Путин стремится достичь прорыва в сирийском урегулировании на переговорах в Астане

Ожидается, что в ходе очередного раунда мирных переговоров в Астане, который пройдет 28-29 ноября, будет сформирован конституционный комитет Сирии. Само по себе это объявление уже можно считать позитивным событием, которое может положить конец более чем двухлетним бесплодным переговорам. Российский президент Владимир Путин, один из трех гарантов мирного процесса в Астане, хочет, чтобы в конечном итоге была принята конституция страны, которая будет устраивать Москву, и которую он сможет «продать» Западу, представив ее как исторический прорыв российской дипломатии.

В октябре было принято решение ускорить формирование этого комитета, после того как лидеры России, Турции, Франции и Германии провозгласили это одной из своих целей на саммите в Стамбуле. Неделю спустя Путин направил в Дамаск своего специального посланника Александра Лаврентьева, которому было поручено «устранить все препятствия, которые по-прежнему мешают формированию этого комитета».

Таких препятствий на самом деле немало. Прежде всего, остаются нерешенными три важных вопроса: кто на самом деле войдет в состав конституционного комитета, каковы будут их полномочия и когда ожидается завершение процесса формирования. Путин настаивал на том, чтобы этот процесс начался либо на Сочинской конференции, которую его правительство проводило в январе, либо в ходе переговоров в Астане, проходящих под сопредседательством России, Ирана и Турции.

Важно отметить, что Соединенные Штаты не участвуют в работе обоих форумов, где предпринимаются попытки политического урегулирования в Сирии.

На предыдущих переговорах в столице Казахстана Астане Вашингтон присутствовал в качестве молчаливого наблюдателя. На этот раз американцы объявили, что не будут присутствовать на 11-м раунде переговоров по сирийскому мирному урегулированию. Соединенные Штаты не намерены ни препятствовать этому процессу, ни одобрять его. Другими словами, речь идет о том, что Путину предоставляется пространство для маневра, которое ему необходимо, чтобы добиться желательного для Кремля варианта политического урегулирования, при котором не будет никаких упоминаний о смене режима, но зато будет существенно ограничено влияние Ирана в Сирии.

Ранее бывший госсекретарь США Джон Керри  называл в качестве крайнего срока завершения подготовки новой сирийской конституции август 2016 года.

После того как русским не удалось организовать и провести второй раунд переговоров в Сочи, они прилагают все усилия для продолжения астанинского процесса, стремясь добиться, чтобы конституционный комитет был сформирован там. Затем, если и когда возобновятся переговоры в Женеве, Москва, по всей вероятности, будет добиваться одобрения достигнутых в казахстанской столице результатов со стороны Организации объединенных наций.

Создать комитет – непростая задача, но еще более сложно сделать так, чтобы он эффективно работал. Обе стороны сирийского конфликта не испытывают особого энтузиазма по поводу начала конституционного процесса как такового, причем по совершенно различным причинам.

Кардинальные изменения военной обстановки в Сирии за последние десять месяцев привели к значительному ослаблению оппозиции, а также придали уверенности сирийскому правительству. Дамаск более не настроен примирительно, и соглашается взаимодействовать только с теми оппозиционными силами и политическими фигурами, которые дружественны в отношении России.

Что касается Сирийской национальной коалиции, действующей при поддержке Саудовской Аравии, это объединение лишено большей части своих военных и политических инструментов и вынуждено в настоящее время вести тяжелую вооруженную борьбу против превосходящих сил противника.

Некогда самоуверенные «друзья Сирии» по большей части оставили своих союзников на произвол судьбы, а Соединенные Штаты тем временем прекратили оказывать военную поддержку повстанческим вооруженным формированиям. У Саудовской Аравии руки связаны инцидентом с убийством журналиста Джамаля Хашогги, а Катар тихо отстранился от сирийской проблемы сразу после начала вражды с Эр-Риядом прошлым летом.

Канули в прошлое все упоминания об отстранении от власти сирийского президента Башара аль-Асада, а также о формировании «переходных органов власти», которые управляли бы страной на основании исключительно исполнительных полномочий, о чем упоминалось в ходе второго раунда переговоров в Женеве.

Туркам удалось добиться включения в список кандидатов в члены конституционного комитета 50 представителей оппозиции. Они должны будут работать плечом к плечу с 50 делегатами от проправительственных сил и таким же количеством представителей гражданского общества. Список представителей гражданского общества был составлен прежним специальным представителем Генерального секретаря ООН по Сирии Стаффаном де Мистурой только для того, чтобы быть категорически отвергнутым министром иностранных дел Сирии Валидом аль-Муаллемом. Сирийское правительство настаивает на том, чтобы роль специального представителя и его преемника на этом посту Гейра Педерсена ограничивалась выполнением посреднических функций, и он не претендовал на право принятия решений.

Дамаск настаивает на том, чтобы 50 персон, входящих в список представителей  гражданского общества были согласованы в Астане, утверждая, что многие из этих людей, позиционирующиеся как независимые делегаты, на самом деле являются твердыми сторонниками оппозиции.

Еще один крайне проблематичный вопрос – курдское участие в сирийском урегулировании. Заместитель министра иностранных дел России Михаил Богданов призвал к пропорциональному представительству курдов, вызвав недоумение и негодование в Анкаре, где любые курдские группировки, кроме тех, что относятся  непосредственно к оппозиции, рассматриваются как террористы. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган особенно остро и болезненно воспринимает все, что касается курдской партии Демократический союз, ее военного крыла, известного как Отряды народной самообороны, а также вооруженной коалиции Сирийских демократических сил (СДС), действующих при поддержке США.

Турецкий лидер готовится к  новому наступлению с целью вытеснить СДС из северо-восточных районов Сирии до конца нынешнего года. Он никогда не одобрял их участия в конституционном комитете и, учитывая огромное влияние Эрдогана в астанинском процессе, никто не может и не хочет пытаться убедить его пойти на уступки.

Имеется еще одна сложная проблема. Дамаск считает, что конституционный комитет должен быть уполномочен только  рассмотреть существующую хартию, составленную в 2012 году, а не разрабатывать новый проект.  Оппозиция же хочет получить полное право на подготовку нового документа, в котором будут ограничены президентские полномочия и сроки правления. Если комитет будет сформирован в Астане, где Россия и Иран играют решающую роль, скорее всего, это будет невозможно.

Кроме того, Дамаск претендует на две трети голосов в конституционном комитете, включая своих 50 делегатов, плюс половина мест, предназначенных для гражданского общества, а также  настаивает на председательстве в комитете.

Оппозиция отвергает использование нынешней конституции в качестве основы для нового документа, поскольку она предусматривает сохранение контроля над службами безопасности и вооруженными силами в руках президента, а также сохраняет семилетний президентский срок, который может быть возобновлен дважды после вступления основного закона страны в силу. Если конституционный процесс затянется до 2021 года, когда истечет нынешний президентский срок Асада, он сможет оставаться у власти еще на 14 лет, до 2035  года.

Следующий раунд переговоров в Астане, до которого остаются считанные дни, определит, как много из этих препятствий сохранятся, и насколько серьезно следует воспринимать намерение России публично объявить об успехе политического урегулирования в Сирии до Рождества.