The National Interest (США): ключ к пониманию Владимира Путина

Нарастающие трудности Америки в отношениях с Россией приписывают Путину, но причины российского недовольства Западом появились задолго до прихода Путина к власти.

Позвольте подчеркнуть с самого начала: я считаю, что американцы неверно поняли или, как мог бы выразиться Джордж Буш, «неправильно недооценили» Владимира Путина с того самого момента, как он вошел в наше сознание в самом начале нынешнего тысячелетия. Вот каким я его помню, и что я думаю о наших сегодняшних отношениях.

Путин был моим гостем на приеме 4 июля 1995 года в Санкт-Петербурге, когда я работал там генеральным консулом США. Помню, как я повел его в свою библиотеку. В те дни мы говорили по-русски, так как он еще не начал учить английский. Его жена на прием не пришла, так как еще не поправилась после тяжелой автомобильной аварии. В тот раз Путин представлял своего начальника, мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака, уехавшего в командировку. Безусловно, я и понятия не имел о том, что этому человеку суждено стать президентом Российской Федерации. Он тоже.

Похоже, что про Путина написаны тысячи книг и тысячи статей. Будут писать еще, и каждая книга, каждая статья станет попыткой пролить некий дополнительный свет на этого незаурядного человека, поднявшегося с самых низов, чтобы возглавить одну из величайших стран мира. Сегодня в своем довольно молодом 66-летнем возрасте он побил рекорд пребывания у власти, установленный (после Сталина) Леонидом Брежневым. Если бы я знал в середине 90-х, что мой гость со временем станет российским руководителем, я бы обязательно пригласил его на обед, и не только. Но я не пригласил, и рад этому, так как это приглашение изменило бы всю динамику. А тогда мы были просто коллегами.

Один раз я обратился к Путину за помощью, когда группа молодых американских инвесторов из Калифорнии, открывшая вместе с российскими партнерами ресторан быстрого питания «Сабуэй», приехала в генконсульство, преследуемая мафией. Российская сторона этого совместного предприятия с равными долями научилась делать сэндвичи и призвала «бойцов» из криминального мира, чтобы те прогнали американцев и захватили компанию. Я позвонил Путину и попросил его о помощи. В первую очередь он сказал, что ему нужен экземпляр контракта. Еще он заверил меня, что прикажет бандитам отстать от наших граждан, которые как боялись за свою безопасность, дабы они могли уехать в Хельсинки. Затем дело надо передать в суд (что и было сделано). Таков был Петербург в 1990-е годы. Кто-то называл его диким Востоком. В тот момент меня поразила первая реакция Путина, пожелавшего почитать контракт. Это была реакция юриста, кем Путин и являлся по своему образованию. И это было стремление сделать так, чтобы проблема была решена в соответствии с законом.

Путин — это человек, каких россияне называют «государственниками». Деньги для него не главный стимул, хотя наши петербургские знакомые признают, что он не отказывался от благоприятных возможностей, возникавших у него на пути. Когда я и другие американцы в Санкт-Петербурге познакомились с Путиным, у него была репутация единственного в городе человека, который не берет взятки (это преувеличение: были и другие такие люди). В целом отношение к нему было хорошее, и он был предан своему наставнику и тогдашнему начальнику Собчаку, одному из главных демократов новой России. Собчак, прежде преподававший право, был прекрасным писателем и оратором, но не самым эффективным управленцем. Путин занимался в основном повседневными городскими проблемами, и ему ставят в заслугу то, что он навел некий порядок в городе, где царил хаос и преступность. Русские говорили в те дни: «Если есть преступность, лучше сделать ее организованной». Я не помню, чтобы Путин говорил это лично, но он мог так сказать.

