Politico: как Путин довел Сирию до голода, и что может сделать Байден

Один из крупнейших в мире гуманитарных кризисов на северо-западе Сирии со стороны очень похож на нескончаемую автомобильную пробку. Каждый день на турецкой стороне границы выстраиваются вереницы грузовиков, загруженных продовольствием, водой, одеждой, медикаментами и строительным оборудованием. Они ждут своей очереди, чтобы попасть в Сирию. Попав туда, машины проезжают сирийский городок Баб эль-Хава и попадают в регион, где войны было больше, чем где бы то ни было в Сирии.

Для четырех с половиной миллионов жителей северо-западной Сирии, живущих в руинах, появившихся после многолетних бомбардировок, которые осуществляло их собственное правительство, груз в этих ждущих своей очереди машинах буквально является спасением.

Такие очереди здесь были не всегда. Когда ООН в 2014 году начала направлять помощь через границу, она имела доступ к четырем пограничным пунктам пропуска из Турции, Ирака и Иордании. К январю 2020 года их осталось всего два. А с июля прошлого года работает только один, Баб эль-Хава, который трещит по швам, потому что спрос на гуманитарную помощь в связи с распространением covid-19 резко усилился.

Изменился не масштаб потребностей, которые выросли с тех пор, как ООН начала программу помощи, а в сирийской экономике в условиях неослабевающего насилия разразился кризис. Изменилось поведение России, которая использует свое право вето в Совете безопасности ООН и один за другим закрывает каналы поставки помощи.

Помощь идет в регионы, удерживаемые сирийскими оппозиционными силами, которые президент-диктатор Башар аль-Асад систематически морит голодом. Россия считает Асада союзником, и поэтому любая помощь, даже гуманитарная, оскорбительна для его режима. Соответственно, в январе прошлого года, когда шли переговоры об увеличении объемов помощи, Россия добилась закрытия пограничных переходов из северного Ирака и из Иордании. Оба они были спасительной надеждой для северо-восточной и восточной Сирии. А в июле прошлого года России таким же способом закрыла пограничный переход Баб эс-Салам, через который проходит дорога из Турции в северную часть Алеппо.

Таким образом, помощь теперь прибывает только по одной дороге из Турции через Баб эль-Хаву. А русские уже просигнализировали о своем намерении закрыть и этот переход, когда летом по данному вопросу состоится голосование в СБ ООН. Если им удастся это сделать, поток трансграничной помощи ООН вообще прекратится, и тогда северо-западная Сирия будет отрезана от мирового сообщества и практически полностью лишится помощи.

За последнее десятилетие жестокий и труднопреодолимый сирийский кризис редко давал политикам гарантированную возможность добиться серьезных позитивных перемен. Но в предстоящие месяцы у президента Джо Байдена появится такая возможность восстановить беспрепятственный поток гуманитарной помощи для миллионов жителей северной Сирии, которые нуждаются в ней больше, чем когда бы то ни было. Но за такой шанс изменить ситуацию в лучшую сторону придется побороться. До июля президенту Байдену, госсекретарю Энтони Блинкену и будущему руководителю Агентства США по международному развитию (USAID) Саманте Пауэр надо будет осуществить решительные действия, чтобы изменить российские расчеты. Им придется закрутить гайки Москве за пределами Сирии и Ближнего Востока, чтобы она поплатилась за прекращение поставок гуманитарной помощи в Сирию.

Владимир Путин поддерживает сирийского диктатора Башара аль-Асада все 10 лет, что длится сирийское восстание. Когда сирийские протестующие с розами в руках вышли на демонстрации в поддержку политических реформ, Асад не согласился на их требования и ответил беспощадным насилием. Когда конфликт перерос в гражданскую войну, уперся Путин, который сначала направил в Сирию оружие и военных советников, а в сентябре 2015 года начал полномасштабную военную интервенцию.

Путину гражданская война в Сирии дала возможность восстановить влияние России в этом регионе, защитить ее давнего ближневосточного союзника, а также сорвать кампанию по смене режима, которую, по его мнению, возглавили США.

