В ожидании «революции олигархов»

— «На следующей неделе Вову уберут», — сообщил мне в пятничный вечер, после четвёртой рюмки чая, однокурсник, с которым мы не виделись много лет. Сообщил приглушённым шёпотом, опасливо озираясь, но не скрывая радости. Под «Вовой», как Вы догадались, подразумевался президент Путин.

Знакомец этот работает в столичном филиале одной из фирм европейского автопрома, поэтому воспринимать его пьяноватые рассуждения как достоверную инсайдерскую информацию из кремлёвского закулисья — несерьёзно. Зато настроения наиболее откормленной части московского офисного планктона он выражает вполне достоверно. Они действительно ждут, что ещё до выборов Путин исчезнет с политического горизонта. Ждут с надеждой и нетерпением.

Расчёт на внезапные перемены незамысловат. Вот как примерно будет выглядеть, в изложении моего приятеля, крах путинизма.

В ночь с понедельника на вторник (с 29 на 30 января) Вашингтон опубликует санкционный «кремлёвский список», куда войдут ближайшие к президенту бизнесмены и чиновники. Хотя их давно предупредили, что деньги «из-за бугра» надо вернуть в Россию, прислушались к свету немногие. Большинство просто перевело свои зарубежные авуары на подставных лиц. Однако ЦРУ не зря ест свои бургеры и пьёт свою колу. Американские спецслужбы вычислили подставных лиц и на днях их счета будут арестованы. Кремлёвская элита окажется перед выбором: либо расстаться с астрономическими суммами, либо расстаться со своим лидером. В том, что деньги окажутся дороже дружбы, люди, входящие в круг моего однокурсника, не сомневаются.

Учитывая авторитет Путина в народе и в силовых структурах, такой «кремлёвский заговор» выглядит залихватской фантастикой, порождённой умами московских либералов. Безнадёжно проигрывающая сторона всегда хватается за мифическую соломинку, лихорадочно ищет чудо-оружие, с помощью которого можно переломить ход битвы.

Так, к концу 1944 года «вундер-ваффе» стало идеей-фикс германской военно-промышленной элиты. Чудесное спасение искали то в фаустпатронах, то в реактивных сверхзвуковых истребителях, то в пилотируемых ракетах, которые долетят до Нью-Йорка. Исход войны был уже предрешён, но надежда на чудо-оружие не покидала гитлеровцев до самого конца борьбы.

В осаждённом Верховном Совете осенью 1993 года из уст в уста передавали миф о смертельно больном Ельцине. Просоветская оппозиция уже проиграла информационно-политическую войну либералам, но очень хотелось верить, что внезапная смерть Ельцина может всё изменить.

Похоже, что надежда на внезапное устранение Путина его же собственным окружением, относится к мифам того же самого разряда, когда проигравшей партии больше не на что рассчитывать. Однако Вашингтон упорно делает ставку именно на такое развитие событий. Вся логика персональных санкций рассчитана на то, что в какой-то момент российская элита не выдержит и сдаст своего лидера. А вашингтонских стратегов нельзя считать пустыми фантазёрами. Они на манипуляциях политическими процессами не одну собаку съели.

Это значит, что вероятность верхушечного переворота всё-таки существует. Запуск такого сценария не должен стать для нас полной неожиданностью, «чёрным лебедем» новейшей российской истории.

Элитарная революция для России не новость, скорее — закономерность. Начиная с восстания декабристов (а то ещё и раньше, со стрелецких и дворянских переворотов), главным оппонентом власти выступали не народные низы, а самые что ни на есть сливки общества, представители высшего света.

И царя Николая в феврале 1917 года свергла знать и бизнес-элита империи.

И с советским строем в 1991 году покончили руководители советской пропагандисткой машины, развернувшие своё информационное оружие на 180 градусов.

Наоборот, простонародье, не облечённые властью и не обременённые имуществом жители глубинки, всякий раз выступали стабилизатором системы, опорой сложившегося государственного строя.

И в современной России оппозиция находит гораздо большую поддержку в элите, а не в народе.

Это кажется парадоксальным, но у нас, чем богаче социальный слой — тем больше недовольных авторитарной властью. По революционной теории марксизма-ленинизма должно быть всё наоборот. Недовольными должны быть бедные. Они должны совершать революции, чтобы сократить имущественное неравенство с богатыми. Однако от российских реалий марксова теория довольно далека. В России гораздо чаще революции начинают богатые, чтобы имущественное неравенство увеличить.

Правда, иногда процесс выходит из-под контроля его инициаторов, и революция идёт не по резьбе, заданной элитой. Но это случается очень редко. Можно сказать, что подобный срыв имел место единственный раз, осенью семнадцатого. Привилегированный класс снял царя, но сам не удержал власти и пал жертвой восставшей бедноты. Возможно ли повторение такого сценария? Вряд ли. Сто лет назад сложилось разом столько уникальных внешнеполитических, социальных и этнических факторов, что рассчитывать на повторение «революции бедных» в двадцать первом веке я бы не стал. Для революции олигархов предпосылок гораздо больше.

