Обыватель-«патриот» и его политический кумир

05 марта 2018, 15:12 • 930 • Аналитика

Каков поп, таков и приход (русская народная поговорка)

Кто он — сторонник Путина, который 18 марта придет на избирательный участок и отдаст свой голос за то, чтоб человек, правящий Россией уже 18 лет, правил ей еще 6 лет, до 2024 года? Его социальный портрет известен и давно описан учеными.

Как правило, это житель малого города или села. Убежденных сторонников Путина в городах-миллионниках в 2015 году, то есть на пике его послекрымской популярности, было около 15%. В городах с населением от 250 тысяч до 1 миллиона — уже 19%. На селе — аж 29%.

Среди представителей разных возрастов сторонников Путина примерно поровну, но среди молодежи (18–30 лет) чуть больше (27%), а среди остальных чуть меньше — 24%. Женщин — больше, чем мужчин (примерно на 17%), и людей со средним и среднеспециальным образованием больше, чем людей с высшим образованием (примерно на 7%), пользователей интернета, напротив, меньше, а преобладают те, кто смотрит телевизор.

Сторонники Путина называют себя патриотами, но в значительной степени они аполитичны (лишь 20% россиян активно интересуются политикой, и большинство таковых — в среде оппозиции). Сторонники действующего президента заявляют, что дорожат демократией и гражданскими свободами, но не доверяют ни СМИ, ни политическим партиям, ни парламенту, ни правительству, а только лишь своему кумиру. То есть налицо парадокс — при формальной приверженности нормам демократии реальные институты демократии их не интересуют. При этом они считают, что в России есть своя национальная разновидность демократии, отличная от западной, и вполне удовлетворены ею. Стабильность в стране и социальные блага они считают важнее политических свобод и поддерживают авторитарную модель власти. В целом их интересуют не столько политические, сколько социальные проблемы (зарплата, жилье, доступная медицина, образование для детей и самих себя, возможность выезжать на отдых за границу и т.д.).

Сторонники Путина заявляют, что они — за рыночную экономику, но при этом тут же утверждают, что их идеал — социальная справедливость. Они — оптимисты, верят, что жизнь будет лучше в материальном отношении, и как гарантию роста благосостояния населения рассматривают нахождение у власти Владимира Путина. В экономических проблемах они винят не президента, а федеральное правительство и местные власти. Главной заслугой Путина они считают повышение обороноспособности страны и возвращение статуса сверхдержавы, которая может и должна соперничать с Западом, отстаивая свои права.

Такая вот получается противоречивая картинка. Как видим, линия демаркации между сторонниками и противниками Путина проходит не только по границе между большими городами и малыми городами и селом, но и по признаку политической активности или пассивности.

Россияне, не проявляющие высокой политической активности и свою позицию обозначающие лишь раз в несколько лет голосованием на выборах, симпатизируют Путину, и это вполне логично для них.

Ведь они считают, что с их стороны никаких действий и не нужно, так как «за всех за нас он думает в Кремле». Логично и то, что среди таких людей большинство — жители сел и небольших городов: в этих населенных пунктах власть, как правило, находится в руках закрытых «кланов», состоящих из чиновников, бизнесменов и представителей преступного сообщества. Они полностью контролируют местную жизнь; те, кто проявляет излишнюю политическую активность, выдавливаются в большие города (впрочем, отток населения в центры — в Москву, Петербург и близлежащие области, и так велик: из северных, дальневосточных регионов и с Северного Кавказа ежегодно уезжает около 70% выпускников школ). Остаются сами полумафиозные чиновники и инертная обывательская масса.

Представители которой втихомолку могут повозмущаться «беспределом местных властей», но бороться с ним, рискуя своим благосостоянием, не станут. Они, скорее, будут ждать вмешательства «высших властей», то есть того же самого «условного Путина». Это и есть базовый электорат Путина.

Преобладание среди этой обывательской массы женщин и лиц без высшего образования также понятно: стремление переждать, перетерпеть, приспособиться и дождаться принца на белом коне, который приедет и разом решит все проблемы, — это все-таки свойство женской, а не мужской психологии (разумеется, в гендерном, а не в биологическом смысле). Что же до образования, то чем выше уровень образования, тем выше степень самооценки, и человек с высшим образованием в меньшей степени склонен смиряться с обидами и терпеть самодурство руководства.

