Лукашенко побоялся Путина?

Интрига разрешилась: Александр Лукашенко решил отправить в Брюссель вместо себя главу дипломатии Владимира Макея. «Вместо себя» — потому что на этот саммит Восточного партнерства, пятый по счету, Евросоюз впервые пригласил лично его, Лукашенко.

Почему же он, не избалованный визитами к проклятым буржуинам, много лет ходивший с ярлыком последнего диктатора Европы, этим шансом въехать на белом коне в сердце Евросоюза (и таким образом утереть нос врагам) не воспользовался?

О решении послать в Брюссель Макея стало известно сегодня из последней фразы витиеватого комментария представителя МИДа на сайте ведомства. Чем же вызвано такое решение?

«Лукашенко побоялся раздражать Москву в условиях довольно непростых отношений между странами и особенно перед новым раундом переговоров о ценах на энергоносители и выделении очередных кредитов». Такое мнение высказал в комментарии для Naviny.by директор Центра политического анализа и прогноза (Варшава) Павел Усов.

Да, фактор Москвы не стоит сбрасывать со счетов, но он в этом случае не был первоочередным, считает, со своей стороны, Денис Мельянцов, старший аналитик Белорусского института стратегических исследований (BISS, Вильнюс) и руководитель программы «Внешняя политика Белоруссии» экспертной инициативы «Минский диалог».

В Минске взвесили все плюсы и минусы вероятного визита Лукашенко в Брюссель и решили, что «минусов сейчас очень много», заявил Мельянцов.

Оба аналитика сходятся в том, что предстоящий 24 ноября саммит не сулит прагматично мыслящему белорусскому руководству больших плодов, кроме пиаровских. А коль так, то брюссельская овчинка не стоит выделки.

«Как известно, базис белорусско-европейских отношений заключается в получении белорусскими властями финансовых бонусов — кредитов, инвестиций и так далее. Саммит Восточного партнерства эти вопросы не решает, а значит для Лукашенко не имеет никакого практического значения», — рассуждает Усов.

Он добавляет: в принципе, и само Восточное партнерство «не является неким серьезным геополитическим объединением или проектом, который в состоянии обеспечить жизненно важные интересы белорусского режима».

Поэтому участие Лукашенко в брюссельском саммите «не только ничего не даст Минску, но поставит его перед фактом новой информационно-экономической войны с Москвой, чего белорусский руководитель всеми силами пытается избежать», резюмировал Усов.

Но в таком случае зачем было тянуть резину? Просто чтобы поинтриговать публику? Мельянцов считает, что все не так просто.

Видимо, велись переговоры о возможных встречах Лукашенко на полях брюссельского саммита. Но в итоге, предполагает собеседник, не получилось, в частности, организовать встречу с Ангелой Меркель. У той и так хлопот полон рот: провалились переговоры о коалиционном правительстве, светят новые выборы — так что, возможно, фрау канцлерин и сама в Брюссель не полетит.

Штрих к теме: на днях в Минске был и встречался с Лукашенко федеральный министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль. Он сделал явный реверанс — заявил на пресс-конференции, что если белорусский президент сможет приехать в Брюссель, то это станет «хорошим сигналом».

Короче, дело выглядело так, что Европа едва ли не упрашивала. И белорусское руководство, вероятно, решило набить себе цену.

Мельянцов напоминает: Лукашенко уже принимал у себя лидеров нормандской четверки, слетал в Рим, так что теперь ехать на «маргинальное для Евросоюза» мероприятие было бы в какой-то степени «девальвацией статуса».

Решение главы государства не лететь в Брюссель можно, по мнению аналитика BISS, трактовать и как своего рода месседж Европе: давайте наконец договариваться о чем-то более-менее существенном. Белорусская сторона давно настаивает на начале работы над базовым двусторонним соглашением, недовольна тем, что застопорились переговоры об облегчении визового режима, и т.д.

Мельянцов не считает, что отношения Белоруссии с ЕС уперлись в некие пределы развития. Он уверен, что в сферах торговли, инвестиций, инфраструктуры и прочих возможен пусть медленный, но поступательный прогресс.

