Компромисс с Японией по островам начал выглядеть реальной возможностью

Исполнилось 60 лет советско-японской декларации, обещавшей урегулирование территориального спора двух стран и заключение мирного договора. В последние дни Токио явно проводит зондаж собственного общественного мнения: согласно ли оно на возвращение двух островов из четырех? При этом главный вопрос надо задавать России: а готова ли она отказаться от территорий? Некоторые варианты действительно есть.

19 октября 1956 года в Кремле премьер-министры СССР и Японии Николай Булганин и Итиро Хатояма подписали совместную декларацию о прекращении состояния войны и установлении дипломатических отношений. Также в декларации говорилось о согласии на продолжение переговоров о заключении мирного договора, после которого СССР соглашался на передачу Японии островов Хабомаи и Шикотан.

И хотя декларация была ратифицирована парламентами двух стран, никакого договора так и не было заключено. На Японию надавили США, пригрозившие в случае отказа от требований четырех островов аннексировать оккупированную ими Окинаву. А после заключения в 1960 году премьером Киси японо-американского договора о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности (закрепившего статус американских баз) СССР-де-факто отказался даже обсуждать возможную передачу островов «американскому авианосцу». За минувшие десятилетия был лишь один момент, когда Япония могла реально что-то получить — в 1992 году, после краха СССР, в окружении Ельцина рассматривалась идея передачи двух островов в обмен на заключение мирного договора. И хотя и тогда японцы хотели четыре, а не два острова, до конкретики дело не дошло. Острова продолжали оставаться удобным блокиратором для нормального развития русско-японских отношений: Япония настаивала на возвращении четырех островов, Россия говорила о том, что территориального вопроса не существует. США были всем довольны.

Новая глава началась в последние годы — внук Киси премьер Синдзо Абэ собрался решить проблему. Япония начала движение в сторону избавления от ограниченного суверенитета. Для этого ей нужно самостоятельно выстраивать отношения с тремя своими главными соседями: Китаем, Россией и США. Токио не замахивается на отказ от статуса военного союзника, а точнее военной базы Америки, но хочет большей самостоятельности в мировых делах, большей свободы маневра. К тому же нарастающее с каждым годом китайско-американское соперничество нервирует слишком зависимую от США Японию. На островах хотят быть не объектом игры великих держав, а самостоятельным субъектом геополитики (насколько это возможно при сохранении за США функции главного «защитника японского суверенитета», то есть сюзерена).

Без урегулирования отношений с Москвой стать им невозможно. Вражда с Китаем, зависимость от США, замороженные отношения с Россией — это совсем не те условия, которые ведут к светлому будущему страны Ямато. Кроме того, японо-российское урегулирование само по себе ослабит зависимость от США, потому что одним фактом заключения мирного договора Токио продемонстрирует Вашингтону свою независимость.

Так что мотивация у японцев есть, и очень серьезная. Три года откладывавшийся (под нажимом США) визит Путина запланирован на середину декабря, и Абэ очень хочет продвинуться к мирному договору. Но как это сделать? Позиция России известна. Хотя мы считаем требование передачи островов равносильным призыву пересмотреть итоги Второй мировой войны, Путин не раз говорил о приверженности декларации 1956 года, при этом оговариваясь, что Россия территориями не торгует.

А недавно прямо сказал японцам: проблема в том, что у нас с вами нет таких доверительных отношений, как с Китаем (с которым территориальный вопрос, пусть и не имевший такого напряжения, был урегулирован в нулевые годы). Переводя с дипломатического на русский — мы не доверяем Японии как сателлиту США, договариваться можно только с суверенным государством.

И тем не менее Путин и Абэ действительно будут вести переговоры о возможности заключения мирного договора. Именно в рамках подготовки к ним нужно рассматривать появляющиеся в последние недели утечки в японской прессе. Уже три японских СМИ за последний месяц написали о поисках компромиссного решения, которые ведет Токио. Сначала Yomiuri, а на этой неделе Nikkei и агентство Kyodo со ссылкой на свои источники в правительстве сообщили о том, что Токио «пересматривает переговорную стратегию» и готов обсуждать возвращение не четырех, а только двух островов.

В большинстве утечек речь идет именно о Хабомаи и Шикотане, в отношении же самых больших островов — Кунашир и Итуруп — предлагается вариант совместного самоуправления, общего суверенитета. Согласно еще одному варианту, Токио предлагает совместное управление Хабомаи, Шикотаном и Кунаширом, «если ей будут гарантированы существенные административные права».

Японский МИД последовательно опровергал все эти утечки. А в начале октября и премьер Абэ заявил о неизменности японской позиции — требуем возвращения всех четырех островов.

Тем не менее понятно, что речь идет о сознательном «сливе» — чтобы прощупать общественную реакцию в Японии и показать России свою готовность «идти на уступки». Тем более что десять дней назад старший замминистра иностранных дел Японии, младший брат премьер-министра Нобуо Киси заявил, что возможно обсуждение плана по «возвращению двух островов — Хабомаи и Шикотана» — «мы хотели бы как можно скорее найти решение (территориального спора) исходя из широкого круга возможностей».

