УНІАН: что стоит за «бряцанием словами» Путина и Байдена, и нужно ли Украине бояться

Перепалку между президентом США Джо Байденом и главой Кремля Владимиром Путиным можно рассматривать в двух реалиях. Или же это обмен шутками, или обострение противостояния между двумя странами. Если речь о первом сценарии, нам волноваться не стоит. А вот во втором случае развитие событий обязательно ударит и по нам.

С первых дней президентства Джо Байден, как это подобает всем руководителям государств, определил четкие приоритеты и фокус будущей работы. И Россия в этом фокусе была едва ли не первой страной, с президентом которой новопредставленный президент США провел телефонный разговор. Не будем сейчас дискутировать, почему такого телефонного звонка не было на Банковую, однако можно отметить, что, пожалуй, еще не время.

Отношения РФ и США сейчас приобретают колоритное значение. Друг без друга не могут. США заинтересованы в том, чтобы РФ не сближалась с Китаем, и одновременно РФ является мостиком по переговорам с Ираном. Поэтому в этом свете перепалка между Байденом и Путиным может иметь лишь информационно-развлекательный характер.

«Бряцание словами» — это тоже оружие, особенно во время гибридной информационной войны, поэтому каждый из президентов играет на свою аудиторию. Для главы Кремля — это прежде всего мобилизация своего электората. Русские любят смаковать антикапиталистический стеб и приколы. Байден же имеет более широкую аудиторию влияния, и она не привязана сугубо к американцам, зато это сигнал и союзникам. Это повторение риторики, которую Байден озвучивал, когда еще был вице-президентом США.

Однако, если рассматривать словесную перепалку с точки зрения угроз, тогда мы говорим о начале противостояния двух сверхдержав. Кремль все больше ощущает автономность и самостоятельность, особенно это видно в вопросе запуска «Северного потока — 2» (ПП-2) — здесь позиция США является достаточно непонятной и зыбкой. Пока нет понимания, когда и какие санкции готовы применить США, которые бы окончательно похоронили многомиллиардный проект. А все связано с тем, что с одной стороны Байден желает восстановить доверие союзников, особенно в Германии, а с другой — не заострять внутриполитического противостояния с республиканцами, которые требуют ввести санкции и остановить ПП-2.

Россияне понимают, что без них США будет сложно говорить с Ираном о возвращении к переговорам по остановке ядерной программы Тегерана, которую успешно ликвидировал Трамп. Кроме этого глобальным игроком является и Китай. С ним Россия быстрее найдет общий язык, даже учитывая то, что это две авторитарные страны, ведь противостояние против западнодемократичной цивилизации в их геополитическом мышлении имеет смысл.

В конечном и самом худшем случае, «бряцание словами» может стать началом отдаления двух стран друг от друга, что негативно может сказаться и на Украине.

В случае реализации именно этого сценария, Украина должна требовать большего. Не телефонного звонка как сверхцели для успокоения собственных страхов. А идти более прагматичным путем — искать большей интеграции в НАТО, делать более быстрые шаги в реформах, усиливать оборонную сферу… потому что ничто так не останавливает Путина, как сильная армия противника.

Впрочем, не стоит забывать, что за последний год политический раскол на Украине только углубился. Противостояние двух лагерей — прозападного и пророссийского — заметить может даже тот, кто политикой не интересуется вообще. Четко сформированы идеологические электоральные базы Запада и Востока, которые дают прозападным и пророссийским силам маневры для дальнейшего наращивания популярности. А играть они будут на том, что власть либо ложится под условный «Запад» или не может достаточно жестко ответить Путину самостоятельно.

Такая ситуация выгодна Кремлю, потому что окончательная победа над Украиной является именно политической, а не военной. Иными словами, Путину выгодно, когда мы поделены.

К сожалению, сегодня обсуждение проблем, а не их решение, является показателем современного положения вещей не только на Украине, но и в глобальном мире. Известный болгарский политолог Иван Крастев назвал это «демократией недоверия» — когда институты отходят на второй план, их место занимает менеджмент эмоций, учитывая какие страны и планируют свою политику и строят или разрушают связи с другими странами.