В 2021 году мало у кого есть сомнения в том, что эти цели достигнуты. Поддерживая Асада, Россия тесно сотрудничает с «Хезболлой» и иранским Корпусом стражей исламской революции. Что крайне важно, Москва заручилась дипломатической поддержкой Китая, который тоже является членом Совета безопасности ООН и всячески противодействует усилиям Запада по осуществлению демократических перемен за рубежом, а также поддерживает собственные дипломатические отношения с Асадом. Российские и китайские дипломаты указывают на то, что их действия по воспрещению доставки помощи из-за границы связаны, а точнее, являются ответом на санкции США и Европы против сирийского режима.

Военная составляющая сирийского конфликта хорошо задокументирована, а вот о действиях России в ООН, где она использует свой дипломатический вес для реализации осадной стратегии взятия измором, известно гораздо меньше. Лишив миллионы людей жизненно необходимой помощи, Россия добивается только одной цели: принудить население сдаться режиму, который убивает, бомбит, обстреливает и травит его газом целых 10 лет.

Рычагом давления Москвы является Совет безопасности ООН. В 2014 году война в Сирии была в разгаре, и ООН уже отказалась от подсчета погибших, потому что режим Асада уже несколько лет безжалостно подвергал блокаде и ковровым бомбардировкам целые города, где жили связанные с оппозицией люди. Масштабное насилие вызвало гуманитарный кризис, который постоянно усиливался, требуя огромных объемов помощи. Но режим не хотел, чтобы помощь поступала в контролируемые оппозицией районы. По нормам международного права, доставку помощи должно координировать правительство страны-хозяйки, однако удовлетворить колоссальные гуманитарные потребности оппозиционно настроенных общин через Дамаск было практически невозможно.

По этой причине СБ ООН в 2014 году провел голосование и дал разрешение международному сообществу поставлять жизненно необходимую гуманитарную помощь миллионам мирных жителей Сирии без санкции Дамаска. Но режим был проинформирован об этом решении, и Асад резко возразил. Тем не менее, Совет безопасности не принял в расчет заявления о нарушении суверенитета и разрешил использовать четыре пограничных перехода для доставки гуманитарной помощи в удерживаемые оппозицией районы. Члены совета в то время признали, что без такой помощи из-за рубежа миллионы сирийцев будут голодать.

Эти усилия по оказанию помощи под руководством ООН переросли в операцию гигантских масштабов. Помощь была всесторонней: продовольствие, вода, детское питание, медицинские материалы и лекарства, вакцины, жилье для перемещенных лиц. К январю 2021 года через эти переходы в оппозиционные районы проехали 44 тысячи грузовиков с помощью.

Международное сообщество в последующие месяцы и годы последовательно и щедро реагировало на гуманитарные призывы ООН, а режим Асада делал все возможное, чтобы помешать доставке жизненно важной помощи нуждающимся в ней сирийцам. В некоторых случаях гуманитарным организациям просто отказывали в разрешении на проезд. Во многих других случаях власти останавливали автоколонны и забирали самые ценные и необходимые грузы, такие как детское питание, а все остальное портили (любимым занятием было набросать в мешки с мукой битое стекло и птичий помет). Несмотря на такое противодействие, эта трансграничная помощь помогла ослабить последствия целенаправленных действий Дамаска по подрыву норм международного гуманитарного права.

Все изменилось, когда линии конфликта стабилизировались из-за того, что изнуренные боями разношерстные местные и иностранные боевые формирования уже не могли больше наступать. В условиях такого внутреннего противостояния Россия начала осуществлять другую стратегию, чтобы помочь Асаду. Она использовала дипломатические рычаги, чтобы постепенно блокировать поступление помощи в регионы, все еще сопротивлявшиеся сирийскому режиму. Помощь из-за рубежа не получают даже те районы, которые режим вернул себе силой, а практически обанкротившееся правительство в Дамаске бросило это население на произвол судьбы. Например, на юге Сирии, который до середины 2018 года удерживала оппозиция, условия жизни сегодня ужасные, а живущие там люди вынуждены обращаться за помощью к уехавшим за границу родственникам, чтобы собрать денег и восстановить водопроводы и линии электропередачи.

