Годовщина работы Ольги Васильевой

Автор Людмила Игоревна Кравченко — эксперт Центра Cулакшина.

Ольга Васильева — это министр образования и науки. На момент назначения наша надежда на перемены в авгиевых конюшнях образования Фурсенко-Ливанова-Медведева-Путина.

Начало этого учебного года, как никогда, оказалось в центре внимания общественности, поскольку на самом высоком уровне обсуждается перенос учебного года с 1 сентября на более поздний срок, а также в Совет Федерации поступило предложение переноса школьных линеек на 4 сентября из-за празднования мусульманского праздника Курбан-байрам.

Новый министр образования Ольга Васильева уже год проработала в своем кресле, и пришло время подводить итоги, в какую сторону дует ветер из Минобрнауки.

ОБРАЗ МИНИСТРА

С приходом Васильевой на пост министра общество разделилось на части. Одни посчитали это началом мракобесия, поскольку она специализируется на вопросах отношения церкви и государства, а значит непременно попытается усилить религиозные основы в образовательных учреждениях.

Главный редактор «Эха Москвы» Венедиктов, например, демонстративно вышел из Общественного совета при Минобрнауки, указав на «мракобесные» взгляды госпожи Васильевой. Демарш, впрочем, только усилил надежды других на позитивные перемены в министерской политике. Другие воспряли духом в надежде, что она «убьет» наследие Ливанова и Фурсенко, вернет образование на рельсы качественной подготовки, отказавшись от формулы образование-услуга. Поводом для таких надежд стали слова Васильевой, произнесенные в момент вступления в должность министра: «Надо осмыслить, проанализировать все, что произошло, потому что те реформы, которые были предприняты, требуют глубокого осмысления», а также впоследствии сделанное предложение заменить термин образование — услуга на служение: «каждый должен понимать, что работа учителя — это не услуга. Я буду запрещать вам произносить слово услуга». Что в общем-то правильно, поскольку учитель — это не отработка своей функции, оказал услугу и забыл, это тот, кто воспитывает молодое поколение, а значит именно термин служение в наибольшей степени подходит, несмотря на возражения либеральной публики.

Среди самых запомнившихся обещаний нового министра были следующие:

— вернуть в школьную программу астрономию. В школах предупредили об отсутствии лишних часов, сложностях с учебниками и учителями по предметами;

— вернуть трудовое воспитание, на уроках которого школьников обучат слесарному делу и домоводству, вернуть уборки школьных помещений и шахматных кружков. Васильева призвала прекратить воспитывать из школьников «маленьких потребителей», указав, что дежурство в классах не причинит вреда их здоровью, и воспитает ответственность;

— провести изменения в сфере управления школами — речь о передаче школ от муниципальных властей региональным, что было расценено в том числе как попытка провести раздел собственности в регионах и муниципалитетах. Васильева посчитала это более разумной тратой средств на образование: «сейчас совершенно другой исторический период, который требует, естественно, — я позволю себе такой термин произнести — „государственные школы“. То есть возвращение школ в государство и выстраивание государственного управления, потому что сейчас школы вне государственной опеки и заботы»;

— внедрить новые правила подтверждения квалификации учителей. Планируется, что учителя русского языка и математики из 15 регионов с 1 сентября этого года пройдут предметное тестирование, но в случае неудовлетворительных результатов наказаний не последует: «никаких наказаний со стороны ни региона, ни федерального центра не последует; главное — составить траекторию повышения квалификации для каждого учителя»;

— сократить число учебников за счет введения основного, базового и для углубленного изучения;

— уточнить образовательные стандарты для старших классов;

— изменить социальное положение педагога через повышение его оплаты труда и пересмотра роли учителя с натаскивающего на ЕГЭ на учителя-воспитателя: «внеклассное время — это время, когда мы с ребёнком можем работать, говорить и что-то делать, чтобы он стал гражданином нашей страны»;

— остановить процесс слияния слабых ВУЗов с более сильными. с 2014 по март 2016 года количество вузов и филиалов в России сократилось с 2486 до 1450. Васильева заявила: «пока мы прекращаем все объединения — до каждого конкретного разбирательства». Были отменены уже готовящиеся слияния ВУЗов;

