Путин — менеджер или дальновидный государственник?

Мне более чем понятно, что с весны 2014 года, когда Путин неадекватно отреагировал на украинский кризис, у России нет никакой по-настоящему серьезной стратегии. Его ответ был бы адекватным, если бы он отправил российские войска на защиту регионов, где проживает русскоговорящее население, начиная с Харькова на северо-востоке, через Николаев на юге и заканчивая Одессой на юго-востоке. Все в соответствии с международной стратегией «Ответственность и защита» (Responsibility and protect). То, что было сделано вместо этого, принесло лишь утешительный приз за потерю стратегической территории (500-километровой зоны в глубине страны), на которой более половины населения было пророссийским.

То же самое произошло в 2003 году в Тбилиси, когда был свергнут Шеварднадзе, и к власти пришел умалишенный и безответственный Саакашвили. Там тоже «защитили» Южную Осетию и Абхазию (одну четырнадцатую грузинской территории), а вся остальная Грузия была потеряна. Теперь она рвется в НАТО. В Средней Азии россияне утрачивают позиции, уступая китайцам. Там российский северо-западный вектор, направленный на Иран, обрывается китайским, который проходит от Синьцзяна к Каспийскому морю. Китайцы в этом регионе намного активнее и в инвестициях, и в культуре. Также там есть турецкое влияние, которое, прежде всего, основано на «мягкой силе». Это влияние распространяется на Туркмению, Таджикистан, Киргизию. Это подтверждает и то, что Казахстан переходит с кириллицы на латиницу.

В Белоруссии положение РФ очень шаткое. Отношения между Москвой и Минском за всю историю с момента распада Советского Союза никогда еще не были хуже. Нетерпимость между Лукашенко и Путиным привела к явному ослаблению и этого союза. Ему тоже готовят смену режима по модели Джина Шарпа, как в Ереване в Армении, которая, в отличие от Украины и Грузии, является членом Евразийского экономического союза и военного объединения ОДКБ.

В прошлом месяце я посетил Московский экономический форум, где ведущий российский экономист Сергей Глазьев опять сетовал на тот факт, что у государства нет инвестиционной программы, и что олигархи по-прежнему контролируют денежные потоки и не инвестируют в производственный сектор. Во время распада СССР российская доля в мировой экономике составляла два процента и остается таковой по сей день. Китайская же доля увеличилась с шести процентов в 1992 году до 21 процента в 2017. Это о многом говорит.

В российском аппарате власти существуют разнонаправленные тенденции. Есть те, кто настроен откровенно прозападно: это глава Центробанка РФ Эльвира Набиуллина, а также премьер-министр Медведев, которого недавно снова назначили на этот пост. К ним относится и известный Кудрин, прозападный с головы до ног. Он является одним из неофициальных советников Путина. А есть еще так называемые силовики. Я лишь добавлю, что очень беспокоит отставка Рогозина с поста заместителя председателя правительства Российской Федерации, как и уход Сергея Иванова. Все это говорит о том, что Владимир Владимирович Путин является, в первую очередь, менеджером, который координирует и сводит воедино разнонаправленные тенденции в российской власти. Но он не дальновидный государственник, который реализует свой долгосрочный план шаг за шагом. То, как Россия все еще реактивно, а не активно действует в своем ближайшем соседстве, подтверждает недостаточную дальновидность Путина.

Вместе с тем мы слышали заявление самого Путина о том, что он надеется, наладив непосредственный контакт с президентом США Трампом, предотвратить дальнейшую гонку вооружений. Это у него не получится. Не потому, что Трамп не слишком к этому стремился еще во время предвыборной кампании и, вероятно, в глубине души не хочет и сегодня, а потому что все структуры американской власти в едином преступном порыве помешает этому. После всех компромиссов и уступок, на которые пошел Трамп, это более чем ясно.