Путину нечего бояться

Социолог Лев Гудков в беседе с корреспондентом газеты Frankfurter Rundschau рассуждает о новом тоталитаризме в России, а также дает ответ на вопрос о том, есть ли основания для оптимизма.

Имея за спиной 30-летний опыт в области исследования общественного мнения в России, Лев Гудков кратко формулирует свой вывод относительно политического развития в стране: «Я настроен очень пессимистично».

Гудков говорит это спокойно, на его лице на мгновение возникает смущенная улыбка. В своем офисе в пяти минутах ходьбы от московского Кремля он проецирует один за другим на стену свои слайды и одновременно отвечает на вопросы немецких и польских журналистов. В беседе речь идет о растущей популярности Иосифа Сталина, сохраняющейся популярности Владимира Путина, а также о слепоте оппозиции. Прежде всего, именно это является главной проблемой 70-летнего социолога.

Лев Гудков: Нет, я не вижу никакого потенциала для массовых протестов. У населения есть недовольство, однако оно рассеяно и неорганизованно. А любая попытка организовать оппозицию будет жестоко подавлена. Изменения при таких режимах, как советский или постсоветский, возможны лишь тогда, когда бюрократия расколота, когда у представителей верхнего среднего слоя больше нет воли, когда существуют конфликты внутри самой элиты.

— Навальный в любом случае не будет допущен к участию в выборах. Действительно, он — единственный серьезный соперник Путина. Он вряд ли сможет победить, однако он в состоянии мобилизовать многих недовольных. Поэтому я на 100% убежден в том, что его не допустят до выборов. То есть, будет устроено своего рода театральное представление с участием определенных фигур, которые должны легитимировать эти выборы. Функция таких кандидатов, как Ксения Собчак или Владимир Жириновский, состоит в том, чтобы представить Путина как серьезного государственного деятеля, отца нации.

— Ранее был принят закон, который запрещает имеющим судимость людям выставлять свою кандидатуру на президентских выборах. В отношении Навального было сфабриковано несколько уголовных дел, которые не имели под собой никакого реального основания. Его не приговорили к тюремному заключению, однако этого было достаточно для того, чтобы лишить его возможности стать кандидатом в президенты.

— Если трезво взглянуть на ситуацию, то нужно признать, что в настоящее время любая сохранившаяся еще легальная оппозиционная работа лишена смысла. Собранные нами данные показывают, что мы скорее находимся в фазе реставрации тоталитаризма. И проблема состоит в том, что оппозиция не способна понять наши данные и работать с ними. Ее представители скорее предпочитают отвергать наши данные, поскольку они не вписываются в созданную ими картину. Нас упрекают в том, что мы легитимируем этот режим. А я им отвечаю, что это абсурд, это все равно что сказать: термометр легитимирует простуду.

— Нет, это, конечно же, не Китай, это интересная модификация. Я рассматриваю то, что происходит в России, как длительный процесс разложения советской системы. Мы видим изменения в различных государственных ведомствах, и они происходят с разной интенсивностью и с разной степенью успешности. В 1990-е годы центральная власть развалилась, а теперь мы на самом деле переживаем при Путине ее ренессанс, в том числе видим усиление политической полиции, которая действует за рамками закона. И речь идет не только о секретной службе, но также о бюрократизации правосудия, которое, по сути, подчиняется президенту, о системе образования, которая не развивается, о контроле над средствами массовой коммуникации. Они используются как мощный пропагандистский инструмент. Кроме того, в стране почти нет независимых СМИ. Таковыми можно считать «Ведомости» и «Новую Газету», частично также радиостанцию «Эхо Москвы», однако их аудитория не превышает 6%.

— Интернет не является адекватной альтернативой. Поэтому моя оценка скорее пессимистична, а в среде оппозиции она вызывает споры.

— На самом деле, после войны в Грузии популярность Путина снижалась, но зимние Олимпийские игры в Сочи остановили это негативное развитие, а конфронтация с Украиной, спровоцированная затем война и аннексия Крыма быстро увеличили популярность Путина. Его популярность зависит от агрессии, а также от антизападных настроений.

— Это будут не выборы как таковые, а скорее голосование по поводу самого Путина, и результат, естественно, будет позитивным. К этому уже сейчас все готово: противники нейтрализованы, в обществе царит атмосфера безальтернативности.

— Она совершает ошибку, перенося на других свое мнение. Наши опросы показывают, что большинство граждан озабочены только своей собственной жизнью, а политике уделяют мало внимания. В этом особенность советских или постсоветских людей. Они научились жить с тоталитарными структурами. Одновременно Кремль использует негативный опыт, а также стремление к признанию и уважению, которое существует у населения с конца 1990-х годов. В состав путинской идеологии входит критика реформаторов, критика западных идей. С другой стороны, он говорит о традициях, о гордости и самоуважении. При нем произошла реабилитация Сталина: 8 мая 1999 года Путин во время чествования кремлевских курсантов произнес тост за Сталина — за человека, обеспечившего победу во Второй мировой войне. После этого произошло возрождение советских идей. Празднования по случаю победы в Великой Отечественной войне в современной России затмили юбилей революции, который в Советском Союзе был более важным праздником.

— Нет, я ничего не нахожу. Представление о будущем исчезло в этой стране. В лучшем случае мы видим, что некоторые молодые люди не согласны с существующим режимом. Но в целом пропаганда сильно влияет на людей. Кроме того, развитие России зависит и от западных государств. Если санкции и давление сохранятся, то тогда через пять-семь лет мы столкнемся с серьезным социальным и экономическим кризисом.