стент, людей, действительно заинтересованных в налаживании крепких двухсторонних отношений между США и Россией, на удивление мало, поскольку объемы торговли между этими двумя ядерными сверхдержавами незначительны. В связи с этим личные отношения между главами Кремля и Белого дома приобретают огромное значение — на счастье или на беду. Президент Барак Обама выбрал в качестве посла США в Москве откровенного сторонника идей демократической трансформации — довольно трудно представить себе, чтобы какой-то американский президент поступил подобным образом в случае с Китаем или Саудовской Аравией. Между тем Путин регулярно провоцирует Вашингтон так, как он никогда не станет провоцировать более экономически значимых партнеров России.

Особенно показательным является то, что именно Стент пишет о разнице между подходами Америки и России к Ближнему Востоку. Вашингтону постоянно мешают противоречия между его ценностями и интересами — к огромному расстройству Египта, Сирии, Ливии и других стран — тогда как России Путина удалось наладить дружеские отношения с самыми разными странами, от Израиля до Ирана.

К сожалению, в книге Стент порой встречаются незначительные, но все же довольно досадные неточности. Возможно, это простительно — написать, что князь Владимир обратил Россию в христианство в 988 году, хотя тогда никакой России еще не было и Владимир был правителем Киева. Возможно, это вполне допустимо — употреблять названия «Британия» и «Англия» так, будто это одно и то же, хотя это все же вызывает некоторое раздражение. Однако заявлять, что референдум по Брекзиту состоялся в 2015 году или что весь газ, поставлявшийся «Газпромом» в Европу, шел туда через Украину, — это грубые ошибки. Стент пишет, что у президента Виктора Януковича был золотой унитаз (ссылаясь на фото, опубликованные в сети), однако лично я ни разу не видел этот унитаз во время моих визитов в его дворец. Хотя мне удалось узнать много нового из глав, посвященных Китаю и Ближнему Востоку, подобные неточности и ошибки заставляют усомниться, стоит ли принимать на веру все то, что в них написано.

Тем не менее, главная проблема книги Стент заключается не в этом. Картина внешней политики Кремля, которую она рисует, кажется довольно логичной, однако Стент не рассматривает те внутриполитические причины и мотивы, которые за ней стоят. Стент подробно описывает, что именно Путин делает, — поддерживает сирийский режим, избавляется от бывших шпионов на территории Великобритании, вмешивается в выборы, уступает острова Китаю, но не Японии, — и совсем не пишет о том, почему он это делает.

И эта неспособность осмыслить внутриполитическую динамику ведет к тому, что Стент упускает из виду ключевой аспект намерений и устремлений российской элиты. Хронология ее книги основана на идее о том, что путинская Россия отказалась от взаимодействия с международной системой во главе с Западом, что верно лишь в политическом смысле. Если посмотреть на ситуацию сквозь призму финансов, верным окажется обратное: сегодня инсайдеры Кремля в гораздо большей степени вовлечены в офшорные структуры, чем когда-либо прежде.

По словам Путина, он всегда руководствовался стремлением восстановить национальную гордость России, и огромное количество людей искренне ему верят. Стент считает это восстановление чем-то плохим, однако она не оспаривает предпосылку о том, что это действительно происходит. Это странно, потому что в основе всего того, что Путин делал, всегда лежало сохранение и преумножение богатства его друзей и союзников, а вовсе не благосостояние страны, — Путин оказывал финансовую поддержку их бизнесу, вручал им прибыльные контракты и затыкал рот журналистам, которые угрожали раскрыть их секреты.

К примеру, убийство Александра Литвиненко в Лондоне в 2006 году было попыткой убрать человека, который слишком много знал о делах приближенных Кремля. Вмешательства в выборы в иностранных государствах всегда были направлены на то, чтобы ослабить позиции политиков, призывавших к решительным мерам против самых богатых российских граждан.

Решения правоохранительных органов какого-нибудь иностранного государства будут иметь для вас огромное значение, если в этом государстве у вас находятся дом, семья, ваша коллекция предметов искусства и яхта. Таким образом, возможность оказывать влияние на политику этого иностранного государства — это вопрос не столько проецирования силы, сколько защиты активов. Россия занимает одно из первых мест в списке крупных стран с наибольшим уровнем неравенства, и больше половины ее активов хранится за границей. В связи с этим неудивительно, что российский президент, чьи друзья превратились в миллиардеров за время его правления, рассматривает внешнюю политику сквозь призму того, как она может повлиять на сохранность этих активов.

Это давно перестало быть новостью — во многих документах Госдепартамента, опубликованных на сайте WikiLeaks, рассматриваются деловые интересы кремлевской элиты, а в одном из них Россию вообще называют «мафиозным государством», — и ни один серьезный анализ уже не может считаться полным, если в нем отсутствует этот компонент. Однако Стент почти не упоминает о деньгах. Как будто она написала книгу об автомобиле, не рассказав подробно о его двигателе, или книгу об американской политике, не включив в нее главу о финансировании предвыборных кампаний.

Причиной такого упущения, очевидно, стал характер ее источников. В библиографии, занявшей четыре страницы, перечислено множество работ западных экспертов и почти нет работ российских авторов, и Стент практически полностью игнорирует исследователей, которые подробно рассматривали деловые интересы кремлевской элиты. Имена Алексея Навального и Бориса Немцова упоминаются в книге Стент всего по одному разу, а об их борьбе с коррупцией не сказано ни слова. Шедевр Карен Давиши (Karen Dawisha) под названием «Клептократия Путина» (Putin's Kleptocracy) попал в список использованной литературы, однако, очевидно, он не нашел никакого отражения в анализе Стент.

Вместо этого Стент подробно пишет о предположительно глубоких корнях кремлевского авторитаризма, как будто Россия — это единственная страна в Европе с недемократическими корнями. «Большинству стран мира стало ясно, что главная причина того, что русские отвергают западные экономические и политические программы, заключается в том, что они — русские», — пишет она. То есть русские ведут себя как русские, потому что они — русские.

Стент не обращает никакого внимания на тот факт, что российские политики — это рациональные дельцы, которые стремятся защитить свои интересы в условиях неопределенности, и что их понимание этих интересов отличается от понимания Америки и ее союзников. Нам крайне необходимо тщательно разобраться в природе этих интересов и в тех предпосылках, на которых основывается политика Кремля. К сожалению, эта книга не поможет нам это сделать.