Почему же богатые больше, чем бедные, недовольны твёрдой авторитарной властью? Вроде бы, они при ней процветают? Дело в том, что любой авторитарный правитель, любой царь, диктатор или иной долгосрочно берущий власть лидер, начинает ощущать себя отцом нации. Он волей-неволей заботится обо всех подданных. Чтобы хоть в какой-то мере защитить общенациональные интересы, ему приходится ограничивать аппетиты богатых.

Даже если это делается крайне деликатно, богатые всё равно недовольны. Причём чем они богаче — тем большие возможности они упускают, тем сильнее недовольство. Например, после строительства путинской «вертикали», когда главы субъектов федерации стали фактически назначаться из Кремля, олигархи потеряли возможность избираться губернаторами или проводить своих ручных губернаторов для контроля над регионами. А это огромные потери — каждый губернатор мог бы «отмывать» миллиарды рублей ежегодно.

Простонародье инстинктивно чувствует, что без сильной государственной власти его совсем замордует элита, и потому поддерживает национального лидера даже в не слишком справедливом обществе. Это не признак темноты и невежества народных масс, как утверждают снобы, а признак их социальной мудрости. Опыт прошлого однозначно доказывает, что все революции в России делают положение народного большинства только хуже.

Мало кто сомневается, что в случае успешного верхушечного переворота нас ожидает дежавю, возвращение девяностых. Новое внешнеполитическое унижение России и новое социально-экономическое унижение большинства — очевидные риски, стоящие на кону.

Однако мятеж олигархов, таит не только новые угрозы, но и открывает новые возможности. Нет, возможности открываются не для олигархов и поддерживающего их либерального слоя. Скорее наоборот — шанс получат силы прямо противоположного толка. Ведь наиболее вероятная перспектива такого заговора — не победа, а провал. Как в Стамбуле не удалось поколебать власти Эрдогана, так и в Москве вряд ли получится свалить Путина. Зато открытое выступление «шестой колонны», довольно прочно сидящей пока в кремлёвских кабинетах, станет стимулом к решительному очищению власти, к её окончательному избавлению от либерально-западнических иллюзий.

Так, официальный Стамбул до проамериканского мятежа откровенно колебался — сотрудничать с США на Ближнем Востоке или нет, и был явно настроен против России. Зато неудавшийся мятеж сразу столкнул чашу равновесия в сторону, противоположную западной. Теперь Турция выступает как явный противник Вашингтона и сотрудничает с Москвой.

Точно такой же эффект надо ожидать от кремлёвского заговора. Скинуть Путина сил у московских заговорщиков вряд ли хватит, зато этот «недоворот» наверняка инициирует большую чистку в верхах. Если, например, будут «раскулачены» те, кто продолжает прятать миллиарды за рубежом, народ будет только аплодировать. Ничто не поднимет рейтинг президента выше, чем неудачный либеральный бунт с последующей национализацией имущества мятежных миллиардеров.

Собственно, президенту и без такого экстремального стимула пора подумать о дальнейшей патриотической эволюции своего курса. Конфронтация с Америкой — это всерьёз и надолго. Это проблема не на одну выборную каденцию. Из возникшего кленча только два выхода: либо Россия отказывается от своей независимости, либо США отказываются от своих претензий на монопольное мировое господство. Второй выход, судя по глобальным экономическим тенденциям, просматривается не раньше, чем к середине века. Первого выхода желательно не дождаться никогда.

Всё это значит, что в ближайшие десятилетия смертельно опасно подпускать к власти миллиардеров, чьи финансовые интересы тесно связаны с внешними рынками. Подобно тому, как в своё время Иван Грозный и Пётр Великий заменяли бояр новым служилым сословием, Путин тоже должен радикально поменять кадровый состав государственной элиты, открыв социальные лифты для тех, кто не участвовал в криминальной революции девяностых.

Перемен требует социальная сфера, где невозможно дольше мириться с нарастающим неравенством. Перемен требует экономический курс, потому что на чисто либеральной базе, без активной роли государства, невозможно обеспечить технологическую независимость, — даже минимальную, даже в военной сфере. Всех этих перемен ждёт народное большинство, и совсем не желают те лица, кто входит в топ-списки Форбса, и кто кормится у столов этих лиц.

До сих пор Путин словно стоял двумя ногами в двух лодках, стараясь опираться одновременно и на народ, и на олигархическую элиту. Сейчас эти лодки стремительно расходятся. Имущественная элита в сложившейся ситуации — опора совершенно ненадёжная. Надо делать выбор.

Владимир Тимаков