Свой первый шаг по реализации дипломатической стратегии осады и истощения Россия сделала в январе 2020 года, воспользовавшись правом вето, чтобы заставить СБ ООН закрыть пограничный переход Эль-Ярубия на границе с Ираком для доставки помощи. Таким образом, 2,5 миллиона жителей северо-восточной Сирии практически мгновенно лишились почти всей гуманитарной помощи и половины лекарств и материалов медицинского назначения. Этот район контролируют союзники Америки в борьбе с ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. ред.) под названием Сирийские демократические силы. После закрытия перехода помощь в гораздо меньших объемах и без мандата ООН стала поступать через небольшой переход в городе Файш-Хабур. Плюс к этому, ничтожные объемы ооновской помощи прибывают через Дамаск. В результате сегодня на северо-востоке Сирии, где американские войска оказывают поддержку местной кампании по борьбе с ИГИЛ, всего 6 процентов больниц работают в полном объеме, а поставки продовольствия и других предметов первой необходимости существенно сократились.

Спустя шесть месяцев в июле 2020 года Россия (снова при поддержке китайцев) агрессивно вмешалась в запланированные переговоры по возобновлению поставок гуманитарной помощи в Сирию и пригрозила использовать свое право вето для прекращения всей помощи. После долгих и изнурительных переговоров и неоднократного применения вето Россия и Китай добились закрытия всех переходов, за исключением пункта в Баб эль-Хаве на северо-западе Сирии, где она граничит с Турцией. Этот пункт получил продление на 12 месяцев. Такой компромисс был достигнут в основном благодаря Турции, которая граничит с Сирией, и у которой с Москвой весьма непростая динамика отношений от любви до ненависти. Такая динамика объясняется способностью сторон навредить интересам друг друга в Сирии.

Срок действия этого компромиссного решения истекает летом, и российские дипломаты уже неоднократно заявляли о своем намерении пресечь любые дальнейшие продления. А это значит, что прекратятся поставки всей трансграничной помощи.

В настоящее время на северо-западе Сирии проживает как минимум 4,5 миллиона человек, и все они нуждаются в международной помощи, которая поступает из-за рубежа. Каждый третий ребенок сегодня страдает от острого недоедания и имеет признаки отставания в росте. После закрытия переходов семь месяцев назад условия жизни в этих районах устойчиво ухудшаются, и они постоянно находятся на грани возобновления изнурительного конфликта, для которого достаточно одного упавшего снаряда или авиаудара. Там продолжает распространяться covid-19, а люди просто лишены медицинской помощи. Если Россия настоит на своем, планы поставки вакцины на северо-запад Сирии по международной программе COVAX будут полностью сорваны. Также не удастся осуществить вакцинацию населения севера от полиомиелита и туберкулеза.

Заместитель генерального секретаря ООН по гуманитарным вопросам Марк Лоукок (Mark Lowcock) заявил недавно на брифинге в СБ ООН, что если Россия в июле добьется своего, гуманитарный кризис на севере Сирии превратится «из ужаса в катастрофу».

Последствия от закрытия перехода выходят далеко за гуманитарные рамки.

Самым вероятным следствием на северо-западе может стать возобновление масштабных боевых действий. Там пока сохраняется неустойчивое перемирие, но Россия и сирийский режим в последнее время все чаще наносят удары по важнейшим объектам инфраструктуры в зоне оппозиции, включая больницы, заправки, ключевые автодороги и склады, которыми пользуются грузовые машины. Это не только вопиющее нарушение соглашения о прекращении огня. Такая эскалация похожа на целенаправленную кампанию по ухудшению условий жизни людей, возможно, в рамках подготовки к полному прекращению поставок помощи в июле, а также к полномасштабному военному наступлению. Когда здесь в последний раз вспыхнули боевые действия, за пару недель миллион человек покинул места своего проживания. Это был худший гуманитарный кризис за всю войну, в результате которого часть беженцев устремилась в Европу.