Понятно, к чему готовят японцев — к постепенному отказу от идеи возвращения всех четырех островов. На самом деле, не существует ни одного шанса на то, что Итуруп и Кунашир когда-либо будут переданы Японии. И в Токио это прекрасно понимают. Россия не передаст два этих острова Японии даже в том случае, если Токио разорвет оборонный пакт с Вашингтоном и за свой счет проведет реиндустриализацию Дальнего Востока. Японцам нужно выйти из тупика, в который их загнали американцы — и в принципе само японское общество готово удовлетвориться двумя островами. По данным опросов, на вопрос: «Должна ли Япония в первую очередь согласиться с возвращением двух островов, как было предусмотрено в декларации 1956 года?» — положительно ответила половина респондентов. 34 процента были против, а 16 затруднились с ответом.

Проблема японцев в том, что Россия не готова отдать два острова. То есть мы не отказываемся от выполнения декларации 1956 года, хотя юридически она нас ни к чему не обязывает, но можем сделать это только на очень выгодных для себя условиях. Речь не о деньгах, потому что, даже если не говорить о безопасности и геополитике, экономическая заинтересованность обоюдная. В той же степени, в которой Россия заинтересована в японских инвестициях и технологиях, Япония заинтересована в российских ресурсах и рынке. Так что выгода России в том, чтобы в результате подписания мирного договора отношения с Японией действительно стали доверительными и добрососедскими. Что в условиях конфликта России с США и геополитической зависимости Токио от Вашингтона представляется крайне сложной задачей — для самих японцев.

Но представим, что Путин и Абэ действительно договорились о принципиальном подходе: разговор идет только о двух островах. Может ли президент позволить себе пойти на то, чтобы пообещать Японии Хабомаи и Шикотан? Есть масса ограничений — недавно РИА «Новости» даже назвало семь причин, по которым «Россия не может отдать Курилы Японии». Разберем их.

«Курилы — это русская земля». Бесспорно, все земли, входящие в состав России, являются нашей территорией. При этом понятно, что почти необитаемые скалы гряды Хабомаи и остров Шикотан не являются ни Крымом, ни Новгородом, ни даже Калининградом. Это приобретение по итогам Второй мировой войны — законное, но вполне допустимое к размену на урегулирование отношений с восточным соседом.

«Нельзя создавать прецедент». Передача островов может вызвать цепную реакцию как в Азии, так и во всем мире. От России потребуют вернуть тот же Калининград и прочие приобретения Второй мировой или просто спорные территории. Но, во-первых, все остальные приобретения зафиксированы как в международных, так и в двухсторонних договорах, а во-вторых, никто ничего у России требовать не может. То есть требовать может — получить не получится. К тому же понятно, что ни Германия, ни другие страны не будут выдвигать к России территориальных претензий в случае заключения российско-японского мирного договора.

«Уступить Японии — уступить США». Дескать, передача двух островов станет пропагандистской победой США, геополитического покровителя и сюзерена Японии. Но в случае заключения договора все будет как раз наоборот: Япония получит большую свободу маневра, а значит, и большую независимость от США.

«Это нанесет ущерб безопасности России». Действительно, гряда Хабомаи подходит вплотную к японскому острову Хоккайдо, но к нему точно так же прилегает и Кунашир. В случае передачи Хабомаи и Шикотана, безусловно, будет зафиксирован их демилитаризованный статус — а пограничники все так же останутся на Кунашире, а корабли российского ВМФ смогут проходить через проливы Курильской гряды.

«Нельзя разбрасываться ресурсами». Совместное использование морских биоресурсов может быть оговорено в мирном договоре.

«Там живут граждане России». На Хабомаи постоянного населения нет, там живут только пограничники, а 3000 жителей Шикотана, безусловно, останутся жить в своих домах.

«Это создаст новую конфронтацию в самой России». Это самый важный и серьезный аргумент. Действительно, сам факт передачи куска национальной территории возмутит часть общества. «Россия добровольно никогда от своих земель не отказывалась» — хотя и неправда, зато звучит патриотично. Именно звучит, потому что в реальности наша страна стала самой большой в мире благодаря сочетанию двух важнейших черт русского народа: его мужества и его ума. То есть силы и дипломатии — которой не бывает без поисков компромиссов. Сильная Россия может решить спор с Японией без всякого ущерба как внутриполитическому спокойствию, так и своему авторитету на мировой арене. Слабая — никогда.

Так что, если мы услышим о том, что Путин и Абэ договорились о заключении мирного договора с последующей передачей Хабомаи и Шикотана в совместное управление (а это и есть тот максимум, на который может пойти Россия), то не нужно этому удивляться. Сильный президент может себе позволить использовать свой авторитет для убеждения сограждан в правильности принятого решения. Слабый — никогда.