В отличие от Ельцина, Путин никогда не злоупотреблял спиртным. Хотя и абсолютным трезвенником он тоже не был. Тосты в России являются средством общения, проявлением уважения к человеку, способом воздать ему должное, особенно в день рождения, в юбилей и в другие памятные даты. В России также пьют за умерших (не чокаясь), а в Санкт-Петербурге в 1990-е годы таких поводов, к сожалению, было предостаточно. И это не говоря уже о трагической памяти Второй мировой войны, в годы которой Санкт-Петербург 900 дней находился в осаде. В то время умерли и некоторые родственники Путина. Весь город и дипкорпус непременно приходят на Пушкаревское кладбище помянуть умерших в годы блокады и лежащих там в братских могилах.

Те из нас, кто знал Путина в 1990-е годы, вспоминают, что у него была формула возрождения России, состоящая из трех элементов: восстановление экономики, решение проблемы преступности и реформирование судов. Это был неплохой рецепт по лечению российских недугов того времени, и он вполне подходит для наших дней. Замечу, что его беспокоили исключительно внутренние проблемы, и что здесь нет никакой геополитики.

Я не собираюсь это доказывать, но уверяю вас, что Путин 1) не был настроен против Америки (хотя ему было комфортнее с немцами); 2) не был коммунистом (по крайней мере, к тому времени) и врагом частного бизнеса; 3) не был антисемитом; 4) не был нетерпим по отношению к геям. Я уже отмечал его юридические склонности. Можете поверить мне на слово, если хотите, а можете не верить. У меня есть конкретные примеры в подтверждение каждого из этих пунктов.

Я должен отметить любимый вид спорта Путина, каким является дзюдо. Фотографий Путина на татами великое множество, как и теорий, объясняющих его характер и подноготную со ссылками на дзюдо, которое в России также называют «самбо». Мне говорили, что это название расшифровывается как «самооборона без оружия», но подтвердить это я не могу. Большинство западных аналитиков сосредоточили свое внимание на том обстоятельстве, что дзюдоист должен использовать силу и вес соперника к собственной выгоде. Такая теория очень удобно подтверждает аргумент о том, что Путин умело пользуется довольно слабым положением России, когда имеет дело с более сильными противниками. Но здесь есть и другой аспект, на который редко обращают внимание. Этот вид спорта пришел с востока, из Японии. Соперники готовятся к поединкам совместно, в дружеской атмосфере. Перед схваткой они кланяются друг другу, демонстрируя уважение. То же самое они делают и после поединка. Это бескровный вид спорта, учтивый, едва ли не галантный. В дзюдо есть строгие правила и формальности, но оно требует реальной силы, реакции и мастерства. У Путина черный пояс, и он неоднократно побеждал на соревнованиях. Но этот человек ведет себя по-спортивному. Запомнился один момент, когда он во время визита в Японию позволил намного более молодому сопернику бросить себя на татами. Дзюдо также требует уравновешенности, гибкости и самоконтроля. Этих качеств Путину не занимать.

Очень много говорят о том, что Путин начал свою карьеру в КГБ, как называли грозную разведслужбу Советского Союза. Сенатор Маккейн как-то заявил, что посмотрев в глаза Путину, он увидел там буквы «К-Г-Б». Ну, Маккейн их, может, и увидел, а вот у Джорджа Буша была совсем иная реакция на первую встречу с Путиным, состоявшуюся в 2001 году в Любляне. Перед этой встречей для президента готовили различные справочные материалы о том, чего следует ожидать. Я в то время возглавлял в Госдепартаменте отдел в управлении информации и анализа, который занимался бывшим Советским Союзом, и написал служебную записку на две странички под названием «Владимир Путин: неортодоксальный взгляд». В ней я постарался сообщить то, что знал о Путине как о человеке. Я попытался подготовить противовес других служебным запискам, в которых его пренебрежительно называли «провинциальным политиком» и «легковесом, который долго не протянет». Я направил свою служебную записку в Белый дом в канцелярию госсекретаря Пауэлла и в ЦРУ, где ее встретили оглушительным молчанием. Затем из недр ЦРУ в Лэнгли мне позвонил один аналитик и сказал: «Джон, спасибо, что написал такое; нам бы здесь это ни за что не разрешили». Могу догадаться, что моя записка побывала во многих бумагорезках. Естественно, она даже близко не добралась до президентского стола. И тем не менее, после той первой встречи в Любляне в американском правительстве было как минимум два человека, которые относились к Путину серьезно: президент Буш и я.В начале 1990-х Центр стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies) в Вашингтоне обратился к мэру Собчаку и создал комиссию Киссинджера-Собчака, призванную помочь северо-западной части России приспособиться к новым условиям. Во время одного из визитов Киссинджера познакомили с Путиным. Он спросил Путина, где тот начинал карьеру. Путин ответил: «Во внешней разведке». Доктор Киссинджер пошутил: «Все лучшие люди начинают во внешней разведке». Он сам начинал точно так же в американской армии в послевоенной Германии. Путин и Киссинджер на протяжении всех этих лет поддерживали свое знакомство и встречались примерно 20 раз.

