Ростислав Ищенко: Мы живём в мире, в котором изощрённые фантазии Сальвадора Дали - скучная обыденность - «Актуальные комментарии»

Лучше всего состояние украинского общества накануне выборов характеризует позиция, занятая бывшими пророссийскими активистами, разочаровавшимися в России и Путине. Их устраивал любой результат выборов, лишь бы Путин проиграл. Если уж нельзя было совсем его не избрать, то они соглашались, чтобы он получил процентов 40 голосов. Чтобы не победил в первом туре и чтобы ближайший преследователь в затылок дышал.

Связано это было с тем, что после отказа Москвы завоёвывать Украину и свергать режим (вначале режим Турчинова-Яценюка, трансформировавшийся к лету 2014 года в режим Порошенко), часть украинских пророссийских активистов объявила себя единственными «правильными русскими», отказала нынешней России в праве на наследие великих предков, власть российскую возненавидела, а от народа стала ждать если не майдана, то смены лидера на выборах.

Они не заметили, что тем самым полностью повторили более раннюю эволюцию «проевропейских» майданных активистов. У тех тоже претензии к России находились на одном из ключевых мест, а виновата она была в том, что не соответствовала их ожиданиям.

Важнейший момент здесь — совпадение оценок ситуации в России и ожиданий от российских выборов двух полярных общественно-политических лагерей Украины. Оба эти лагеря, взятые вместе, полностью покрывали образованный класс (понятие, шире креативного, хоть и включающее в себя последний) и, не будучи допущены к рычагам реальной власти, оказывали значительное влияние на формирование информационной, идеологической, экспертной повесток. То есть, политический класс Украины (власть и оппозиция) во многом смотрел на мир их глазами.

В обеих группах бытовала уверенность, что поддержка Путина, на выборах 2018 года, если не рухнет, то просядет. Они преувеличивали значение санкций, они не замечали, что Россия преодолела кризис с минимальными издержками и уже начала выход из него. Они преувеличивали недовольство населения. Они недооценивали животворящую роль украинского примера, продемонстрировавшего народу все преимущества российской стабильности. Они неправильно оценили результат давления Запада — то, что на Украине привело бы к острому внутриполитическому конфликту, на базе раскола общества, в России вызвало консолидацию общества и укрепило как внутренние, так и международные позиции российской власти.

Обе группы вдохновенно агитировали против Путина (пытаясь повлиять на результат выборов в стране, гражданами которой не являются). Обе группы были крайне разочарованы результатом. Обе перенесли свою ненависть с власти на народ России, который «зомбирован», «вечный раб», «заслуживает разделить судьбу власти» и т.д., поскольку неправильно проголосовал. Крик души: «Как могла половина России проголосовать за Путина?» — как густой туман висит над Украиной.

Но это ненависть отчаянья. Многие из них уже понимают, что украинское государство — не жилец. В то время, как в России большинство публичных оценок устойчивости Украины замерли на любительском уровне 2014-2015 года: «Да что с ними случится? Там тепло и чернозёмы. С огородов прокормятся», — киевские эксперты и многие политики, в том числе радикальные, вознесённые (как, например, Тука) на вершины власти майданом, в своих публичных заявлениях оценивают шансы Украины уцелеть, как крайне низкие, а время, которое, по их мнению, осталось в запасе у Киева, сжимается, как шагреневая кожа.

Таким образом, выборы президента России потому были для обеих групп украинского образованного класса принципиальны, что для их системы Путин избирался навсегда. Это в системе российских координат у него есть шесть лет президентского срока. В системе украинских координат — это больше, чем украинское государство может протянуть при самых благоприятных условиях и самых чудесных совпадениях.

Для обеих групп победа Путина, гарантирующая продолжение предыдущего курса, означала, что Россия не рассыплется под грузом проблем, в наказание за «неправильное поведение», и никакой гипотетический новый хозяин Кремля не отдаст Крым одним и не пришлёт танки решать проблемы других.

Первая реакция была эмоциональна. Кто-то исходил ненавистью к россиянам, кто-то фрустрировал по поводу краха надежд всей жизни. Но эмоции эмоциями, а пока формально Украина существует, а киевские власти даже осуществляют над значительной частью её номинальных территорий контроль разной плотности, провал надежд на крушение или ослабление российской власти, влечёт за собой для Украины вполне конкретные политические последствия.

Продолжение Москвой текущего внешнеполитического курса означает, что с плачем и стонами, сопротивляясь и упираясь, Европа всё равно будет сближаться с Россией, при этом вынося Украину за скобки не только европейской политики, но и европейской жизни. Государство, созданное из расчёта на непрекращающуюся внешнюю политическую, дипломатическую, экономическую, финансовую и военную поддержку, не может существовать без таковой. Уже два года назад поддержка Западом Украины упала ниже «прожиточного минимума» (ниже уровня, необходимого государству для выживания). Очередные минимум шесть лет Путина, делают затраты на Украину ещё более бессмысленными — контрпродуктивными.

