SZ: Меркель должна указать Путину на границы

Когда 20 лет назад в Москве в результате терактов погибло более 200 человек, на тот момент премьер-министр Владимир Путин пообещал: «В туалете поймаем, мы и в сортире их замочим». На вопрос об убийстве гражданина Грузии в парке Малый Тиргартен в Берлине Путин, находясь рядом в канцлером Ангелой Меркель, ответил в том же духе. Он перечислил предполагаемые преступления Зелимхана Хангошвили, назвал его «бандитом», на совести которого жизни многих людей, в том числе в Москве, и заявил, что «это бандитская среда, и там может произойти все что угодно». В суде это не было бы применимо — но в политическом плане очень близко к признанию.

Путин остается верным самому себе. Когда его спецслужбы в 2018 году в Великобритании отравили двойного агента Сергея Скрипаля, Путин, с одной стороны, официально отверг все обвинения. Это дало ему возможность, как обычно заклеймить штрафные меры Запада и назвать их несправедливыми. С другой стороны, все уже знают о том, как Россия обращается с перебежчиками — нигде в мире они не находятся в безопасности.

Пример такого же двуличия Путин продемонстрировал сейчас, в ходе украинского саммита в Париже. С одной стороны, он отверг ответственность России за убийство в Берлине и раскритиковал высылку двух российских дипломатов, с другой стороны, он не хотел оставлять сомнений в том, что грузина чеченского происхождения постигло заслуженное наказание. В конце концов, это был промах Германии, которая не экстрадировала его, как того желала Россия.

То есть Германия имеет здесь дело с двойным преступлением. Оно наполовину юридическое, а наполовину политическое. Юридически речь должна идти о расследовании дела против подозреваемого, гражданина России, несмотря на обструкцию со стороны Москвы. В этом отношении не важно, справедливо или нет Путин обвинил убитого грузина в терроризме. Немецкое правовое государство не делает различия между плохими или менее плохими политическими убийствами.

В политическом плане существует обязанность федерального правительства указать российскому президенту на границы. Глава Кремля не верит в силу закона, а только в силу более сильного. Вопрос о том, убить ли противника режима, перебежчика или предполагаемого террориста за рубежом, останется для него всегда лишь вопросом цены. Если дело закончится лишь высылкой двух российских дипломатов, можно будет считать, что повезло.