Дмитрий Минин. Путин и Трамп решили в Дананге судьбу Сирии?

От встречи В. Путина и Д. Трампа на саммите АТЭС во вьетнамском Дананге, анонсированной американцами, ожидали многого. Предполагалось, что доминирующими темами на ней станут положение на Украине, ситуация вокруг ядерных программ КНДР и Ирана, а также проблемы окончательного мирного урегулирования в Сирии. Странные манёвры делегации США в связи с проведением этой встречи лишь отчасти могут быть объяснены опасениями американского президента новых обвинений его политических противников в Америке в «сговоре» с Кремлём. В конце концов, Трампу к этому не привыкать, и он не из робкого десятка. Важнее, видимо, то, что в ходе предварительных консультаций Вашингтону не удалось наполнить программу встречи необходимым американцам содержанием.

При этом отсутствие взаимопонимания по Украине, судя по всему, было для американцев некритичным, поскольку Трамп особых симпатий к этой стране не испытывает. Это видно, например, по тому, как он эмоционально реагирует в «Твиттере» на «фальшивое дело» бывшего члена своего штаба Манафорта, раскрученное с подачи Киева. В отношении пересмотра соглашения по иранской ядерной программе президент США практически стоит в одиночку против остального мира, и вряд ли его окружение рассчитывало на то, что Россия согласится с такой позицией. По КНДР главные переговоры, похоже, уже прошли в Пекине, ожидать в этом смысле чего-то нового от Москвы американцам тоже не приходилось.

Однако уйти с этого форума без какого-либо соглашения с Россией по Сирии американцы не могли. События в этой стране и вокруг неё развиваются столь стремительно, что США столкнулись с перспективой полного вытеснения оттуда. Поэтому первой «мигнула» всё-таки американская сторона, и встреча глав двух держав, пусть и короткая, состоялась. Более того, есть все основания считать, что одобренный ими документ в основном прошёл в российской редакции.

Накануне со ссылкой на «официальных лиц» американские издания сообщали, что одной из ключевых задач, которые ставил перед собой Вашингтон во время многомесячных консультаций по содержанию этого соглашения, было внесение пункта о создании «дополнительных зон деэскалации» в Сирии. Исходя из многочисленных заявлений на этот счёт американских генералов и экспертов, известно, какой смысл вкладывает Белый дом в данный тезис. Ему бы хотелось, чтобы по образцу созданных на западе страны четырёх зон деэскалации, гарантами которых являются Дамаск, Москва и Тегеран, таковыми были провозглашены подконтрольные Соединённым Штатам и их союзникам территории на юге и востоке страны.

Сейчас зона оппозиции вокруг базы США в Ат-Танфе значительно уменьшилась, но зато расширилась курдская зона на востоке. В целом же без особых потерь и затрат американцам в случае принятия данного пункта удалось бы сохранить под своим патронажем до трети территории Сирии со всеми плотинами и ГЭС на Евфрате, а также основными нефтяными полями. Естественно, что пойти на такое, презрев и сирийские, и собственные жертвы, российская сторона не могла. Можно предположить, что это было главным камнем преткновения на переговорах в кулуарах саммита. И именно под него американцы «подвесили» возможность личной встречи Трампа и Путина – как будто это большой подарок для Москвы. В результате представители президента США вынуждены были согласиться с тем, что есть, и пойти на контакт «в верхах». Всё просто: в данной географической точке, возможно, в отличие от некоторых других, козыри не на стороне американцев.

В итоге в документ вошло лишь упоминание о том, что «стороны также обсудили ход реализации решения о создании юго-западной зоны деэскалации, которое было достигнуто во время предыдущей встречи двух президентов в Гамбурге». Однако это далеко не то, чего добивалась американская дипломатия, поскольку речь здесь идёт о уже существующей зоне деэскалации в районе Даръа в юго-западном углу Сирии. С ней особых проблем нет. Значительная часть правительственных войск даже выведена отсюда ради проведения операций против ИГ в Дейр-эз-Зоре. Упоминание этой зоны в качестве отдельной проблемы в основном связано с озабоченностями Израиля, заботу о безопасности которого считает для себя полезным постоянно демонстрировать американская администрация. Это не территория на юге вокруг Ат-Танфа и тем более не восточный берег Евфрата.

Получившийся документ в целом можно признать достаточно конструктивной программой сирийского урегулирования, способной в случае её выполнения принести положительные результаты. В нём практически нет ничего, с чем бы не был согласен официальный Дамаск.

Президенты подтвердили «свою приверженность суверенитету, независимости, единству, территориальной целостности и светскому характеру Сирии в соответствии с резолюцией СБ ООН 2254». Они выразили поддержку проведению в Сирии демократических и конституционных преобразований, а также свободных выборов с присутствием международных наблюдателей. О том, кто может быть допущен к избирательному процессу или о непременной смене режима, в тексте ничего не говорится. С учётом нынешнего уровня популярности Б. Асада в стране и его готовности пойти на преобразования при условии сохранения целостности Сирии, в соответствии с буквой данного соглашения, Асад вполне может остаться во главе государства. В документе также ясно сказано, что зоны деэскалации – это временная мера, а не промежуточная фаза раздела страны. Лидеры двух держав подчеркнули свою решимость нанести полное поражение запрещённому в России террористическому «Исламскому государству» и призвали все стороны конфликта принять участие в Женевском мирном процессе под эгидой ООН. Заявлено, что после разгрома ИГ никаких иностранных сил на территории Сирии оставаться не должно. Согласно совместному заявлению, контроль за соблюдением договорённостей о прекращении огня в Сирии продолжит вести Амманский мониторинговый центр с участием экспертов из Иордании, России и США.

Можно согласиться с президентом Трампом, который, заявив журналистам на борту №1 о том, что соглашение об утверждении данного документа с В. Путиным было достигнуто очень быстро, отметил: «Оно спасёт огромное количество жизней». В «Твиттере» он назвал дискуссию по Сирии с российским президентом «хорошей».

На чём американцы, видимо, всё-таки настояли, так это на отсутствии упоминания о необходимости борьбы, помимо ИГ, ещё и с аль-каидовцами из HTS (бывшая «Джебхат-ан-Нусра», запрещена в России). То, что они не видят больше террористов в наследниках «Аль-Каиды», взорвавшей башни-близнецы, пусть остаётся на их совести.

Для России важно, что в США существует закон, причисляющий HTS к террористическим организациям, и пересматривать его никто не осмелится. Соответственно, российские операции против данной группировки оправданны и с этой точки зрения. Потому сейчас в провинциях Идлиб и Хама ВКС России наиболее интенсивно работают именно по позициям HTS.

Что касается ухода всех иностранных войск после победы над ИГ, как заложено в совместном меморандуме, то Россия не раз говорила о готовности свернуть своё военное присутствие в Сирии после победы над террористами. При этом сами по себе созданные на основе межгосударственных договоров базы ВМФ РФ в Тартусе и ВКС РФ в Хмеймиме, разумеется, никуда не денутся. И будем надеяться, что их больше не придётся заполнять по штатам военного времени.