О социально-экономическом кризисе в Российской Федерации и путях выхода из него

Автор Юрий Михайлович Воронин — д.э.н., профессор, один из ведущих специалистов страны в области налогового и бюджетного законодательства, государственного финансового контроля, аудита эффективности использования государственных средств, автор свыше 50 научных работ, награжден орденами Дружбы Народов, «Знак Почета», медалями СССР и РФ. Автор книги «Стреноженная Россия» (2014).

14 декабря 2017 года на пресс-конференции президент РФ В.Путин, касаясь политико-экономической ситуации в стране, подчеркнул, что «совсем молодые люди не помнят, даже не знают, что происходило в 90‑е и в начале 2000‑х годов, и не могут сравнить с тем, что стало теперь». И крупным абзацем показал, что «всё‑таки у нас ВВП вырос на 75 процентов с 2000 года; промышленное производство — на 60; перерабатывающая промышленность росла ускоренными темпами. Соответственно, 70 процентов. Реальная заработная плата… выросла в 3,5 раза, пенсия реальная — в 3,6 раза, младенческая смертность сократилась в 2,6 раза, материнская — в четыре раза… Продолжительность жизни у нас была 65 лет, 65,3, а сейчас — почти 73… Сейчас у нас посмотрите какая армия». И пафосно закончил: «Ведь это о чём-то говорит!».

Хотелось бы развить мысль президента РФ В.Путина и в преддверии новых президентских выборов марта 2018 года действительно раскрыть «совсем молодым» и не только, какие «позитивные» сдвиги произошли в социально-экономическом развитии России «в 90-годы и в начале 2000-х годов».

I. ИТОГИ РАЗВИТИЯ РОССИИ В УСЛОВИЯХ «РЫНОЧНОЙ» ЭКОНОМИКИ

Реформирование экономики России с начала 90-х годов прошлого столетия было ориентировано на переход к либеральной модели рынка. Имелось в виду, что именно саморегулируемый механизм рыночной системы расставит всех и вся по своим нишам и создаст новую структуру форм собственности, иную систему разделения труда в российской экономике. Прошло более двадцати пяти лет.

За эти годы в стране произошли четыре полномасштабных экономических кризиса, не считая «черных» вторников и пятниц, двукратная девальвация рубля, пенсионных и других социально-экономических взрывов.

Если во время Великой Отечественной войны, когда были полностью разрушены корпуса заводов на европейской части СССР, а всего по стране потеряно 50% производственных мощностей, то за годы либерального «реформирования» практически уничтожена экономика всей страны. Падение машиностроения достигло 70%, а в ВПК — на 90%.

Особенно выделяются по темпам падения 1992 год — год начала «шоковой терапии», а также 1995–1998 годы как свидетельство непрофессионального управления экономикой на теоретически ущербной научной базе. В 1998 году ВВП России снизился до 55,8% по отношению к 1989 году. Это падение среди экономик мира в годы локальных и мировых кризисов XX века было самым масштабным. Ни Первая, ни Вторая мировая войны не привели к столь значительному падению экономики, самому крупному в истории человечества рукотворному экономическому кризису, какой произошел в Российской Федерации с начала «шоковой терапии»[1].

За четверть века ВВП «новой» России даже не достиг уровня ВВП РСФСР 1989 года, тогда как в большинстве стран мира данный показатель за это время удвоился или утроился, а в Китае возрос в 12 раз. В результате доля России в мировом ВВП сократилась с 9% в 1990 году до 3%, а доля Китая выросла за это время с 3 до 18%. Другими словами, экономическая политика РФ, продолжающаяся базироваться на теории рыночного фундаментализма, терпит полный крах на всем двадцатипятилетнем периоде! Даже в США в годы Великой депрессии — самым глубоком и продолжительном мировом экономическом кризисе — ВНП снизился к 1933 году по сравнению с 1929 годом на 27%, то есть в два раза меньше, чем в России. После начала фазы оживления в 1933 году уже к концу 1937 года ВНП в США превысил уровень 1929 года. Реальный экономический подъем начался через восемь лет после начала Великой депрессии (1929 г.). Россия же приблизилась к уровню 1990 г. только в 2012 г., то есть через 22 года.

