Входят ли беженцы в число «народов Сирии»? Спросите Путина!

Если бы кто-то кроме Владимира Путина заговорил о «народах Сирии», то мы бы сказали, что это абсолютный вздор. Однако то, что российский президент хочет организовать конгресс этих «народов» на базе Хмеймим — не что иное как новая попытка России манипулировать сторонами, участвующими в политическом урегулировании и признанными на международном уровне, а также очередной шаг на пути к маргинализации сирийской оппозиции, которая выражает чаяния народа. Также российская инициатива направлена на то, чтобы привлечь тех, кто заинтересован в восстановлении страны и продемонстрировать, что ситуация в Сирии нормализуется. Москва вовлекает в работу тех, кого она контролирует, и пытается поляризовать тех, кого она не контролирует, однако поиск лояльной оппозиции для неё не проблема при сохранении у власти Асада. Такому критерию соответствуют две платформы псевдооппозиционеров — та, что собралась в Москве и та, что соберётся в Хмеймиме, — а также курды из партии «Демократический союз», так как им все равно, кто правит в Дамаске, пока это не мешает существованию их «федерального округа».

Либо «народы» — произвольный и придуманный в спешке термин, либо он используется ошибочно, либо вовсе лишен какого-либо смысла. Если Путин, говоря о «народах», имеет в виду этническое разнообразие в Сирии, то нужно учитывать, что 92% жителей страны представлены арабами, а 8% — курдами, армянами, черкесами, туркменами и ассирийцами. Если же он ссылается на разнообразие конфессий, то их представители не являются «народами». Даже если это означает различные племена и кланы, языковое разнообразие, распределение по географическому или, наконец, политическому признаку, все эти группы не отвечают требованиям, которые необходимы, чтобы классифицировать их как народы, как в случае народов Российской Федерации. Непродуманность термина вызывает неопределенность: почему «народы Сирии», а не сирийский народ? Также неясно, каково в таком случае видение сирийского кризиса у России, которой доверено его урегулирование. Почему мир должен считать, что разделение сирийской территории на зоны деэскалации и разговоры о «народах Сирии» не есть предварительный проект разделения страны? Вероятней всего, что идея конгресса народов Сирии направлена на то, чтобы привлечь на свою сторону курдов, чтобы те не оставались под контролем американцев, которые в своих интересах вооружили их для борьбы с «Исламским государством» (запрещена в РФ, — прим. ред.).

Президент России не сказал, какой из этих народов представляет режим Асада, или же, быть может, он представляет всех. Неясно также и то, включены ли в число «народов» несирийские поселенцы, которых в страну направил Иран, желающий их натурализации. Не стоит забывать и о более чем восьми миллионах беженцев и мигрантов. Что насчёт пяти миллионов внутренне перемещенных лиц? Асад и иранцы считают, что можно забыть о трети населения, оказавшейся за границей и не обсуждать возможности для их возвращения в страну, а мигрантам лучше остаться там, где они поселились. Никто не знает, что думают россияне по этому поводу, однако их позиция не сильно отличается от позиции режима и иранцев, когда дело касается гуманитарных вопросов. Тем не менее, все они столкнутся с этой проблемой, когда речь пойдёт о послевоенной реконструкции.

Москва и Дамаск демонстрируют явную заинтересованность в восстановлении страны, в то время как Тегеран пытается подойти к этому вопросу по-другому. Однако, все три страны находятся под действием международных санкций, режим Асада — банкрот, Россия и Иран также не имеют дополнительных ресурсов, но каждая сторона считает, что способна придать стимул странам-донорам. Сирийский режим хочет вовлечь в процесс восстановления европейские страны, заключив с ними сделки в обмен на нормализацию отношений, чтобы тем самым обеспечить себе легитимность. Поскольку иранцы считают данный вопрос своим слабым местом, они пытаются использовать свои преимущества, соглашаясь с условиями европейцев и сотрудничеством с ними. Эти условия меняются по мере завершения вооруженного противостояния, запуска политического процесса, который проложит путь к стабильности в стране, и поиска надежных проектов по реконструкции. Тегеран полагается на свои тесные связи с режимом Асада, предлагая политические формулы и сделки, которые могут быть привлекательны для европейцев, если они готовы установить официальные отношения с режимом. Однако, даже если европейцы и готовы пойти на компромисс по политическим вопросам, они не бросают деньги на ветер и не могут пренебрегать гарантиями.

