Bloomberg: Европе следует добиться расположения России, когда Путин уйдет

У президента России Владимира Путина появилась новая игрушка, и он хочет, чтобы россияне отнеслись к ней как к рождественскому подарку, предназначенному специально для них. В среду он назвал успешные испытания нового сверхзвукового оружия «замечательным, отличным подарком стране к Новому году». Возможно, россияне предпочли бы, чтобы новогодним подарком стал отказ от повышения пенсионного возраста, однако, по мнению Путина, это не имеет никакого отношения к национальным интересам его страны.

Теперь, когда подходит к концу достаточно неудачный в политическом смысле год для Путина, стоит задаться вопросом о том, в какой степени его милитаристское мировоззрение сохранится после его ухода. И это зависит не только от самих россиян. Как только Путин уйдет, у Запада — в первую очередь у Европы — появится еще один шанс соблазнить Россию иными перспективами.

У России есть достаточно много геополитических вариантов. Она может попытаться стать глобальной военной сверхдержавой — ей удалось достичь этого статуса в 20 веке, несмотря на слабую экономику, благодаря ее оружию и изобретательности, подстегиваемой репрессивными режимами. Россия также может смириться со статусом региональной державы, постепенно превратившись в младшего партнера Китая и базу природных ресурсов. Наконец, она может стать частью Большой Европы — в соответствии с идеями, впервые сформулированными в начале 20 века Хэлфордом Маккиндером (Halford Mackinder), одним из отцов геополитики.

Предшественник Путина Борис Ельцин поначалу придерживался последнего варианта, однако его нищая, охваченная хаосом Россия отпугивала и вызывала отвращение у европейцев, которые считали альянс с США гораздо более прибыльным и полезным с точки зрения безопасности. США никогда не поддерживали идею Большой Европы, потому что с тех пор, как в 1959 году президент Франции Шарль де Голль выступил в поддержку идеи «Европы от Атлантики до Урала», это стало проектом, который должен был быть противовесом мощи США. Между тем даже Ельцин не мог представить себе, что Россия однажды будет полностью интегрирована в европейские институты, которые все еще продолжали формироваться в период его правления. Последние годы он провел, неуклюже балансируя между этими тремя вариантами развития России.

Путин унаследовал эту фундаментально слабую позицию. Будучи искусным тактиком, он быстро приобрел навыки (одновременно воспользовавшись прибылью от продажи нефти), позволившие ему разыгрывать карты России лучше, чем это делал Ельцин. Однако он естественным образом склонялся к варианту со сверхдержавой — к самому рискованному и авантюрному варианту, который в наибольшей степени соответствовал характеру его подготовки и опыта, которые он получил в период холодной войны. Кроме того, он не видел иной жизнеспособной альтернативы. Он начал рассматривать Европу как сборище вассалов США, неспособных на собственную независимую политику. Поэтому с того момента, когда в 2007 году Путин произнес свою известную мюнхенскую речь, в которой он раскритиковал расширение НАТО и расстановку сил в «однополярном мире», он следовал плану по восстановлению за Россией статуса сверхдержавы — посредством военных кампаний в Грузии, на Украине, в Сирии, а теперь и Африке, где ему помогают частные военные компании.

После такой смены направления укрепление экономических связей с Европой и предоставление ресурсов для продолжающегося роста Китая, что изначально было двумя другими элементами попыток сбалансировать силы, стали более проблематичными. Мирный проект Европы отвергает любую агрессию. Для Китая уверенная в своих силах и сильная в военном смысле Россия — это скорее помеха, нежели потенциальный союзник, поэтому любая зависимость от нее в вопросе ресурсов — это риск.

Вести игру сверхдержав можно только в том случае, если в распоряжении России будут мощные ядерные средства сдерживания. Без них у Кремля не будет возможности свободно вести более мелкие войны. Именно поэтому Путин сосредоточился на разработке такого оружия, которого у США и их союзников нет. Гиперзвуковой планирующий боевой блок «Авангард», который был испытан в среду, 26 декабря, в присутствии Путина, предположительно способен обходить системы ПРО и развивать скорость, превышающую скорость звука в 20 раз.