Это позволило автору характеризовать кризисные годы в Российской Федерации, начиная с 1990-го, как годы Величайшей российской депрессии, поскольку они по своим масштабам более значительны, более продолжительны и глубоки, чем Великая депрессия США в 30-е годы прошлого столетия.

«Схлопывание» ВВП продолжилось и 2000-е годы, что отчетливо видно на его динамике за последнее десятилетие (рис. 1).

Рис. 1. Динамика ВВП (в % к предыдущему году)

Более того, нынешний российский ВВП по структурной составляющей значительно более низкого качества, чем в СССР и до сих пор по качественной составляющей не вышел на уровень Российской Федерации 1990 года. Это отчетливо видно по данным индексов производства по видам экономической деятельности. Агрегированный индекс промышленного производства даже через двадцать пять лет «реформирования» составляет 85% к уровню 1990 года, по текстильному и швейному производству этот уровень составляет 24,6%, по обработки древесины и производству изделий из дерева — 51,4%, по производству машин и оборудования — 53,5%, по производству транспортных средств и оборудования — 69,6%, по добычи полезных ископаемых (кроме топливно-энергетических) — 71,6%. Россия производит мяса меньше, чем в советское время и почти вдвое — молока. Она стала крупнейшим в мире импортёром животноводческой продукции. Зато мы хвалимся продажей зерна за рубеж!

Особенно усложнилось социально-экономическое положение Российской Федерации в связи с санкциями США и Западных стран в связи с событиями по Крыму, в Украине и Сирии.

Это отчетливо прослеживается на итогах 2015–2017 годов, которые как обескураживающими назвать просто невозможно: количество живущих за чертой бедности превысило 22 миллионов человек, что на 7 миллионов больше, чем в 2012 году, половина годового бюджета растаскивается в виде откатов и взяток (Ю.Чайка). Инвестиции в основной капитал — минус 9,5%, что делает проблематичным восстановление экономического роста в ближайшем будущем.

Не лучше обстоят дела и в сельском хозяйстве. Ныне село — это самая высокая безработица, самые низкие зарплаты, самая высокая смертность, низкий уровень культуры, медицины, это самые худшие дороги и т.д.

Важнейшая отрасль сельскохозяйственного производства — животноводство. Динамика поголовья основных видов скота в хозяйствах всех категорий показана на рис. 2.

Рис. 2. Поголовье скота (в хозяйствах всех категорий). Источник: Российский статистический ежегодник. 1999: Стат.сб / Росстат. М., 1999, с. 370; Центральная База Статистических Данных Росстата, 02.11.2015 г.

Для сопоставления приведены данные не только с 1990 года, а и в сравнении с 1916 годом — скатились!

По данным Росстата, сегодня в России чуть более 280 тысяч крестьянских (фермерских) и индивидуальных хозяйств производят 7,5% сельхозпродукции. Большую часть ее дают сельскохозяйственные организации и хозяйства населения. Земельная реформа фактически провалилась. Класс крепких крестьян — хозяев, формирующих основу земледелия, в стране не создан. Разрушена производственная база села.

Удручающе обстоит дело и с производительностью труда — этого важнейшего показателя эффективности экономики. В сталелитейной промышленности России она составляла 33% от уровня в США, в розничной торговле — 31%, в розничном банковском бизнесе — 23%, в жилищном строительстве — 21%, в электроэнергетике — 15%. «По итогам 2014 года рост производительности труда составил всего полпроцента, а по итогам первого квартала 2015 года этот показатель вообще ушел в минус», -сказал Путин на совещании по реализации майских Указов.

Нынешнее состояние российской экономики, характеризуется не просто как системный кризис, а в связи с бескомпромиссной идеологической преданностью ущербной доктрине свободного «рынка» как стагфляцию и кризис, особенно глубокий в наукоемком секторе, продолжается вот уже более 25 лет.

В период рецессии резко упали показатели уровня жизни. Такого еще не было в нашей стране: реальные доходы снизились на 13%, товарооборот и конечное потребление домашних хозяйств — на 14%, это в 3 раза больше, чем сократились объемы производства в стране.

По данным МВФ, ВВП на душу населения в России меньше, чем в Финляндии в 4,6 раза, в Испании — в 2,9, на Кипре — в 2,5. Впереди даже Эстония, Литва, Латвия, Чехия, Словакия, Словения, Польша, Хорватия, Казахстан и беднее Евросоюза по этому показателю в 3,5 раза. Еще хуже положение и с пенсиями — они в среднем ниже даже бедных Сербии и Черногории.

