«Пили, пьём и будем пить! А иначе не прожить!» Беседа с участником АТО

Внезапно и абсолютно неожиданно у меня получилось пообщаться с действующим участником АТО в чине почти настоящего лейтенанта. Дело было так: набрал вечером в скайпе одного из своих киевских побеседников и застал того в довольно радужном состоянии души и тела. Поводом стал визит в гости племянника, который служит в ВСУ.

Племяш приехал в Киев за пополнением. И, так как мои собеседники порядочно накидались до, то поговорить у нас получилось. Очень жалею, что запись самой беседы выложить нельзя по вполне уважительной причине. Говорили как бы русский и украинец, говорили о делах армейских и немного о политике, а значит, термины, обозначавшие разные органы, органоиды и прочие элементы нашего бытия, летали в информационном пространстве стаями.

Зато никакого языкового и политического барьера. Каюсь, для понимания и сбережения своих нервов мне пришлось на своей стороне скайпа последовать за украинскими. Догнать и перегнать было нереально, зато хоть какое-то понимание украинской каши в голове летехи и безопасность собственной психики стоила большой головы наутро.

Ситуация забавнейшая. У экранов сидят два организма, находящиеся в принципе по разную сторону баррикад и беседуют об армейской жизни. Прямо телемост. Политические аспекты я почти опущу, потому как моему собеседнику всего-то 24 годика от роду, и при слове «Путин» у него срабатывал рефлекс не хуже собаки Павлова. Нормально выдрессировали, ничего не скажу.

Однако ради справедливости замечу, что реакция на кодовые слова «Порошенко» и «Янукович» была примерно такая же. Задал провокационный вопрос: ну ладно, Путин — тут все понятно. А у вас-то у самих, кто? «*** *****!» — был ответ. «У нас все, как один, ****** и ******».

Вот так, типа, и живем.

Каша, конечно, у Сереги в голове — никакой дури не надо. Тяжелая наркота покажется просто кефиром, если это все взять, перегнать и употребить.

А что от него ждать, в принципе? Учился в институте, как все умные, исправно платил за военную кафедру, которая была реальным отмазом от армии. А в позапрошлом году вышел кидняк по полной программе. Всех кафедровоенных признали настоящими офицерами и призвали. И отправили куда? Правильно, туда. Потому что в АТО можно только типа контрактников, а офицер — это фактически контрабас.

Сереге повезло с профилем, и он попал в автобат МСП. Аж командир отделения. Скажете, дурь? Лейтенант не должен командовать отделением? Не должен, согласен. Это если лейтенант. А не «пиджак». В ВСУ, как ни странно, тоже не все идиоты клинические, и понимают, что все и так не распрекрасно, хуже делать в принципе не стоит. А тело с лейтенантскими погонами, не нюхавшее военной службы, пожалуй, в состоянии накомандовать.

Так что о Серегиных погонах вспоминают тогда, когда надо кого-то назначить виноватым или куда-то послать. Например, как в этот раз, за пополнением. А в обычной армейской жизни лейтенант не более чем остальные шоферюги.

О чем можно поговорить москалю с украинским военным так, чтобы не трогать ничего такого? Вообще, о многом. Точнее, в запале, Серега мне поведал о многом. Как человек, в основном курсирующий между передовой и складами, водитель — это тот еще клад для ушей. Потому как общается со всеми подразделениями полка.

Я для себя открыл факт, что бартеру, который пару лет назад имел место между ВСУ и ополчением, фактически пришел конец. Если раньше это дело действительно не то что было, а даже процветало, то сейчас сошло на нет. Раньше от ВСУ вполне нормально шли боеприпасы в обмен на топливо, например, то сейчас менять стало нечего. Запасы на украинской стороне все еще огромные, но то, что посвежее, уже подрасстрелялось, а то, что привозят, уже не интересно ополченским. Свое есть.

Качество боеприпасов удостоилось двух ведер мата. Если в боевую часть попадают ящики с маркировкой 50-70-х годов — реально праздник. Этим можно и воевать, и рассматривать как предмет бартера. Запасы с 40-х годов — «гнилые», а современные «чудят».