Противоречия в идеологии «путинского большинства» также легко объяснимы. Их увлеченность внешней политикой и нелюбовь к Западу представляют собой, если выражаться терминами психологии, результат сублимации: не имея возможности или просто не решаясь выразить свою ненависть и злость к губернатору, мэру, районному начальству, руководству по месту работы, они переносят эти чувства на зарубежных политиков и просто на иностранцев. К тому же, будучи членами закрытых сообществ, они, как это всегда бывает, склонны к ксенофобии: легко ненавидеть американцев, если ты живешь в маленьком городке, где отродясь ни одного живого американца не было, и это просто образ из телевизора. Для многих жителей городов-миллионников это труднее, ведь для них американец — это не телестрашилка, а друг по переписке из интернета или знакомый, с которым встретился на каникулах, проведенных в США, или учитель из вузовского Английского клуба, а то и коллега или сосед, который уехал на в США на ПМЖ, а теперь пишет о своей жизни в Одноклассниках и временами наезжает в гости.

Далее, представители пропутинского большинства выступают одновременно за рынок и за социальную справедливость просто потому, что, с одной стороны, они получатели всякого рода пенсий, пособий, либо зарплат в бюджетной сфере. С другой стороны, все они так или иначе вовлечены в теневые промыслы, которые предполагают наличие рынка, — от продажи продуктов со своего огорода до ремонта и даже мелкого производства в гаражах, если речь о рабочих, неофициального репетиторства, если мы возьмем учителей, преподавателей техникумов и вузов и т.д. О доходах от взяток и поборов начальства мелкого и среднего звена и говорить нечего.

Отсюда и их социальный оптимизм, удовлетворенность существующим режимом и пропутинские настроения, ведь всемогущий президент, окруженный друзьями-олигархами, по их мнению, «сам живет и другим жить дает».

Конечно, не все в провинции и тем более в больших городах таковы; есть и протестные группы, но пока они не разрослись до критической массы, их активность государству удается подавить силовыми методами.

Представители пропутинского обывательского большинства называют себя патриотами. Но это патриотизм особый, ни к чему не обязывающий. К примеру, они восторгаются возросшей боеспособностью Российской армии и победами в Сирии, о которых трубит государственное ТВ, но отдавать своих детей в эту армию не рвутся и всеми правдами и неправдами стремятся получить для них отсрочку, а лучше — полное освобождение от армии. Они на словах ненавидят Запад — США и Евросоюз, любят посудачить о том, что доллар — это «ничем не обеспеченная бумажка» и что давно пора лишить его статуса мировой валюты, но держат свои накопления в долларах и евро, и если есть возможность — стремятся отдохнуть где-нибудь в Евросоюзе, например, в Чехии, а пристроить своих детей в маленькой и спокойной европейской стране — вообще их мечта. Они за социальное государство, но все приработки у них — «теневые», и платить с них налоги, чтоб государство могло заняться соцобеспечением не на словах, а на деле, они не желают.

Этим они напоминают своего политического кумира и окружающую его «элиту». Точно так же, как экономический блок правительства Путина, так сказать, «коллективный Путин», закупает ценные бумаги США (в 2017 году Россия уже располагала этими бумагами на сумму 100 миллиардов долларов) под сурдинку разговоров об экономической независимости России, и рядовой избиратель Путина несет свои сбережения в банк и превращает их в доллары США. Точно так же, как непоколебимый патриотизм не мешает окружению Путина отправлять своих детей учиться и жить в Англию и США, и рядовой избиратель Путина отправляет своих деточек, которым репетиторы накачали хороший балл ЕГЭ, в Москву и в Петербург — прочь от своего депрессивного городка, а те, кто побогаче и поудачливей — глядишь, и в какую-нибудь страну Центральной или Восточной Европы… Точно так же, как, заявляя под телекамеры о «диктатуре законности», наш суровый лидер распределяет при этом среди своих друзей госкорпорации, дающие миллионные доходы, и сторонник нацлидера — директор школы, декан факультета вуза, главврач больницы, под рассуждения о честности и службе народу делит между друзьями и родственниками доставшиеся ему бюджетные средства…