В апреле Владислав Сурков, который прежде был одним из главных идеологов Путина, а в последние несколько лет стал наместником Путина на востоке Украины, написал статью, в которой он рассуждал о преимуществах геополитического одиночества. «Россия четыре века шла на Восток и еще четыре века на Запад. Ни там, ни там не укоренилась. Обе дороги пройдены», — написал он.

Однако теперь россиян стало гораздо сложнее купить рассуждениями о «счастливом одиночестве лидера, ушедшей в отрыв альфа-нации» (пользуясь словами Суркова). С точки зрения старшего поколения, игра Путина — это повтор той игры сверхдержав, которая не принесла им никакой экономической выгоды. С точки зрения молодых россиян, эта игра представляет собой фактор, ограничивающий их возможности. Теперь, когда им удалось посмотреть мир, многие россияне понимают, что у их страны нет той экономической мощи, которая необходима для того, чтобы развиваться в одиночку. И единственный ответ Путина на эти сомнения и страхи — это репрессии.

Однако это не слишком подходящий ответ, учитывая историю России: народ вполне способен устроить бунт, когда его терпение иссякнет. Когда Путин уйдет, его преемнику придется пересмотреть геополитический выбор России. Путину потребовалось два десятилетия, чтобы показать, что у него нет задней скорости. У нового лидера не будет этого сдерживающего фактора, и Россия, возможно, вновь вернется к рассмотрению этих трех вариантов.

Если у Европы хватит смелости, она может многое приобрести. Если она наладит отношения с Россией, она сможет решить ряд фундаментальных проблем Евросоюза. Имея в своем распоряжении огромные запасы природного газа, Россия способна ускорить движение Европы к ее труднодостижимым целям по защите окружающей среды. Учитывая нереализованный экономический потенциал и потребность в иммигрантах для освоения ее обширных территорий, Россия может оказать существенную помощь в разрешении миграционного кризиса. А учитывая ее инвестиции в современные военные технологии — и, да, в «Авангард» — Россия может стать основой единой европейской армии.

Создание обширного единого европейского рынка, включающего в себя Россию, вполне возможно: несмотря на враждебное отношение Путина к Западу, Россия внедрила множество европейских технических стандартов по мере постепенного отказа от ее устаревших советских стандартов.

Разумеется, все это будет иметь смысл для европейцев лишь в том случае, если Россия будет готова пожертвовать частью своего суверенитета, принять определенные нормы поведения и ценности Европы. Сегодня довольно трудно представить себе такое, однако всего 30 лет назад Евросоюз в его нынешнем виде казался чем-то совершенно фантастическим. Если бы европейские лидеры были более прозорливыми, они уже занялись бы разработкой всеобъемлющего предложения в области торговли и безопасности, которое они могли бы сделать преемнику Путина.

В отсутствие такой заинтересованности со стороны Европы любой преемник Путина, скорее всего, продолжит идти по пути, выбранному Путиным и ведущему к экономической катастрофе, а Китай, между тем, будет ждать удобного момента, чтобы получить доступ к российским природным ресурсам на самых выгодных для себя условиях. Вполне возможно, что в конечном счете у России останется только один вариант — стать младшим партнером Китая, что для нее является наименее предпочтительным вариантом.

Это противоречит интересам России и, вероятно, интересам Европы, потому что это приведет либо к повторению постсоветского хаоса, либо к укреплению Китая. Однако лично я пока не слышал, чтобы европейские столицы каким-то образом готовились к приходу преемника Путина.

Учитывая, что сейчас Россия оказалась предоставленной самой себе, геополитический выбор Путина — с его сверхзвуковым оружием под новогодней елкой — вероятнее всего, сохранится даже после его ухода из Кремля.