Особенно это касалось мин. Видимо, то, что они «чудные», и является причиной повышенного травматизма и смертности в ВСУ. Поэтому если вдруг приходится везти современные мины, то водители грузят их на дальнюю от кабины часть кузова.

Максимум, чем сегодня можно заинтересовать «ту» сторону — это запасными частями для техники. Этого добра пока навалом, значит, можно получить взамен горючее для себя. В обеих смыслах этого слова.

Главный предмет торга сегодня — спирт и его производные. Причем, если даже удалось надыбать солярки или бензина, то они тоже тратятся на спиртосодержащие продукты либо добычу оных.

Об употреблении крепких, крепленых и слегка разбавленных изделий мой собеседник мог говорить бесконечно. У меня вообще создалось впечатление, что все происходящее на линии фронта — это просто предлог для пьянки, и она — движитель всего процесса.

Показалось даже, что вот убери сегодня алкоголь с линии фронта, и через неделю протрезвевшая армия ВСУ просто дезертирует. Кстати, частично мне Сергей это подтвердил, сказав, что там на трезвую быть просто нереально. Потому и пьют.

Я решил немного подколоть собеседника для разогрева. А как же с запретами на продажу алкоголя по всей линии АТО, как мнение самого высокого начальства? В ответ был нечеловеческий рев…

Если этот рев перевести на человеческий язык, то получилось следующее: все эти придумыватели приказов и законов могут ровными рядами идти в АТО, а он вернется на свой любимый автозавод. Но пока такого не происходит, они пили, пьют и будут пить. Иначе просто не выжить в армии на трезвую голову. По крайней мере, в своей среде он таких экспериментаторов-мазохистов не знает.

Пьют все. Кто-то больше, кто-то меньше, но все. Вопрос только количества и качества. Бесспорно, у кого есть доступ к тому, чего можно обменять и продать, те пьют качеством получше. У кого есть деньги — то же самое. Но деньги не всегда решают, кстати. Натуробмен предпочтительнее, особенно на «той» стороне.

Запрет на продажу алкоголя в зоне АТО превратил пьянку в некое подобие спорта. И породил, естественно, для тех, у кого нет ничего, возможность сгоношить пару литров путем холодного (а и перед горячим никто не остановится) отжима. «А если найдем» — этим себя тешат многие.

И до определенного момента с удовольствием ходили в атаки на населенные пункты на нейтральной территории. Именно потому, что там можно было добыть искомое. И добывают. Не останавливает даже случай в одном из батальонов полка, когда 5 человек покинули этот мир, а за жизнь еще полутора десятков всерьез боролись врачи. «Трофей» с сепаратистской стороны оказался «с подлянкой».

Я спросил: а смысл в таком пьянстве? То, что бухать без просыпа вредно для организма, — это, естественно, детский сад, младшая группа. Но должно же быть какое-то обоснование всему происходящему, так, не для отмаза, а чисто по-человечески?

Если согласиться даже с тем, что в ВСУ забирают сплошь алкашей и наркоманов (что вряд ли, он тому пример), а случайно попавшие нормальные люди единичные исключения, то и они, исключения, получается, тоже начинают пить, чтобы не выделяться?

Оказывается, нет. И определенная философия в повальном алкоголизме присутствует. Во-первых, это желание как-то абстрагироваться от реальности. А реальность сегодня такова, что основная масса попавших в ВСУ, перспективы для себя не видит. Денег не заработаешь, а если заработаешь, то велик шанс потерять. Это прямо наша армия начала 2000-х. Второе, это если с тобой что-то случиться, в любом случае, чтобы не портить статистику и не платить пенсию, будет нарисовано дело, по которому в любом случае воин ВСУ останется несолоно хлебавши. Третье, звание «ветеран АТО», равно как и «участник АТО», не дает ничего.

Добавляем сюда вечные проблемы со снабжением, начиная от формы и продуктов и заканчивая «чудными» боеприпасами, которые не то на позиции ополчения прилетят, не то в жилые дома, не то укокошат еще несколько укровоинов в месте выстрела.

И это несмотря на то, что, по заявлениям высшего командования, на ВСУ тратятся большие (по украинским меркам) деньги. «Тю, да кто бачил те гривны?» — не мои слова.

