Путин строит даже не сверхдержаву, а настоящую русскую империю

Как пишет преподаватель Бирмингемского университета Кеворк Осканян в своей статье для The Conversation, имперскому мышлению России уже несколько столетий, поэтому надеяться, что все исчезнет само собой, не приходится.

По словам исследователя, учёные постколониальной эпохи преимущественно сосредоточены на наследии западных империй, и несмотря на длинную историю экспансионизма, Россия "в своих различных реинкарнациях" никогда не подвергалась такому же серьёзному критическому анализу.

Любопытно то, что Россия всегда была империей, состоявшей из сплошного участка суши, а не из разрозненных заморских земель. В связи с  независимостью многих её бывших подданных России в последние годы частенько приходится ощущать себя некомфортно.

Таковы издержки имперского мышления, которое пережило революции и геополитические трансформации XX века и которое до сих пор остаётся в корне переплетено с давним и непростым восприятием Россией своего места в мире, считает автор.

 Россия, по его словам, страна с двойственной идентичностью. Ранее она была "христианским, но православным" государством. В XIX веке её интеллектуальная элита участвовала в великих просветительских спорах, в то время как её самодержавное правительство и феодально-аграрная экономика всё больше отрывались от Европы, находившейся в процессе либерализации и индустриализации.

 При этом марксизм-ленинизм большевиков также был одновременно продуктом европейского просвещения и явным идеологическим отрывом от евро-американского капитализма, говорится в статье.

Такие смногоходовые варианты развития привели страну к тому, что она особым образом оправдывает имперское господство над своими восточными и западными подданными. Как и её партнёры на Западе, Москва преследовала различные цивилизационные цели, которые она при необходимости навязывала своим подданным с помощью силы.

В настоящее время, когда империи формально запрещены, эта двойственность Восток-Запад всё ещё определяет отношение Москвы к её соседям, пишет Кеворк Осканян в своей статье для The Conversation. По его словам, чтобы отличаться от либерального Запада, правительство России сделало ставку на традиционные элементы русской идентичности.

Это и и православное христианство, и тщательно отобранные аспекты советского наследия, однако главным элементом остаётся Великая Отечественная война. Звучат утверждения о том, что Запад деградировал в постмодернистский декаданс, и только Россия способна спасти так называемые консервативные ценности Европы.

Поэтому на "деколонизацию" Кремля может уйти гораздо больше времени, больше, чем ушло на свержение царя, на демонтаж Советского Союза или на обеспечение своего рода "смены режима" в сегодняшней Москве. Тектонические изменения требуют фундаментального переосмысления российской идентичности, - резюмирует Кеворк Осканян.

Отметим, что на Западе тоже не умер империализм, но там эта идеология была настолько гипертрофирована, что теперь она означает колонизацию, эксплуатацию и войну. В этом нет ничего привлекательного для других, это форма хаоса.  В России же, наоборот, слово "имперский" ассоциируется с эксклюзивностью и необыкновенной доброкачественностью. "Понятие "империя" реабилитировано", пишут эксперты.

"Россия уже не раз в своей истории побеждала страны с более развитой экономикой и располагающие более совершенными технологиями. Стратегия это совсем другое. Русские не бросают слов на ветер и очарование России заключается именно в том, что она является серьезной, а окружена клоунами.

Российский лидер исполняет своим гражданам песню, которая гласит: вы никогда не будете есть так хорошо как французы, вы никогда не будете так модно одеты как итальянцы, вы никогда не будете так богаты как немцы, но вы являетесь гражданами империи, самой большой страны в мире. Мои предшественники, говорит Путин, потеряли куски этой империи, но я ничего не потеряю больше, и, если только представится возможность, постараюсь вернуть ее части. Это то, что россияне ожидают от своего лидера", - объяснил изданию Kultura Liberalna: специалист по военной стратегии и экс-советник президента США Эдвард Люттвак.