Путин стремится к миру

Civil.ge побеседовал с исследователем программ России и Евразии Королевского института международных отношений Лилией Шевцовой о внутренней и внешней политике Российской Федерации и намечающихся президентских выборах. Шевцова, которая ранее возглавляла Программу Евразии и Восточной Европы Исследовательского совета социальных наук, является членом Редакционной коллегии журнала «Американ Интерест» (American Interest), который работает по темам демократии и новой Восточной Европы.

Лилия Шевцова: Оппозиционный сегмент российского общества расколот и не знает, бойкотировать выборы или нет. Печальная ирония заключается в том, что, когда массовый бойкот менее вероятен, бойкот меньшинства может только увеличить долю голосов Владимира Путина. Поэтому российское общество, в некоторой степени, оказалось в запертым в ловушке: если настроенные оппозиционно избиратели проголосуют за тех кандидатов, которые считаются оппозицией Путина, это придаст действующему президенту избирательной легитимности, а бойкот выборов увеличит электоральную поддержку Путина. Это, конечно, серьезная дилемма.

Проходящие во главе с Навальным акции протеста до сих пор не смогли создать массовый политический импульс — другими словами, эти акции были весьма незначительными. Хотя Навальному и удалось создать сеть в масштабах всей страны, которой можно будет мобилизовать в случае усиления волнений, но никто не может предсказать, когда это может произойти. На данном этапе очевидно, что Путин завоюет убедительную победу даже в том случае, если крупные города, такие как Москва, его не поддержат. Проблема Кремля не в победе на выборах, а в том, что будет после них — повестка дня поствыборного развития.

— К некоторым его соображениям я отношусь критически, но мы должны признать, что он является единственным политическим лидером, который может обратиться к молодым российским избирателям, и который создал функциональные организационные рамки для оппозиционного движения. Кроме того, он является лидером, который обладает смелостью и настроем, чтобы противостоять президенту Путину.

— Смену режима в России может вызвать комбинация различных факторов, среди которых нищета и высокомерие властей могут стать основными факторами перемен. Однако это не тот вопрос, о котором нам следует думать сейчас. Более важно то, принесет ли будущая (и необратимая) смена режима системные перемены в нынешней персонифицированной власти и во внешней политике Москвы. По моему мнению, вовсе не обязательно, чтобы события развивались в таком направлении. Напротив, смена режима может спасти систему, приведя нового спасителя в Кремль. Это ожидаемый результат, если будем учитывать склонность России к традиционным ценностям и старому менталитету, а также деморализацию общества и отсутствие либеральной альтернативы.

— Западные санкции (список Магнитского, санкции за оккупацию Крыма, за войну Донбассе и за вмешательство в выборах в США) уже начали действовать и еще больше углубили рецессию России, что повлекло снижение уровня жизни и еще больше осложнило экономическую модернизацию. Можно сделать вывод, что режим санкций вынудил Кремль быть более осторожным и подтолкнул правящую команду России к отказу, возможно, временному, от прежней агрессивности на международной арене. Однако, как и другие санкции, санкции не заставили Кремль фундаментально изменить свою внешнюю политику. На местном уровне, российские респонденты вновь заявляют, что Кремль не должен отступать в своей политике, а элита, похоже, не собирается отмежеваться от Владимира Путина.

Продолжение режима санкций наряду с внутренними проблемами, в конечном итоге, начнет влиять на внутреннюю ситуацию. Но на данный момент я не вижу единства Запада (особенно, в Европе), что превратило бы санкции в разрушительное оружие. Напротив, «кремлевский доклад», (который Администрация Трампа представила в Конгресс в конце января в соответствии с Актом санкций, и который включает список политических фигур и олигархов из 210 человек, близких к Путину — прим. ред.), многие эксперты приняли за шутку. Этот доклад может только убедить российский политический истеблишмент в том, что Администрация Трампа не готова к серьезным санкцрям в отношении России. В результате, российская элита попытается найти дыры в ограничительных мерах Запада (как это происходило в предыдущие годы). Однако следует также сказать, что угроза введения санкций может быть более разрушительной, чем реальные санкции. В этом действительно есть определенная логика, которую мы не оцениваем должным образом.

— Политика Кремля является результатом тех непредсказуемых личностных решений, которые основаны на настроениях одного человека и отражают его представления о силе и слабости в политике, а также, в целом, о мире. Его мысли читать сложно, но сегодня почерк Кремля отражает стремление Путина установить мир с Западом. Хотя в то же Кремль вряд ли откажется от запугивания своих соседей. Традиционная российская тактика — «эскалация с целью эскалации», или принуждение к «дружбе» — вновь остается на повестке дня. Поэтому мы должны быть готовы к любому варианту развития.

— Я не верю в эффективность «конфронтации» Запада с Россией, особенно, тогда, когда глобализированная экономика дает возможность для глубокой интеграции российской элиты и российского бизнеса на Западе. Западные институты, естественно, начали ужесточать правила, но эти ужесточения легко можно обойти с помощью тех западных лоббистских организаций, которые защищают интересы российской элиты (а также Китая, Казахстана и других клипократий).

Новая доктрина безопасности США и ее позиция в связи с ядерным оружием позволят нам сделать вывод, что Вашингтон готов увеличить военное сдерживание в отношении России, что требует от Кремля усиленного вооружения, и, в конечном итоге, уничтожит ее экономику. Однако есть и признаки того, что ни Соединенные Штаты, ни «коллективный Запад» не готовы к таким шагам, которые загонят Москву в угол. Кроме того, есть очевидные признаки того, что западное истеблишмент предпочитает не провоцировать Кремль. Запад в меньшей степени желает смены режима или разрушении системы в России — разрушение ядерной державы в меньшей степени входит планы Запада. Так что, политика сдерживания Запада имеет свои определенные пределы.

— Запад уделяет гораздо меньше внимания и Украине. У этого есть разные причины: западное сообщество занято своими проблемами, и западный истеблишмент устал от головоломок, которые невозможно решить немедленно. В то же время, Запад не желает провоцировать Кремль: Европа не стремится к вовлеченность в процессе урегулирования конфликта, а трамповская Америка не очень интересуется этим регионом.