wPolityce: «поглощая Белоруссию», Путин добивался совсем не того, о чем все думали, и преуспел

Александр Лукашенко в пятый раз за этот год встретился с Владимиром Путиным. Российские и белорусские аналитики задаются вопросом, какова была цель переговоров двух лидеров.

Очевидным поводом, о котором сообщалось заранее, было согласование всех 28 «дорожных карт интеграции», которые подписали премьер-министры. Кроме того, после встречи Минск и Москва сформулировали несколько важных стратегических посланий. Я имею в виду высказывания Путина и Лукашенко на пресс-конференции, состоявшейся после длившейся три часа встречи. Журналисты обратили внимание, что переговоры заняли меньше времени, чем обычно, но после них президенты ответили на вопросы прессы, чего ранее не делалось. Это может означать, во-первых, что между двумя столицами стало меньше разногласий, а во-вторых, что совместная пресс-конференция сама была существенным элементом встречи Путин — Лукашенко.

Какие важные высказывания там прозвучали? С польской точки зрения, как представляется, самым важным был вопрос белорусского журналиста о ситуации на границе с Польшей. Ответ Путина — это стратегический сигнал, к которому следует прислушаться. Во-первых, российский президент сказал, что Москва ничего не может в этой ситуации сделать, поскольку Белоруссия — суверенное государство, имеющее собственное руководство, с которым и следует вести переговоры в целях преодоления проблем.

Во-вторых, Путин выразил недоумение по поводу позиции Запада, одновременно рассказав, что некоторые западные лидеры обращались к нему с просьбой оказать давление на Минск (это может быть намеком на недавний визит в Москву Меркель). Путин подчеркнул, что представители западных стран контактируют с Талибаном (запрещенная в РФ организация, — прим.ред.), который в свете соответствующей резолюции ООН считается террористическим движением (о переговорах российских дипломатов с талибами он не упоминал), но при этом не хотят разговаривать с Белоруссией, которая, возможно, их в чем-то не устраивает, но все же не находится под управлением террористов.

В-третьих, Путин и Лукашенко говорили в контексте миграционного кризиса практически только об афганцах. Из этого можно сделать вывод, что в ближайшее время проблема не разрешится. Российский президент, впрочем, отметил, что американцы обращаются к граничащим с Афганистаном странам, а также к России с просьбой помочь им эвакуировать людей, которым могут угрожать талибы. Если на границе Польши и Белоруссии, продолжал он, среди беженцев находятся в том числе афганцы, их следует выявить и принять, а не отправлять вместе со всеми остальными обратно на белорусскую территорию. Действия коллективного Запада Путин счел непоследовательным. «Куда их выталкивать? В Афганистан? А потом будут просить, чтобы мы их оттуда вывезли», — подытожил он.

Язык тела Путина тоже был однозначным: Владимир Владимирович выглядел довольным и расслабленным. С его точки зрения ситуация выглядит удобной: Россия не влияет на то, что происходит на границах Белоруссии, но заодно получает возможность порицать двуличие Запада.

Путин и Лукашенко, упоминая о мигрантах, говорили практически исключительно об Афганистане, а это указывает, что они не считают тему закрытой, и подают четкий политический сигнал: переговоры следует вести с Минском. Позже появилась еще одна интересная деталь. Лукашенко встретился с председателем российского Следственного комитета Александром Бастрыкиным. Из сообщения агентства БелТА следует, что в ходе встречи много говорилось об угрозах, с которыми могут столкнуться обе страны в связи с афганским кризисом (речь шла, в частности, о контрабанде наркотиков). Опасения совершенно оправданны, однако, следует напомнить, что недавно Лукашенко обрисовал перспективу наводнения Евросоюза наркотиками в ситуации, если Белоруссия, отвечая на санкции, перестанет бороться с наркотрафиком.

На пресс-конференции, как сразу же заметили российские журналисты, Лукашенко и Путин продемонстрировали любопытное расхождение во мнениях. Российский президент сказал, что премьеры двух стран на следующий день одобрят соглашения об углубленной интеграции во всех 28 сферах, а его белорусский коллега отметил, что некоторые вопросы еще предстоит согласовать, а окончательную форму договоренности обретут, возможно, в конце октября.

Это, разумеется, склонило российских журналистов, в особенности на фоне заявления Путина об отсутствии связи между переговорами и текущими политическими событиями, выдвинуть предположение, что ситуация выглядит совсем иначе. Перед приближающимися выборами в Думу Кремль стремится завершить ключевые проекты последних лет, в том числе интеграцию с Белоруссией и строительство «Северного потока — 2», который, как сообщается, в конце месяца будет готов к запуску. Это, по мнению российских комментаторов, связано с низким рейтингом партии власти. Опросы показывают, что уровень ее поддержки снизился до исторического минимума, а недавние обещания выделить пенсионерам и бюджетникам дополнительно три триллиона рублей подняли рейтинг «Единой России» лишь на 3% (он достиг 23%).