— не закрывать сельские школы в рамках оптимизации расходов;

— продолжить переход к «инклюзивному» образованию, когда дети с особенностями здоровья или развития учатся не в специальных школах, а вместе с «обычными детьми»;

— увеличить число иностранных студентов, обучающихся в России до 700 тысяч к 2025 году с текущих 240 тысяч. Озвучивая это предложение, она сделала акцент на том, что обучающиеся из-за рубежа принесут «большой материальный вклад», который оценивается с учетом их проживания и жизнеобеспечения примерно в 373 миллиарда рублей. Правда странно было такое услышать от министра, который избегает сравнения образования с услугой;

— ввести в каждой школе пять бесплатных секций: спортивную, литературную, музыкальную, шахматную, естественно-научную и технический кружок, вероятно и модуль по предпринимательской деятельности.

Обещаний было много. Но они не касались коренного слома системы, а затрагивали небольшие насущные проблемы, с которыми сталкивается каждый родитель, ученик и учитель. Это уровень так называемой оперативной деятельности. Но разве министр не должен был определять свой курс исходя из стратегических задач? И даже эти обещания давали надежду. Правда возникал естественный вопрос, да как же путинизм ей все это позволит?

РЕВИЗИЯ ОБЕЩАНИЙ

Были ли выполнены обещания за год? Не будем предвзятыми и признаемся, что это были задачи не на один год, а на несколько лет вперед. Сделанное за минувший год — лишь незначительная часть намеченного министром. Сама Васильева призналась, что «задач впереди больше, чем удалось сделать». Но в целом производительность ее ведомства под стать скорости путинской команды.

Одно можно сказать однозначно, что религиозный аспект прослеживается в деятельности Васильевой. Именно при ней появился первый кандидат наук теологии, которым стал Протоиерей Павел Хондзинский. Примечательно, что он получил звание 1 июня, а сама степень кандидата теологии и доктора теологии официально появились в России через неделю приказом Минобрнауки от 8 июня 2017 г. № 507.

Как и обещала Васильева, были разработаны новые ФГОСы, в которых вместо расплывчатых формулировок было представлено содержание программ преподавания. В обсуждении, по словам Васильевой, приняли участие 7 тысяч человек, почти все отзывы носили позитивный характер. Однако беглый обзор ФГОСа по истории и концепции единого учебного пособия показывает, что курс на дискредитацию советского прошлого при новом министре продолжается. Например, из концепции единого учебника по истории: «В СССР был построен „сталинский социализм“, характерными чертами которого стала гиперцентрализация управления в ущерб регионам, диктатура вождя, подмена партийными органами власти Советов, приоритет административных методов решения политических и экономических задач. Рядом с индустриальными гигантами первых пятилеток выстроились лагерные вышки ГУЛАГа». Примечательно, и даже забавно, что применительно к путинской России выдвинуты тезисы об экономическом росте и инновационном пути развития России. Однако не только история попала под удар новых стандартов.

Согласно проекту «Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта основного общего образования в новой редакции», в разделе 12.5 «Математика и информатика» говорится, что в математике советский базовый уровень с некоторыми дополнениями был «углубленным» (он давался всем!), сейчас же для всех предлагается урезанный «базовый» уровень. Сначала страна потеряла промышленность, теперь потеряет профессиональные кадры, которые в советский период готовились ударными темпами. Хотя, принимая в расчет сокращение расходов на науку, ориентацию на экспорт сырья, становится ясно, что путинизму в стране не нужны профессиональные кадры с математическим и техническим профилем, они не вписываются в задумку сырьевизации нашей Родины. У таких кадров, как это сейчас уже видно, слишком много вопросов к властям.

Гораздо удобнее управлять теми, кто найдет применение себя в стране. Ведь что делать с взглядами молодого научного работника, знания которого оказались не нужны рынку, который требует нефтяников, продавцов и банковских клерков. Вспомним, что в советский период даже учебники для школьников писали выдающиеся ученые своего времени. В путинской России место составителей ФГОСов, определяющих, что должно быть в том самом учебнике, заняли неизвестные герои без ярких достижений в своей области. Возможно ли при таком подходе получить качественное образование — вопрос не праздный.