Несмотря на репутацию КГБ как душителя свободы слова и тюремщика диссидентов, большая часть советских граждан относилась к этому комитету как к элитной службе, особенно после прихода к власти Юрия Андропова в 1980-е годы, когда он начал набирать «самых лучших, умных и толковых». Для амбициозной молодежи это был один из немногих способов посмотреть мир и сделать хорошую карьеру. Я слышал, как люди в Санкт-Петербурге говорили: «КГБ был нашим Гарвардом». Путин считал, что там служат патриоты, и что эта служба может принести ему лично немало выгод. Поэтому он упорно добивался принятия в ряды КГБ.

Когда в конце 1980-х начался постепенный распад Советского Союза, Путин вначале наверняка был обескуражен и потрясен, находясь в командировке в Дрездене. Однако он вернулся в Санкт-Петербург, который тогда еще был Ленинградом, и начал работать в университете. Профессор Собчак взял его на работу в городское правительство, но Путин сохранил связи с КГБ, у которого в этом городе было свое учебное заведение. Но похоже, что он оборвал эти связи в 1991 году во время августовского путча против Михаила Горбачева. Мэр Собчак был истинным демократом новой России, и он громко и открыто выступил против попытки переворота, проведя на Дворцовой площади огромный митинг. Поскольку центральную телевизионную станцию в Останкино захватили заговорщики, ленинградское телевидение было единственным, где выступали противники ГКЧП, и оно вещало на всю европейскую часть России. Путин в те дни был рядом с Собчаком. Оба шли на серьезный риск, так как ситуация развивалась не в их пользу. В этот момент началось становление Путина как политика, хотя, надо сказать (и именно так говорят сотрудники спецслужб), что «чекисты бывшими не бывают».

Путин определенно пришел к выводу, что старая советская система потерпела неудачу, и ей на смену должна прийти новая Россия, основанная на других принципах. Его преданность этой цели нельзя назвать несовместимой со службой в КГБ, с его юридическим образованием и с принадлежностью к лагерю «государственников». Время показало, что он в полной мере способен взять на себя и более важные обязанности. Необходимо сказать, что когда Путин после переезда в Москву понял, что уровень доверия к нему низок, он решил положиться на петербуржцев и на бывших сотрудников КГБ, многие из которых тоже были из Санкт-Петербурга.ПАДЕНИЕ В ПИТЕРЕ — ВЗЛЕТ В МОСКВЕ

По мнению тех, кто знал Путина по Санкт-Петербургу, ничто в его личности и поведении не говорило о том, что этому человеку предначертано взойти на вершину власти в Российской Федерации. Многие его уважали, кто-то несомненно боялся, но удача отвернулась от него в 1996 году, когда он проводил кампанию по переизбранию мэра Собчака. Мэру бросил вызов один из его заместителей Владимир Яковлев, а еще Собчак допустил несколько роковых ошибок во время избирательной кампании, кульминацией которой стали катастрофические теледебаты. Когда Собчак проиграл, Путин остался без работы. Ему с трудом удалось получить должность в кремлевском управлении, которое занималось государственным имуществом, хотя на тот момент большая часть этого имущества была уже распродана. Остальное, как говорится, история, и она выходит за рамки моего пребывания в России, которое завершилось в 1997 году.