Сам по себе авторитарный характер режима здесь не является непреодолимым препятствием, полагает эксперт, приводя в пример отношения Евросоюза с Азербайджаном, Арменией. К тому же для ЕС важно, добавляет Мельянцов, что в Белоруссии достигнута макроэкономическая стабилизация.

Лукашенко же тем временем обратился к внутренним проблемам и заслушал 21 ноября коллективный доклад топ-чиновников о работе экономики. Он резюмировал, что «оснований для самоуспокоенности быть не может: экономика за 2015-2016 годы потеряла 6%. В этом году отыграли только 2%, что явно недостаточно».

Также президент напомнил (причем в фирменной жесткой манере) о своем поручении обеспечить электорату среднюю зарплату в тысячу рублей к концу года. Впрочем, допустил, что «в начале 2018 года будет больше выходных, соответственно люди будут меньше работать и могут получить зарплату чуть ниже планируемого уровня». Но это, мол, обязательно нужно будет наверстать в следующих кварталах.

Все эти танцы с бубнами вокруг сакральной тысячи рублей (или пятисот долларов на нос в прежнем «буржуинском» измерении) оставляют ощущение дежавю. Дважды вертикаль с грехом пополам преодолевала планку, и дважды потом зарплаты с треском обваливались.

В общем, от такой административно-командной заботы о народе экономика просто надрывается. Она слабая, устаревшая. Ну не может подкрашенный советский «Запорожец» развивать скорость «Мерседеса».

Да и, положа руку на сердце, разве тысяча рублей — это уровень, достойный образованного, дисциплинированного и работящего народа в центре Европы?

Бывший помощник президента Белоруссии экономист Кирилл Рудый в своей новой книге рисует два сценария для нашей страны.

В лучшем случае, с приходом передовых мировых практик и капитала, экономика начнет прибавлять на 5-7% в год и мы постепенно станем догонять развитые страны. В худшем случае — стагнация, «инерционный рост в размере 1% в год» и, как следствие, безнадежное отставание даже от соседей, не говоря о мировом авангарде.

Сегодня Лукашенко удовлетворенно отметил невысокую инфляцию. Да, Национальный банк за последние годы совершил чудо и вогнал ее в более-менее терпимые пределы. Но одной кредитно-денежной политикой экономику не поднимешь и достойный Европы уровень жизни белорусам не дашь. Ставка на знаменитый «жесточайший спрос» тоже здесь не поможет.

Между тем сегодня белорусский президент снова в разной форме грозил чиновникам: провалите выход на тысячу рублей — «это дорого обойдется правительству», «не будет выполнено — головой ответите», «не можете, не хотите — уходите».

Слово же «реформы» в рабочем лексиконе человека, определяющего белорусские реалии, по-прежнему (если не считать отдельных ругательных выпадов) отсутствует.

И вот это для европейского вектора барьер, пожалуй, еще более серьезный, чем московский кнут, о котором так любят говорить критики режима.

Европа ведь не Россия, на пропитание просто так давать не будет. Но при этом никакой Путин торговать с Западом не запретит.

Вопрос в другом: чтобы продавать в Евросоюз больше (а такая задача поставлена официально), нужно реструктурировать неэффективный госсектор и поднимать конкурентоспособность продукции, создавать в экономике новые прорывные направления.

С этим туго, пришлось свернуть переговоры с МВФ, который (речь об условиях выгодного для нас кредита) настаивал даже не на повальной приватизации, а просто на серьезном апгрейде госсектора.

Между тем доля ЕС во внешней торговле Белоруссии товарами упала за январь — сентябрь до 22,7%, хотя в лучшие времена было больше 30%. Вот вам и вся диверсификация.

Чтобы получить от Европы больше, нужно рисковать, ломать модель, переступать через себя. Это чересчур дерзкий вызов для усталого архитектора отстроенной в Белоруссии системы. Потому на сегодня Брюссель для Лукашенко не стоит мессы.