Ответ на этноцид. О национально-освободительном движении на Украине

В осмыслении будущего Украины у Владимира Путина ярко прозвучала очень важная фраза: «Не будет преувеличением сказать, что курс на насильст­венную ассимиляцию, на формирование этни­чески чистого украинского госу­дарства, агрессивно настроен­ного к России, по своим последствиям срав­ним с приме­нением против нас оружия массового пора­жения». То есть нынешний этноцид русских на Украине президентом России приравнивается к применению ядерного оружия. И применение упомянутого им аналога оружия массового поражения требует ответных и скорых мер.

В принципе, вопрос освобождения Украины от режима, пришедшего к власти в результате антиконституционного переворота 2014 года, является актуальнейшим вопросом не только российской внешней политики, но и существования самого украинского государства: семь лет — вполне достаточный срок, чтобы убедиться в экономической неэффективности, антинародности и недемократичности постмайданной власти.

Все это явствует как из экономических показателей (в основной части своей так и не достигших показателей далеко не самого благополучного 2013 года), так и из тотального политического подавления — засилья цензуры, практики разнообразных «черных списков», запретов на деятельность многих политических сил и партий левой ориентации, официального прославления нацистских преступников, уличного террора ультраправых группировок (которым вдобавок покровительствует режим).

К этому надо добавить принимающее форму планомерного этноцида угнетение различных национальностей, которых лишили права на образование на родном языке, чья историческая память подвергается сознательному попранию, а каноническая Церковь — унижению и политическому давлению.

Насильственная ассимиляция и подавление национального самосознания касаются не только отдельных национальных меньшинств, но и всего русскоязычного населения Украины — объединяющего миллионы русских, многих украинцев, представителей иных национальностей, для которых русский язык стал родным. Подобная практика фактической сегрегации не может быть приемлема для демократически мыслящих украиноязычных сограждан.

Ориентированная на архаичные практики дремучего национализма времен Петлюры, Донцова, Бандеры, политика майданного режима делает вопросы национально-освободительной борьбы с ним все более актуальными. Чем сильнее генерируемое ультранационалистическими элементами угнетение народов Украины, тем шире социальная база протестного движения. Сегодня даже некоторые сторонники «революции достоинства», вроде Геннадия Балашова, публично заявляют о неприемлемости националистических экспериментов над русскоязычным населением.

Если энциклопедическое определение национально-освободительной борьбы подвести под конкретные условия постмайданной Украины, то это борьба угнетенных народов, направленная против действующего марионеточного режима, за восстановление и защиту их права на свободное экономическое и культурное развитие.

Целый ряд дискриминационных законов (в частности, «Об образовании») превратил Украину в государство национального угнетения — вдобавок культивирующее фашистские «ценности», глубоко чуждые большинству ее населения (например, прославление пронацистских коллаборантов). На фоне падающего уровня жизни и уничтожения национальной экономики это даёт основу для разворачивания национально-освободительного движения против майданного режима.

Как показывает мировая практика, подобное движение может принимать различные формы, вплоть до вооруженной борьбы. Но в данном случае мы рассматриваем исключительно мирный сценарий. Классическим примером ненасильственного сопротивления режиму считается учение Махатмы Ганди, однако надо признать, что во многом это слишком долгий, часто неэффективный путь сопротивления, и к Украине он вряд ли применим. В то же время его инструментарий, развитый и детализированный Джином Шарпом, остается вполне актуальным.

Возможности мирной национально-освободительной борьбы на Украине скованы репрессивным характером действующего режима, террором ультраправых группировок, огромными возможностями официальной пропаганды. Любой центр принятия эффективных решений на Украине будет немедленно уничтожен. Следовательно, речь может идти о координации движения извне — в рамках борьбы с идеологическим «оружием массового поражения», о котором говорил Владимир Путин.

Необходимо вернуться к идее создания центра принятия решений вне Украины — условного «правительства в изгнании», которое, опираясь на многочисленные землячества, сможет вплотную заняться донесением смысла, тактики и перспективы национально-освободительного движения — через социальные сети, альтернативные СМИ, «пропаганду шепотом» и другие формы получения мобилизующей информации населением. Что, впрочем, не исключает иных явных и неявных возможностей освободительной борьбы, включая сотрудничество с оставшейся на Украине оппозицией.

Экономическое исчерпание возможностей режима, его безумная внешняя и внутренняя политика, вводимые им дискриминационные законы формируют широкую социальную базу для сопротивления. Эту возможность необходимо использовать ради освобождения Украины и восстановления на ее территории Конституционного строя.