Путин не стремился стать президентом России. Он был явно удивлен, когда его летом 1999 года назначили премьер-министром. Он якобы заявил Ельцину, что не готов взять на себя такую ответственность. Самой первой задачей для него стала так называемая вторая чеченская война (первая закончилась ненадежным прекращением боевых действий). Путин вел эту войну яростно и жестоко, и его усилия увенчались успехом. Но этому предшествовал один из многих эпизодов, которые на Западе истолковали как доказательство того, что Путин не более, чем преступник. В Москве были взорваны два многоквартирных жилых дома, и в этом теракте обвинили чеченцев. Общественное мнение в России восстало против Чечни. Западные обозреватели в основном ухватились за мысль о том, что Путин пожертвовал жителями этих домов, чтобы должным образом настроить общественность. Я же пришел к другому выводу и изложил его в служебной записке на имя заместителя госсекретаря Строуба Тэлботта (Strobe Talbott).

Чеченцы — это мусульмане-сунниты, под руководством своего лидера имама Шамиля (который вообще-то был дагестанцем) оказывавшие упорное сопротивление русским в XIX веке, когда царская Россия покоряла Кавказ. В 1990-х годах они доставляли немало хлопот европейской части России. Чеченцы заправляли автосалонами «Мерседес» в Петербурге, где продавали в большом количестве краденые машины и очень мало новых. Во время первой войны они угрожали мне лично из-за того, что я в американском правительстве выступал за территориальную целостность России. Сразу после взрывов в двух домах наш военный атташе в Москве доложил, что жители как минимум одной многоэтажки являлись членами семей военнослужащих. Тогда, как и сейчас, мне казалось, что Владимир Путин ни за что не отдал бы приказ пожертвовать жизнями этих ни в чем не повинных людей ради каких-то политических целей. Но, на мой взгляд, был один человек, который мог это сделать и, так уж случилось, он был связан с Северным Кавказом. Это был Борис Березовский, работавший секретарем Совета по национальной безопасности у Ельцина, или у «семьи», как в то время называли жену, дочь и зятя президента.

Семью тревожила перспектива парламентских выборов, назначенных на декабрь 1999 года, а также мощный альянс, возникший между Евгением Примаковым и мэром Москвы Юрием Лужковым. Семья изыскивала возможность отложить выборы, и им пришло в голову, что чеченская война и сопутствующий ей терроризм могли бы стать оправданием для такого шага. В итоге путинская кампания оказалась успешной, чеченцев усмирили, а Ельцин накануне Нового года отрекся от власти в пользу Путина. Мы можем никогда не узнать, кто и почему взорвал эти дома (и чем объясняется странная активность КГБ в городе Рязани), но я убежден, что Путин не был инициатором этих взрывов.ПРОТИВНИК США? НЕТ, ПРОТИВНИК РАСШИРЕНИЯ НАТО

В свой первый президентский срок Путин сделал множество дружественных жестов в сторону США. Он закрыл центр радиоэлектронной разведки в кубинском Лурдесе; закрыл базу ВМФ в бухте Камрань; разрешил американцам через территорию России снабжать свои войска в Афганистане. И хотя Путин был открыто против американской войны в Ираке, он заверил президента Буша, что Москва не станет противодействовать усилиям войск США в этой стране. Французский президент Ширак и канцлер Германии Шредер тоже были против американского вторжения, но говорили об этом менее откровенно, разозлив Буша и вынудив Кондолизу Райс сказать: «Наказать Францию, игнорировать Германию, простить Россию». Когда иракская катастрофа усилилась, российское недовольство действиями американцев вышло на новый уровень. В частности, был один инцидент, когда войска союзников необъяснимым образом открыли огонь по колонне российских дипломатов, выезжавших из Багдада, и несколько человек получили ранения.