Если бы российская власть на этих выборах действительно продемонстрировала слабость, то Запад попытался бы перейти в контрнаступление. Тут-то бы и Украина сгодилась и ей бы чего-то перепало. В текущей же конфигурации международных отношений она — третий лишний, которого ни с доски убрать, ни толком использовать никто не может. Но и сама она жить не способна. Приток ресурсов извне прекращён, а собственные давно бездарно растрачены и разворованы.

В этих условиях власть и элиты Украины стали заложниками созданной за четверть века экстенсивной, без отдачи пожирающей ресурсы, политико-экономической модели. Эта модель пронизывает страну снизу доверху. Так живёт государство, так живёт бизнес, так живут отдельные люди. Каждому для банального выживания, не говоря уже о развитии, необходим постоянный приток свежих ресурсов. Если он прекращается, организм начинает разлагаться сразу во всех точках. Поддержание жизни отдельных персон и кланов возможно только за счёт перераспределения оставшегося ресурса в их пользу.

Именно это мы наблюдали на Украине в последние годы. Цены и тарифы росли, уровень жизни падал, люди миллионами покидали страну, сотнями тысяч вымирали. Выдавленный из народа, за счёт сокращения его численности и отказа от удовлетворения первичных потребностей оставшихся, ресурс захватывался сильными: олигархами, силовиками, организованными нацистами, но больше всего доставалось президенту и высшей бюрократии. И тем не менее практически никому не хватало. В последние два года, начиная с отставки Яценюка с премьерского поста, 14 апреля 2016 года, передел внутреннего ресурса обеспечивал приемлемый уровень выживания только для президента и его ближайшего окружения.
До сих пор разные группировки украинских политиков и общественников имели одну сверхзадачу — дотянуть до российских выборов, добиться смены конфигурации российской власти, получить за счёт этого новый значительный приток ресурсов и, тем самым, отнести неизбежный крах в неопределённое будущее. Эти расчёты рухнули.

Теперь, когда надежды больше нет, крах кажется даже более близким и неизбежным, чем кажется. Конечно, в каждой украинской политической и общественной группировке есть неадекватные люди, которые в силу расстройства психики на почве неудовлетворённых амбиций рассчитывают, что вот прямо сейчас Путин начнёт пить кровь христианских младенцев, объявит себя Чингисханом, возведёт подчинённых в мандарины, а народ, наконец-то осознает свою ошибку и устроит новую пугачёвщину. Но таких ущербных духом абсолютное меньшинство. Большинство же по-булгаковски прагматично присматривается какие балыки можно вынести из обречённого на сожжение ресторана и нервничает по поводу слишком большого количества конкурентов.

Именно поэтому на Украине сразу после выборов резко обострилась внутриполитическая обстановка. СБУ «раскрыла» собственноручно организованный «заговор Савченко-Рубана». Причём эти двое играют в махинации явно страдательную роль. Они должны обеспечить прокуратуре выход на реально влиятельных людей, конкурирующих с Порошенко за власть.
И влиятельные люди забеспокоились. 18-го февраля полузабытый Онищенко в эфире принадлежащего Коломойскому канала «1+1» вновь рассказывал как много у него компромата на президента и даже давал послушать пару слов, сказанных голосом, похожим на порошенковский. 22 числа уже прошла первая акция «Свободу Савченко!» Если уважаемые люди будут чувствовать опасность и далее, а они её будут чувствовать, компромат на Порошенко польётся бурным потоком, а на митинги за Савченко и против клептократической власти свезут десятки тысяч. Могут даже «Надемайдан» проплатить.

Чем ситуация отличается от предыдущих похожих столкновений? Например, от недавно принудительно завершённых гастролей того же Саакашвили. Впервые термин вооружённый переворот был произнесён применительно к текущей политической ситуации, причём пока-что даже «российский след» никто особенно не ищет, то есть речь идёт о сугубо внутренней проблеме. «Заговор», направленный против всей политической верхушки не только не шокировал общество, но, в целом вызвал понимание и едва ли не публичную поддержку. Впервые, обвинённые в заговоре с целью вооружённого захвата власти не каялись, а бравировали своими намерениями. Более того, Савченко, уже будучи обвинённой, публично призывала народ к оружию. И это также не вызвало ни шока, ни осуждения.

Самым страшным для Украины является общественная реакция, рассматривающая из ряда вон выходящую ситуацию, как банальность. Это значит, что политический кризис на Украине перестал развиваться от обострения к обострению и его острая фаза стала текущей незаметной повседневностью.

Потеря надежды на крах России, развернула агрессию не способного жить без пожирания окружающих организма внутрь, и он приступил к активному самопожиранию. «Чужой» пожирающий «Чужого», что может быть эпичнее и, одновременно, сюрреалистичнее? Мы живём в восхитительном и пугающем мире, в котором самые изощрённые фантазии Сальвадора Дали являются скучной обыденностью, по сравнению с пёстрой, трагической и невообразимо сложной в своей простоте реальностью.

Оригинал публикации