Следствием социально-экономического кризиса стало резкое снижение реальных денежных доходов населения. По заработной плате в реальном исчислении россияне не вышли на уровень 1990 года, то есть отстали от самих себя на 20 лет. А по интегральному показателю качества жизни, которым является средняя ожидаемая продолжительность жизни при рождении, мы находимся на уровне 1960 года — отстали от самих себя на 50 лет.

В весьма постыдном положении находятся пенсионеры. Пенсии в стране чрезвычайно низкие и недотягивают до минимальных норм, которые предписаны Международной организацией труда (МОТ) — 40% от средней заработной платы.

Результатом такой социальной политики стало падение рождаемости и, как следствие, рост естественной убыли населения.

В США в годы Великой депрессии абсолютного сокращения населения не наблюдалось, а наоборот, имел место ее рост, хотя и более низкими темпами, чем до 1929 года.

Результатом сокращения рождаемости и роста смертности населения явилось падение его естественного прироста, а с 1992 года — абсолютное сокращение населения России (рис. 3).

Рис. 3. Динамика естественного прироста (+) и убыли (-) населения в СССР и в Российской Федерации. Источник: Народное хозяйство СССР в 1985 г. М., Финансы и статистика, 1986; Российский статистический ежегодник 1997. М., Госкомстат, 1997, с.84; Демографический ежегодник. 1999. М., Госкомстат России, 2000, с.50; Россия в цифрах. 2008.М., Росстат, 2008,с.87; Центральная База Статистических Данных Росстата, 2016 г.

По прогнозам ООН, численность населения России к 2025 году составит 116 млн человек, а к 2050 году — упадет до 107 млн человек. Сразу же вспоминаются слова «доброжелательницы» Маргарет Тэтчер: «Беда Советского Союза, беда России существует в том, что там слишком много населения. Вот когда население России и Советского Союза сократится до 40 миллионов, вот тогда все проблемы и для России, и для Запада исчезнут».

Но самое страшное — демографический кризис бьет в основном по русскому народу. После 2002 г. его численность сокращается в полтора раза быстрее, чем в предыдущее десятилетие. В результате доля русских в населении страны упала с 81,3% в 1989 г. до 77,7% в 2010 г., и до 75% в 2016 году. Социально-экономический кризис и стагфляция в России — это не случайное явление. Это сознательный результат реализации порочной идеологии рыночного фундаментализма, противоречащей как научной теории о закономерностях развития и функционирования экономики, так и практическому опыту, порождён утвердившимся в стране криминальным капитализмом, алчностью и безответственностью олигархии, бездарным управлением социальной и экономической сферой, которое находится в руках либералов из правительства. Дальнейшая ориентация и продолжение даже с определенными модификациями курса криминального капитализма, начатых в 1991 году, — это прямой путь к катастрофе, потери Россией экономического, да и политического суверенитета.

Теория и особенно двадцатипятилетняя российская практика однозначно свидетельствуют, что решение основополагающего для России вопроса — выход из системного кризиса и стагфляции — невозможны без кардинальной смены нынешнего социально-экономического курса, ликвидации тех механизмов, которые были запущены Гайдаром и его сторонниками в 1990-е годы и которые продолжают использоваться вот уже болеет двадцати пяти лет, восстановление управляемости экономикой на научной основе, на основе стратегического прогнозирования и планирования, формирование облика, конфигурации российской экономики нового типа [2].

II. В ЧЕМ СУТЬ СМЕНЫ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО КУРСА?

1. Отвергнуть монетаристскую неолиберальную модель.

Исходным, принципиальным моментом при смене социально-экономического курса является тот, что опора на либерально-монетаристскую концепцию, от которой отказались большинство стран, начавших в начале 90-х годов ее внедрение, была изначально бесперспективна. Она показала свою ущербность в форме системного кризиса, Величайшей российской депрессии, а в условиях политического и экономического давления и Западных санкций стала еще более вредной.