Нарастающие трудности Америки в отношениях с Россией принято приписывать лично Владимиру Путину, однако причины для недовольства появились у России еще до его прихода к власти. В частности, бомбардировка Белграда в день православной Пасхи в 1999 году привела к тому, что министр иностранных дел Примаков, направлявшийся в Вашингтон, совершил свой знаменитый разворот над Атлантикой, и действия США были расценены как враждебный акт. Кроме того, на такие действия НАТО вне зоны ответственности альянса не давал разрешения Совет Безопасности ООН. Развитие событий в Югославии имело много опасных моментов, которые могли привести к войне, и в итоге Сербия осталась без своей древней провинции Косово, что было крайне неприятно для Москвы, которая так и не признала законность отделения.

Пожалуй, самое большое недовольство и даже гнев у России вызывает неумолимое расширение НАТО и приближение альянса вплотную к ее границам. Русские уверены, что президент Буш, госсекретарь Бейкер и прочие западные лидеры, в частности, канцлер Коль, в попытке убедить Горбачева не препятствовать объединению Германии пообещали, что если Москва позволит объединенной Германии остаться в составе НАТО, этот блок «ни на дюйм» не продвинется на восток. Сейчас идут оживленные дебаты на тему этого мнимого обещания, и сторонники НАТО заявляют, что никто никаких обещаний не давал, а если и давал, то на бумаге ничего подобного не написано. Да и в любом случае, на это не было официального согласия всех членов НАТО. Бывший президент Горбачев подтвердил, что эти обещания в письменной форме не существуют, однако история эта ясна и понятна: Запад сначала пошел на то, что можно назвать джентльменским соглашением не расширяться, но потом все-таки пошел на расширение НАТО, причем дважды (в 1999 и в 2004 годах).

Принимать в члены НАТО прибалтийские государства, в результате чего силы альянса оказались всего в 130 километрах от Санкт-Петербурга, который хорошо помнит блокаду, было достаточно рискованно (хотя этот шаг вполне понятен, ибо мы никогда не признавали прибалтийские республики частью СССР). Но на саммите НАТО в Бухаресте в 2008 году американцы предложили принять в альянс еще и бывшие советские республики Грузию и Украину. Путин тогда находился в Бухаресте, принимая участие во встрече Россия-НАТО, и он выступил резко против такого шага, что остановило Германию и Францию, хотя они продолжали твердить об этом как о своей конечной цели в будущем: «Грузия и Украина станут членами». НАТО продолжает надоедливо повторять эти заявления, хотя почти всем предельно ясно, что «сейчас не время». Я не буду вдаваться в детали, но безрассудное расширение НАТО на восток было очень важным, хотя и не единственным фактором, способствовавшим началу четырехдневной войны в Грузии и конфликта с Украиной, включая аннексию Крыма.

Я могу подробно рассказать о многих факторах, заставивших Россию перейти на нынешнее осадное положение в противостоянии с Западом, и особенно с США. Это наши войны на Ближнем Востоке (Афганистан, Ирак, Сирия, Ливия), серьезно дестабилизировавшие регион; это «цветные революции» (розовая в Грузии, оранжевая на Украине, тюльпановая в Киргизии). И, наверное, самое разрушительное — это массированное давление с целью заклеймить Россию позором как агрессора, не входящего в новую европейскую архитектуру безопасности. Русские очень недовольны и возмущены всеми этими действиями. И мы не можем сказать, что нас не предупреждали. Джордж Кеннан в 1996 году писал, что расширение НАТО является «стратегическим просчетом эпических масштабов». А еще было многократно высмеянное выступление Владимира Путина на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году, в котором он озвучил нарастающую обеспокоенность Москвы диктатом Вашингтона.Как мне кажется, есть один вопрос, в котором президент Путин перестарался. Это его реакция на события на Украине, произошедшие сразу после сочинской Олимпиады, которая должна была стать подтверждением того, что Россия вернулась на мировую арену. А еще Грузия, особенно решение о признании Абхазии и Южной Осетии, хотя в данном случае Путин мог посчитать, что это расплата за расчленение Сербии. Конечно, все эти территории (и Крым) находятся в так называемом и воображаемом ближнем зарубежье, где Москва претендует на особые права. Запад эти претензии отвергает, но они мало чем отличаются от заявлений Франции о том, что она несет ответственность за страны, прежде входившие в состав ее колониальной империи.