В любом случае все знают, что первое и последнее слово в Сирии за Россией, а не Ираном или сирийским режимом. Для тех, кто считал иначе, визит делегации, возглавляемой министром иностранных дел Сирии, в Сочи был своего рода посланием всем странам о том, что вопросы послевоенной реконструкции контролирует Россия. Все, что мог сделать Валид аль-Муаллем, так это пожаловаться на то, что курды из «Демократических сил Сирии» захватывают нефтяные месторождения в Дейр-эз-Зоре. Иранцы также выражают протест против разделения Дейр-эз-Зора в рамках российско-американских договоренностей. Однако жалобы Ирана в связи с поведением России звучат все чаще. Тоже самое можно сказать о недовольстве Турции ситуацией в Идлибе и Израиле, который выступает за определение красных линий в отношении иранского присутствия на юге Сирии.

Понятно, что Путину нет дела до этих протестов, и главное, что его заботит после создания зон деэскалации, это создание конгресса народов Сирии для примирения режима и оппозиции.

Таким образом, он работает исключительно над тем, чтобы трек в Астане перешёл в трек в Хмеймиме, и оба находились вне контроля со стороны ООН. Москва доминирует в Женевском переговорном процессе, используя его для поддержки других треков.

Существует ли связь между идеей конгресса народов и послевоенной реконструкцией? Конечно, все вопросы взаимосвязаны, в том числе прекращение вооруженного противостояния, ликвидацию очагов терроризма и политический процесс. Россия продемонстрировала, что способна изменить баланс сил с помощью военной мощи, что касается изменения ситуации с помощью политической силы, то здесь имеются некоторые сомнения в связи со склонностью России манипулировать фактами и искажать реальные причины кризиса. Если говорить о шагах России на пути к восстановлению страны, можно обратить внимание на то, что когда она обратилась к сирийским бизнесменам, то они начали не с того, что оценили свой потенциальный вклад, а стали искать возможности получения быстрой и лёгкой прибыли. Также Россия начала консультации с европейскими правительствами относительно возможных сделок, и желает навязать свои стандарты в деле реконструкции, хотя данный процесс будет развиваться благодаря международным усилиям. Также Москва пытается компенсировать свою неспособность внести существенный вклад в восстановление, монополизируя процесс распределения сделок, однако при этом она игнорирует проблему беженцев, которая, как известно, является предметом озабоченности государств-доноров. Кроме того, не предоставлены гарантии, что в проекты по восстановлению и развитию страны будут вовлечены все «народы Сирии» вопреки желанию режима Асада.

Важно, что формула политического решения, над которой работает Россия, по-прежнему сосредоточена на роли Асада и его режима и далека от создания такой внутриполитической ситуации, которая вселила бы веру «народов» в своё будущее. Судя по всему, этот подход в первую очередь служит интересам России, а не интересам Сирии и сирийцев, и, конечно, важное место в российских расчетах относительно ситуации в Сирии и на Украине занимает контроль над процессом реконструкции. Так, например, когда Соединенные Штаты и европейские страны послали гуманитарную помощь в Ракку, Россия расценила это как попытку поэтому скрыть последствия зверских бомбардировок, несмотря на то что бомбардировка Алеппо со стороны России была не менее зверской. Намного важнее то, что Москва стала осознавать, что международное сообщество может принять российское урегулирование в Сирии, даже при условии сохранения у власти Асада, однако оно не может согласиться с одновременным присутствием Асада и Ирана. Пока ситуация далека от установления мира, «народы Сирии» могут всем наскучить: Асаду, Ирану и России.