В общем, ВСУ — это место, где по трезвянке просто не прожить. Даже как-то, признаюсь честно, проникся пониманием царящей безнадеги. ВСУ — как тюрьма или типа того. Попал — просто так не соскочишь. Подмахнул контракт — не ной, молча бухай.

Но понимать не значит сочувствовать. Это разные вещи. В конце концов, моей вины в том, что у них такой бардак твориться, вроде бы и нет.

Оказывается, есть. Но это уже по теме каши в голове.

С немалым удивлением для себя открыл новость, что обычный алкоголик из СБУ прекрасно отдает себе отчет в том, что никаких бронекопытных алтайских дивизий не было. И «Армат», которые жгли их «Оплоты», тоже.

Но все намного хуже.

Сергею в голову хорошо зашло, что они, то есть ВСУ, стоят на страже целостности Украины. И ВСУ — это единственное, что препятствует развалу страны и уматыванию Донбасса в Россию по крымскому сценарию. А за Донецком и Луганском и всех остальных. Серега родом из Львовской области, и мне сказал, что Львiв, оно, конечно, ничего так, но в Лемберге однозначно жилось бы лучше.

Но — Путин. Без него, естественно, никак. Я с огромным удивлением узнал, за окопами, в которых сидят донбасские, стоят полноценные кадровые части ВС РФ. Стоят, стоят. И хорошо стоят. И каждый из тех, кто на передовой или около нее (писаря, повара и прочая…) расскажет вам кучу фактов, это подтверждающих. Жаль только, что те, кому эти факты нужны, на передовой не показываются. Потому такая клоунада и чушь в СМИ.

Так вот, за спинами у ополчения стоят путинские войска. То есть наши. И зачастую наказывают артиллеристов и минометчиков ВСУ. А спецназовские диверсанты вообще под покровом темноты творят жуть в отношении командного состава.

Если бы не это, то ВСУ давным-давно бы взяли и Донецк, и Луганск. А в таком плане — нереально.

Я не выдержал, и задал провокационный вопрос. Ну а вот прикинь, ты утречком просыпаешься от бабахов, выскакиваешь из палатки и невооруженным взглядом видишь на подходах к вашим позициям не разномастных ополченцев, а одетых в «цифру» вполне реальных «зеленых вежливых человечков», шурующих в вашем направлении. Какие твои действия?

А действия будут простые. Тикать. Со всей серьезностью момента, и тикать не до Киева, а до Львова. Потому что это будет гаплык, то есть финал, этого шоу.

И никто особо рыпаться не будет, потому что абсолютно неясно, насколько хуже будет, если вы нас реально захватите. Россия Украину. Мы об этом думали, но мысли эти непростые, так что без должного количества вончего на эту тему думать невозможно. Но уверены, что рано или поздно такое случится. Мы пойдем на Донбасс, Донбасс поднимется на Киев, ваши пойдут на нас — тут все одно, нам между наковальней и молотом торчать.

Вот и бухаем от осознания того, что куда не кинь — везде клин.

Так что у нас пьянка — это просто как защита психики. Иначе никак, тут главное — в «аватары» не сыграть. «Аватары» у нас — это особая каста для совсем уже опустившихся. Это кто жрет все что ни попадет под руку, вообще не думая о последствиях. Ну и мрут, кстати, в основном «аватары». Но я говорю, это вообще расходный материал, их никто не жалеет, ни мы, ни командование. А чего их жалеть, если любой «аватар» не здесь уже?

Это их по клеткам сажают кое-где, потому как они опасные. Ну, буйные. У нас так не делают, клетка это уж совсем не по-человечески. У нас в батальоне позорные столбы, к ним на пластиковые стяжки сажают. До момента очеловечивания, то есть, пока хоть чуть соображать начнет. И не на ночь, конечно.

А все эти рассказы, как с пьянкой бороться... Все инспекторы и проверяющие дальше штаба отродясь не заезжали. Страшновато. А нам? А нам тоже. Так что пили, пьем, и будем дальше… выживать. Это сейчас такая установка на жизнь. Главное — до конца контракта дотянуть, свалить, а там пусть Путин ваш что хочет делает.

Автор: Роман Скоморохов