Все 90-е годы в России сражались друг с другом два активных политических меньшинства — коммунно-патриоты и либералы-западники. Казалось, что борьба эта приведет к победе либо одних, либо других. Или Россия останется зависимой от Запада либеральной демократией, вечно кризисным государством олигархов с деградирующими армией, промышленностью, нищающим населением и трубой, обеспечивающей Запад углеводородами. Или антинародные реформы остановят, приватизация будет прекращена, ее участники пойдут под суд, промышленный потенциал будет восстановлен, и Советская Россия снова станет супердержавой.

Но не произошло ни того, ни другого. И либерал-компрадоры, и красные патриоты остались ни с чем.

Победило пассивное «болото», те, кто в 90-е в приватизации не участвовал, но и по митингам не ходил, а обживался, делал небольшую карьеру на госслужбе, заводил мелкий бизнес, просто копался на огороде и ждал лучших времен. Кое-что они получили от новой власти: квартиры в собственность, западный ширпотреб в магазинах, возможность выезжать за границу на отдых, возможность дать высшее образование детям, многие из которых в прежние времена дальше техникума или ПТУ не пошли бы.

Им было что терять, и поэтому коммунно-патриотов они не поддержали. Но и циничная риторика либерал-компрадоров их раздражала, им было обидно, что их страну всё меньше уважают в мире, что ее историю и традицию поносят ее собственные журналисты — по всем каналам и во всех газетах. Им хотелось, чтоб вернулась идеология патриотизма, чтоб вернулось чувство гордости за Родину, но без напряжения сил и ломки судеб, без ущерба для собственного кошелька. Короче, чтоб все было «понарошку», но как будто и всерьез. И Путин и его политика им это обеспечивали. Нынешний «нацлидер», правящий страной уже без малого 18 лет, вообще очень похож на этого «патриота-обывателя», усредненного представителя своей социальной базы. Он тоже конформист, не делающий резких движений, не любящий быть на виду, не замеченный среди трибунов и правдорубов, тихо, в сторонке делающий свое дело, постепенно поднимавшийся по карьерной лестнице.

В перестройку он без шума и публичных сожжений «красных книжечек» ушел из КГБ, устроился в администрацию Ленинградского университета, затем в Ленсовет, где познакомился с Собчаком, приведшим его в «большую политику». Сдержанный, исполнительный, начальству не перечащий, свое мнение не к месту не высказывающий, он пошел вверх, стал замом администрации президента, главой ФСБ, затем стареющий президент назначил его своим преемником. Но и на самом высоком посту он старался всегда согласовывать интересы разных группировок своего окружения (собственно, компромисс между «силовиками» и «либералами» — основа его власти), лишний раз не ссориться с Западом (он «сдал» наши базы на Кубе и во Вьетнаме, помог американцам в Афганистане после 2001 года, пустив их в Среднюю Азию).

При этом на словах он умудрялся и умудряется оставаться защитником национальных интересов России, шокируя старых либералов у нас и советологов на Западе резкими высказываниями…

Случилось так, что социальные противоречия, раздиравшие страну в 1990-х, временно разрешились, причем не взрывом, а мирным путем, договоренностью определенных сил в политической и экономической элите и компромиссом между этой элитой и значительной частью общества. И дело вовсе не в «политическом гении президента», в чем нас уверяют его сегодняшние не в меру ретивые обожатели, а в том, что нашлась вторая сторона этого компромисса — миллионы простых людей, которых в определенной степени устраивает это положение вещей, этот ненастоящий, но зато беспроигрышный «патриотизм». И так и будет продолжаться, пока не сформируются, не разрастутся, не достигнут критических размеров новые социальные противоречия, которые отодвинут на задний план «пропутинского обывателя»… Тогда мы и увидим истинную цену рассуждений о «великом гении», ведущем за собой «послушный народ» …