В свою очередь, коммунисты укрепляют позиции, их популярность с мая выросла вдвое, поэтому нельзя исключить, что они могут добиться самых лучших с 1999 года результатов, когда они получили 24% голосов. Согласно последним опросам, партию Зюганова поддерживают 20% россиян. При этом она находится на подъеме, чего нельзя сказать о «Единой России».

В Думу помимо традиционных партий «большой четверки» («Единая Россия», КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия») могут попасть и другие силы: «Новые люди», «Яблоко» или даже Партия пенсионеров. «Единая Россия» не лишится, по всей видимости, большинства, но расклад сил во властном лагере может измениться, а это создает заметную напряженность, выливаясь, например, в слухи об отставке Лаврова и замене его, в зависимости от того, какая фракция укрепится, Нырышкиным (разведка) или Вайно (глава администрации президента).

Возвращаясь к теме интеграции России и Белоруссии, следует обратить внимание, что она, как сообщили на пресс-конференции президенты, не будет касаться введения единой валюты. То, что обсуждалось в 2019 году, отложили на будущее. Так же выглядит ситуация с созданием единых политических структур в рамках союзного государства. В целом в сложных темах экономического характера, таких, как гармонизация налогового и таможенного законодательства, интеграционные соглашения очертят лишь общие рамки, а законы будут меняться постепенно в течение как минимум трех лет.

Что касается единых цен на энергоносители, в том числе российский газ, то они начнут действовать с 2022 года. Обнародованные российским руководством детали интеграционных договоренностей выглядят довольно расплывчатыми. Например, в рамках процесса сближения макроэкономической политики центральные банки обеих стран должны до конца 2022 года подписать детальные соглашения. Сроки, как это уже неоднократно бывало, могут или соблюсти, или изменить: все зависит от расклада сил и поля для маневра, каким будут располагать элиты обоих государств.

На практике это означает, что пока «углубленная» интеграция экономики России и Белоруссии носит, скорее, пропагандистский, чем реальный характер. Каждая из стран, если сочтет нужным, может нажать на тормоз и замедлить или даже остановить весь процесс.

Ряд сигналов указывает на то, что, хотя риторика остается дружеской, по экономическим и финансовым вопросам стороны продолжают торговаться. За несколько дней до визита Лукашенко в Москву российский вице-премьер Антон Силуанов сказал в интервью РБК, что Белоруссия оказалась «в непростом финансовом положении», а ее руководство стремится получить кредит в размере трех миллиардов долларов из средств Евразийского фонда стабилизации и развития.

Лукашенко опроверг эти сообщения в ходе пресс-конференции, сказав, что его страна не планирует брать новые кредиты, а лишь предлагает Москве направить «сэкономленные» Минском средства, выделенные в рамках старых кредитных линий, на новые проекты. Речь идет о кредите на строительство АЭС в Островце, возведение которой обошлось на несколько миллиардов долларов дешевле, чем планировалось (это стало одной из причин обеспокоенности Вильнюса по поводу качества работ на атомном объекте, который находится в паре десятков километров от границы с Литвой).

Некоторые белорусские эксперты, как Валерий Карбалевич, полагают, что Лукашенко нанес Путину очередной визит для того, чтобы обсудить не программу интеграции, а новую конституцию Белоруссии. На такой вариант, по мнению политолога, указывает то, что пресса удивительным образом игнорирует ведущиеся в этой области работы. Конституционная комиссия должна была представить Лукашенко проект нового основного закона к 1 августа, потом был назначен срок до 1 сентября, однако, до сих пор царит тишина. Карбалевич считает, что дело было именно в консультациях с Москвой.

Это мнение демонстрирует опасения большинства независимых белорусских экспертов, говорящих, что Россия поглощает их родину. Представляется, однако, что возможен и другой сценарий. На него обратил внимание эксперт Атлантического Совета Брайан Уитмор (Brian Whitmore), написавший, что мы наблюдаем «важнейшие качественные изменения в ситуации безопасности на восточном фланге НАТО с момента аннексии Крыма Москвой в 2014 году и вооруженного вторжения в Донбасс». При этом он имел в виду не 28 интеграционных программ, а прибытие в Бобруйск российских истребителей Су-30СМ и запуск совместного патрулирования белорусского воздушного пространства. Аналитик (как и многие его западные коллеги) считает, что это первый шаг к созданию российской военной базы в Белоруссии, которую для отвода глаз называют «учебным центром».

Федор Лукьянов, эксперт «Валдайского клуба» и главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», в своей недавней статье писал, что гарантией удержания Минска в орбите российских влияний станет не экономическая интеграция, а наличие у Москвы своей базы на белорусской территории. Это может указывать на то, что в процессе «поглощения Белоруссии» Путин добивался совсем не того, о чем все думали, и преуспел.