Об упрощении математики, что будет окончательно закреплено при Васильевой, ярко высказался академик РАН В.Арнольд еще в 2002 году: «Страна без науки не имеет будущего, и принятие обсуждаемого плана было бы преступлением против России. Как это ни удивительно, уровень подготовки школьников в России до сих пор отстает, особенно в области математики… Этот план производит общее впечатление плана подготовки рабов, обслуживающих сырьевой придаток господствующих хозяев: этих рабов учат разве что основам языка хозяев, чтобы они могли понимать приказы». Прошло полтора десятилетия, и замысел превращения российского выпускника в исполнителя, обслуживающего сырьевую экономику, уже не вызывает сомнений.

С 1 сентября в школы вернулась астрономия в объеме 35 часов. Преподавать предмет будут учителя физики.

Законопроект о трудовом воспитании прошел первое чтение в Государственной думе. Но пока не принят.

Правительство планирует решить проблему третьих смен через строительство новых школ, особенно на Северном Кавказе.

Линейка единых образовательных учебников не разработана, однако в этом году ученики будут обучаться по учебникам, написанным на базе единого историко-культурного стандарта.

К вопросу переподчинения школ Министерство только подходит. Васильева объясняет необходимость этого тем, что в таком случае будут сокращены расходы на содержание органов управления образования с 8,2% до 3,1%.

1764 школы, которые раньше носили название коррекционных, стали простыми школами. Ни одна из них, по заявлению министра, не была закрыта.

Обратила внимание Васильева и на протестную молодежь, с которой, впрочем, борются различными методам на местах. Васильева отметила, что «сейчас протестные настроения есть, так же как они были в 1862 году. С этими протестными ребятами, которые выступают „против всего плохого — за все хорошее“ нам тоже надо обязательно работать». Если по Васильевой Путин и есть все хорошее, то воспитывать будут учеников не в любви к Родине, а в поклонении первому лицу и беспрекословном его почитании.

РЕФОРМА ИЛИ КОСМЕТИЧЕСКИЙ РЕМОНТ?

Васильева и ее заявления о том, что в школе должны прививаться ценностные вещи (любовь, милосердие, сострадание, жалость, способность радоваться, смеяться, любовь к труду) подкупают, поскольку из логова кремлевских либералов давно не слышно о ценностях, идеологии и прочих вещах, без которых невозможно возрождение России. Но вспомним, что тот самый Кремль неоднократно говорил о необходимости отказа от сырьевой экономики, пока на деле заключал контракты на прокладку трубопроводов в Китай и Турцию. Поэтому даже самые красивые речи из уст путинской команды надо многократно перепроверять, а не очаровываться ими. Да и для Васильевой по всей видимости понятие ценности — вещь туманная, учитывая, что она нашла их в деидеологизированном путинском курсе (ее доклад «Ценностные аспекты политики В. В. Путина»).

Так что происходит с образованием? Его реформируют или слегка причесывают для успокоения трезвомыслящих патриотически настроенных преподавателей? Сама Ольга Васильева в своем интервью Интерфаксу отметила, что ее деятельность на посту министра она поостереглась бы называть реформой: «образование очень консервативно, система образования во всех странах консервативна! Поэтому я бы, наверное, слово „реформа“ произносить бы поостереглась».

Произошел ли коренной сдвиг в системе образования? В сущности, нет. И это главное. Прогноз о намерениях нового министра в рамках путинизма оказался верным. То же самое. Главный погром в образовании науке даже не затрагивается.

Васильева не стала пересматривать систему ЕГЭ, отметив только, что за четыре года «поменялось восприятие экзамена, пришло осознание, что это государственная итоговая аттестация, а не натаскивание на сдачу теста». Если бы… Это просто неправда. На проблему, что ученики потеряли возможность устно изъясняться, она отрапортовала, что в нескольких регионах будет введена устная часть в девятом классе по русскому языку в качестве пилотного проекта, что потом распространится на всю страну. Но ведь остальные предметы, требующие устного изложения мысли, так и остались в тестовой форме и обречены стать для сдающих инструментом регресса. Впрочем, сама министр ничего плохого в ЕГЭ не видит, объявляя, что он является «социальным лифтом» и позволяет выпускникам из всех российских регионов поступать в лучшие вузы. Отчего же тогда качество абитуриентов резко съехало вниз? Социальный лифт для балбесов что ли?

