На фоне коллапса договора об ограничении ядерных вооружений Путин ужесточает риторику

Заявление президента Путина в Обращении к Федеральному собранию в Москве стало экстраординарным событием недели. Хотя по большей части сконцентрировавшись на внутреннем социальном и экономическом развитии, Путин предсказуемо отметил решение США выйти из договора о РСМД и ясно провёл «красную черту» в смысле возможных последствий этого шага.

Было бы наивным полагать, что не будет никаких серьёзных контрмер на возможность развёртывания Соединёнными Штатами ракетных установок «пригодных для использования ракет Томагавк» в Польше и Румынии, всего в 12 минутах подлётного времени от территории России.

Путин сразу перешёл к делу:

Позже тем же вечером, через несколько часов после обращения, Путин уточнил подробности, что было воспринято в США, как угроза.

Это было прямым напоминанием о Карибском кризисе 1962 года, когда президент Кеннеди сцепился с Никитой Хрущевым из-за развёрнутых у континентальной части США ракет.

Одновременно министерство обороны России сдержанно уверило, что селекторные совещания с Пентагоном идут по расписанию каждую неделю, и что этот двусторонний диалог «работает».

Параллельно происходят испытания шедевров российского вооружения, таких, как межконтинентальные баллистические ракеты «Сармат» и гиперзвуковые «Кинжалы», наряду с массовым производством гиперзвуковых «Авангардов». Первый полк российских стратегических ракетных войск получит «Авангарды» до конца этого года.

А еще есть гиперзвуковая ракета «Циркон», способная достичь командных центров США всего за пять минут — оставляя целый ряд военных объектов НАТО незащищёнными.

Что имел в виде Путин в своем обращении о нацеливании Россией ракет на «центры принятия решений», так это по существу относилось к НАТО, а не к континентальной части США.

Повторюсь, крайне важно подчеркнуть, что ничто из столь тревожащего развития событий не означает, что Россия возьмётся за предупредительные удары против развёртывания американских ракет в Восточной Европе. Тут Путин категоричен, что для этого нет необходимости. Более того, ядерная доктрина России отрицает любые превентивные удары, не говоря уж о первом ядерном ударе.

Чтобы впитать эту новую парадигму, я предпринял долгую прогулку по Замоскворечью — «за Москвой-рекой» — остановившись на обратном пути перед Библиотекой имени Ленина выразить свое уважение великому Достоевскому. А затем меня просто ударило — это целиком и полностью связано с тем, что произошло днём ранее.

За день до выступления Путина я отправился на встречу с Александром Дугиным в его кабинете в восхитительном здании в стиле «ар нуво» бывшего советского Центрального Почтамта. Политолога и стратега с острым философским умом Дугина в Вашингтоне поносят как идеолога Путина. К тому же он попал под американские санкции.

В вестибюле меня приветствовала талантливая дочь Дугина Дарья — активно занимающаяся всем, от философии и музыки до геополитики. Дугин давал интервью корреспонденту итальянской общественной телерадиокомпании Radiotelevisione Italiana (RAI) Серджио Паини. После его завершения мы втроем сразу же перешли к дискуссии на итальянском о популизме, Сальвини, итальянском политике, и «жёлтых жилетах» (Дугин свободно говорит на многих языках).

Затем мы вернулись к тому, что пропустили, когда я был в Москве в декабре прошлого года, и долго беседовали с Дарьей. Дугин побывал в Шанхае, он преподавал курс международных отношений в университете Фудань (см. здесь и здесь), читал лекции в университете Цинхуа и Пекинском университете. Он вернулся под большим впечатлением китайского научного интереса к популизму, немецкому философу Мартину Хайдеггеру и «жёлтым жилетам», равно как и развитию путей стратегического партнёрства России и Китая.

Итак, мы неизбежно углубились в евразийство — и стратегии в евразийской интеграции. Дугин считает, что Китай применяет своего рода переработанный вариант взглядов Николаса Джона Спикмана на компонент «Путь» в Инициативе «Пояса и Пути», то есть приморской компоненты всего Римленда (дуги прибрежной полосы Евразии — прим. ред.). Сам он предпочитает компонент «Пояс», то есть сухопутный, причём с одним из коридоров проходящим через Россию по обновлённой Транссибирской магистрали. Я склонен рассматривать это как сочетание известного английского ученого Хэлфорда Маккиндера и влиятельного американского политолога Николаса Спикмана: Китай продвигается на Запад, одновременно — и по Хартленду (суше), и по Римленду (прибрежным районам).

В кабинете Дугина царила атмосфера возобновляющегося экспертного совета. Я пытался проинформировать его о том, как Бразилия — под «руководством» Стива Бэннона, который ходит и говорит так, словно он управляет президентским кланом Болсонаро — оказалась втянута США на передний край, а не на евразийскую шахматную доску интеграции. Внезапно вошёл не кто иной, как Аластейр Крук. Везение или синхронность?

Аластейр с его превосходным дипломатическим чутьем, конечно же, один из ведущих мировых специалистов по Ближнему Востоку и Европе — и во многом другом. Он приехал в Москву в качестве гостя на одну из известных дискуссионных площадок Валдайского клуба по Ближнему Востоку, равно как и ключевые фигуры из Сирии и Ирана.

Вскоре трое из нас были заняты захватывающей дискуссией о душе ислама, чистоте суфизма, Братьях-мусульманах (этих легендарных друзьях «машины Клинтонов»), на что готовы президент Эрдоган и катарцы, и бесплодности — интеллектуальной и духовной — ваххабитского Дома Сауда и Эмиратов.

Мы склонны были согласиться, что дискуссии вроде этой, происходящие в Москве — и в Тегеране, Шанхае — весьма выиграли бы от присутствия прогрессивиста Стива Бэннона, способного организовать и проводить не идеологизированные дебаты о многополярности в рабочей обстановке.

За день до яркого предупреждения Путина о последствиях любого оплошного шага в направлении ядерного Армагеддона мы обсуждали и мир после ДРСМД, но с акцентом на евразийскую интеграция после Маккиндера (и после Бжезинского). А это включает в себя то, что российская и китайская интеллектуальные элиты остро ощущают, что не могут себе позволить быть изолированными американским гипер-влиянием.

Я проводил Аластейра до гостиницы, мимо великолепно подсвеченного Большого. Я продолжал идти, и когда Лубянка уже скрылась из поля зрения, и услышал, как уличный музыкант играет «Дом восходящего солнца» в версии группы Animals. На русском.

Надеюсь, это не будет признаком восходящего ядерного солнца.