Резкое ухудшение условий жизни и страдания населения могут вызвать новый конфликт, дать толчок экстремизму и создать такие условия, когда наши возможности по продолжению борьбы с ИГИЛ будут ограничены. Надо сказать, что уже появляются тревожные признаки возможного возрождения «Исламского государства» в удерживаемых режимом районах.

Прекрасно понимая, что в связи с намерением воспользоваться правом вето все внимание будет устремлено на нее, Россия в последние недели блокирует выступления организаций сирийского гражданского общества и даже Международного комитета спасения в Совете безопасности. Структура СБ ООН дает России возможность влиять на доставку помощи в Сирию несоразмерно ее взносам в бюджет ООН. США и Европа более чем на 90 процентов финансируют деятельность ООН по доставке помощи в Сирию, а вклад России составляет всего один процент. Тем не менее, право вето дает Путину огромную власть. Он превращает ООН в заложницу и может полностью перекрыть каналы помощи.

Но рычаги влияния есть и у США с Европой. Чтобы все понимали, настолько необходима такая помощь, и каковы будут последствия действий России, США в предстоящие недели и месяцы могут проводить неформальные встречи с членами Совета Безопасности ООН по формуле Аррии. Они могут стать площадкой для откровенного обсуждения болезненных вопросов. Такие встречи созывают члены СБ ООН, но официально они не находятся в ведении совета. Это значит, что другие члены не могут их заблокировать. Проводя такие встречи, США получат возможность убедительно доказать членам СБ ООН и всему миру важность гуманитарных поставок.

В целом, если США и их союзники хотят помешать России и Китаю наложить вето, им надо действовать на самом высоком уровне. В настоящее время уже предпринимаются достойные одобрения усилия в ООН, а также в США и в странах-союзницах по предотвращению того, что кажется неизбежным. Они совершают дипломатические маневры, оказывая противодействие намерениям России и готовя планы действий при различных вариантах обстановки, чтобы поставлять помощь вне рамок ООН. Однако таких усилий будет недостаточно. Чтобы изменить расчеты России, президенту Байдену придется заняться этим лично вместе с Блинкеном и Пауэр. И вмешиваться в преддверии июльского голосования ему надо будет не единожды, а постоянно. Необходимо будет обзванивать глав государств и проводить переговоры на уровне министров иностранных дел, чтобы напрямую продемонстрировать решимость Америки и вероятные последствия от прекращения помощи. Трудно себе представить, что президент Путин отнесется серьезно к чему-то другому. Ходят слухи, что только прямое и решительное вмешательство президента Обамы в 2014 году убедило президента Путина согласиться на резолюцию ООН о помощи и пограничных переходах.

В отношении России пока не применяются никакие санкции за ее действия в Сирии, хотя она наносила удары по госпиталям, школам, рынкам и другим гражданским целям. Но ситуация может и, наверное, должна измениться. Российские военные не только многократно совершали преступления. Они являются главными защитниками Асада, на которого у мирового сообщества собрано больше доказательств совершения преступлений против человечности, чем у Нюрнбергского трибунала на нацистов. Нетрудно себе представить, какими могут быть источники дипломатического сдерживания и давления на основании таких фактов, не говоря уже о многих другим способах оказания воздействия на Россию за ее действия в других уголках мира, в том числе, на территории США.

Надо разрешить доставку помощи через границу, чтобы ее получили миллионы нуждающихся. Причем эта помощь должна пойти не только через Баб эль-Хаву, но и через Эль-Ярубию и Баб эс-Салам. Впереди нас ждет даже больше проблем, чем в 2014 году, но ставки сейчас гораздо выше. Это не только вопрос политики, это вопрос гуманитарных принципов, потому что на кону буквально миллионы человеческих жизней. Если мы не сможем остановить Россию на сей раз, будет создан поистине ужасный прецедент, последствия которого миру будет очень сложно устранить.