Восхождение Путина к вершине власти в Кремле стало для России возвращением к норме, а не отклонением с неизбежного пути, который мы на Западе придумали для нее. Сейчас мы должны собраться с силами в своем евроатлантическом сообществе, по-новому задуматься о том, какие проблемы создает для нас отчуждение России, и приступить к ликвидации нанесенного ущерба, начав без промедлений с Украины.

Избрание Владимира Зеленского может дать такую возможность. С учетом той ситуации, которая сложилась в Вашингтоне (да и в Лондоне тоже), европейским лидерам придется взять это дело в свои руки. Французский президент Эммануэль Макрон уже выкроил для себя определенную роль. Мы должны позволить им добиться максимально возможного. Нам надо смириться с тем, что Крым не вернется в состав Украины и что вступление Украины в НАТО станет пересечением запретной красной линии, установленной Россией. Формула посла Стивена Пайфера «не сейчас, а когда-нибудь» может стать спасительным выходом из ситуации для всех сторон. Украинцы и русские должны сами, при нашей моральной поддержке, разобраться с тем, о чем они могут договориться касательно Донбасса. Неужели для такой разнородной страны, как Украина, неприемлема никакая форма федерализации? В Канаде с ее глубокими историческими разногласиями она работает. Работает она и в США, и в Российской Федерации. Ее надо, по меньшей мере, рассмотреть.

Что касается Крыма, то мы должны помнить: процесс достижения «большого соглашения» по Крыму был очень продолжительным и трудным. Он закончился бы в этом году, если бы его не отверг Порошенко. Украина сдавала в аренду России военно-морские объекты в обмен на уступки по газу. Больше этих условий нет. Украина может одерживать верх в плане своих международных правовых обоснований и дипломатической поддержки, но сила в руках у России. А физическое обладание — это как минимум девять десятых международного права. Москва просто откажется обсуждать вопрос о возврате Крыма под украинскую юрисдикцию. Но России нужно содействие Украины в таком вопросе, как поставки воды на полуостров, а Украине нужно содействие России в вопросах судоходства и по другим проблемам. Таким образом, им есть о чем поговорить. Прежде всего, нужно положить конец вооруженному конфликту в Донбассе, и сделать это надо срочно. Без ощутимого продвижения вперед на дипломатическом поле остановить боевые действия будет трудно, а то и невозможно. И даже если такой дипломатический процесс начнется, цель может оказаться недостижимой. Украина и Россия могут отдалиться друг от друга на долгие годы и десятилетия.

На мой взгляд, Путин не демон. Просто мы его неправильно поняли. Но и ангелом он из-за этого не станет. Но приписывать России (да и любой другой стране) всевозможные грехи и пороки лишь на основании воображаемых качеств ее лидера — это опасная игра. России досталась в наследство мощная военная и дипломатическая элита; у нее хорошо развито ощущение истории и понимание своей роли в мире; и если не считать тот уличный театр, который пленил западную аудиторию, у нее есть вполне реальная политика и общественное мнение, которое должен воспринимать всерьез любой руководитель. Воображать, как делают некоторые, что проблема в Путине, и что когда он уйдет, все будет хорошо, это наивное заблуждение. Как сказал однажды ведущий специалист по России и дипломат Том Грэм (Tom Graham), «у нас проблема не с Путиным, проблема с Россией». И эту проблему мы отчасти сами создали. Но обвинять Путина намного проще, чем признавать собственные недостатки.