Она не изменила основ образовательного процесса, в котором преподаватель большую часть времени тратит на бюрократические отчеты — описание образовательной деятельности в ущерб этой деятельности, когда качество определяется в министерстве на основе сданных бумажек. Более того, от ФГОСов, где у преподавателя была хоть какая-то возможность творчества, хотя и весьма минимальная, перешли к ФГОСам с фиксированным содержанием, окончательно убив любую попытку проявить творческое начало, превратив учителя в исполнителя-бюрократа.

Она солидаризировалась с системой, продолжая вторить Путину и ему подобным, что государство и без того заботится о специалистах образовательного сектора: «губернаторы это прекрасно понимают. Они заботятся о молодых специалистах. Конечно, в каждом регионе, что касается дополнительных средств, исходят из своих особенностей, но не должно быть больших крайностей. В каждой губернии, в каждом регионе есть свой проект, посвященный молодому учителю». По ее заявлению «многие регионы по-своему решают эти вопросы (оплаты труда учителей в ходе проведения в школах Единого государственного экзамена) и находят возможности дополнительной оплаты. Я думаю, эта работа будет продолжаться везде».

При такой беспрекословной вере в правильность процессов в стране невозможно проводить преобразования. Ведь если послушать Васильеву, то в образовании все хорошо, государство делает все возможное. Вот только почему тогда все больше насилия среди детей и молодежи, все меньше желающих выбирать профессию учителя? Все больше молодых стремятся «свалить из рашки»? Конечно, она дала обществу долгожданную надежду на возрождение образования в его исходном виде — как процесса воспитательного, а не как услуги. Тем самым отразила чаяния многих учителей, которые за годы либеральных реформ уже устали от ценностного выхолащивания. Ее инициативы, направленные на возрождение элементов советской школы, вселили веру в то, что в отличие от Грефа, который считает, что «мы пытаемся воспроизводить старую советскую абсолютно негодную систему образования, мы напихиваем в детей огромное количество знаний» она теоретически может солидаризироваться с Джоном Кеннеди, который в свое время отметил, что «Советское образование — лучшее в мире. Мы должны много из него взять. СССР выиграл космическую гонку за школьной партой».

На фоне ее многочисленных предложений, различных высказываний, как например, о запрете на пользование телефонами во время уроков, что в общем-то правильно, ведь ученик пришел учиться, и не стоит отвлекаться от занятий, предложение привлекать к ремонту общежитий студенческие советы, возвращение в школы логопедов, поскольку в последних нуждаются первоклассники, 58% из которых имеют фонематические проблемы, формируется четкая убежденность, что министр не реформирует негодную систему образования, а пытается заретушировать ее недостатки, в корне не меняя ничего.

То есть реально мелкие, но порою скандальные нововведения, которые могут поддержать учителя, но не либеральные россияне, отвлекают общество от реальных проблем в системе образования, которых накопилось множество. От дефицита финансирования до низкого качества системы образования, непригодности тестовой формы аттестации, коррупции в ВУЗах.

Год работы Васильевой на посту министра образования и науки вполне вписывается в деятельность прочих ведомств, в которых за множеством мелких инициатив скрывается имитация бурной деятельности. Но за этой имитацией не стоит желания и стремления повернуть образование в нужное русло. Ее деяния и слова сравнимы разве что с заявлениями Путина о возрождении в стране патриотизма, под которым понимается не любовь к Родине, а любовь лично к Путину и режиму. Да и сам стиль управления Васильевой, которая принимает решения исходя из своего мнения, а не консультаций с общественностью, уж очень напоминает не служение делу, а обслуживание начальства, в лучших традициях путинского стиля.

А о науке и сказать нечего. Как шла деградация, так и идет.

Пока на дворе путинизм — надеяться на оздоровление необоснованно.

Подпишитесь на нас Вконтакте, Facebook, Одноклассники