Однако сторонники теоретически ошибочной концепции продолжают предлагать и претворять в российской экономике программу, по сути отражающую предложения, содержащиеся в меморандуме миссии МВФ в Москве, сделанном 19 мая 2016 года. Речь вновь идет о теоретически ущербных и практически вредных положениях, которые фактически реализуются вот уже четверть века: сокращении социальных расходов, новой приватизации (то есть обрезание будущих доходов государства), «борьбе с инфляцией» финансовыми средствами (то есть дефициту оборотных средств), «структурным реформам» методами уничтожения промышленности и реального сектора экономики и Рынок, Рынок, Рынок (!!!), видимо не понимая, что рынок, как и планомерность, — лишь инструменты в реализации экономической политики.

Следовательно, если мы хотим, чтобы Россия не прекратила свое существование как геополитический субъект, действительно заняла достойное место в мировой цивилизации, нужно честно признать, что как средство выхода из экономического кризиса монетаристская неолиберальная модель экономического «роста» должна быть отвергнута принципиально.

Базовым моментом, действительно характеризующим смену социально-экономического курса России, является формирование государственной идеологии развития общества, возрождение стратегического прогнозирования и среднесрочного планирования, определение того, какой социально-экономический облик страны мы хотим иметь через 15-20-30 лет и формирование системы управления нового типа для решения этой задачи.

Не удивительно, что политологи, социологи и историки в ходе семинара «Россия-2030», организованного в мае 2017 года в Севастополе Экспертным институтом стратегических исследований (ЭИСИ), пришли к выводу, что для консолидации общества и выработки общего вектора развития государства необходима идеология, закрепленная в Конституции Российской Федерации — стратегия социально-экономического и политического развития общества. Эта идеология должна опираться на исторические традиции, содержать в себе алгоритм движения в экономическом, политическом, социальном и культурном пространствах.

В годы Великой депрессии президент США Ф.Д.Рузвельт (1882–1945) воспользовался успешным опытом СССР в части государственного регулирования экономики с помощью плана и задействовал это у себя в стране, что позволило успешно выйти из кризиса.

Опыт Советского Союза по государственному планированию стали широко использовать многие страны мира, формируя для этого специальные органы: в Японии — это Управление экономического планирования (основано в 1937 году), во Франции — Генеральный комиссариат по планированию (создан в начале 1946 года), в Индии — Плановая комиссия (основана в 1950 году).

Исходя из мирового опыта Японии, Швеции, Франции, Китая, Южной Кореи, наиболее приемлемой для Российской Федерации могла бы быть модель социально-экономического развития, опирающееся на государственный планово-рыночный механизм, формирующего социально справедливое общество ибо российский народ по духу — за справедливость социальную, за равенство возможностей, за солидарность, за взаимопомощь. И еще раз особо повторяю на планово-рыночный (!) на государственной основе.

Китай давно сформировал научное видение своей страны до 2050 года, реализуя общенациональную идею — вывести страну в лидеры планеты, следуя по пути социализма с китайской спецификой и достиг на этом направлении существенных результатов.

2. Опора на отечественное производство.

Для вывода экономики на качественно новый уровень и реализации новой модели социально-экономического развития, опирающееся на государственный планово-рыночный механизм, необходим рост прежде всего отечественного (!) производства, рост производительности общественного труда на основе ускорения научно-технического прогресса, опора на реальные возможности национальной экономики и собственный интеллектуальный кадровый потенциал.

Только рост отечественного производства позволит противопоставить денежной массе реальную товарную массу, снизить издержки, создать единый общенациональный рынок на государственной основе. Инструментом в реализации нового социально-экономического курса на планово-рыночной основе должна стать реальная структурная перестройка народного хозяйства, переход к инновационной модели экономики с опорой прежде всего на внутренние сбережения, которые в стране имеются, стимулирование способов их притока в экономику. Российские же либерал-экономисты продолжают надеяться на иностранные инвестиции, на то, что «Запад нам поможет». Между тем в Китае, например, в 2014 году в общем объеме инвестиций, направленных в экономику в сумме 50,2 трлн юаней, иностранные инвестиции, составили лишь 1,6%, причем в подавляющем большинстве эти иностранные инвестиции были от представителей зарубежной китайской (!) диаспоры. Подавляющая же масса финансовых инвестиций составляли собственные средства китайских предприятий.

Поэтому в рамках нового социально-экономического курса, реальной структурной перестройка народного хозяйства важнейшими направлениями качественного экономического роста и социального прогресса должны стать не просто рост производительности труда, а государственное стимулирование его прирост не менее чем на 70–75% за счет ускорения научно-технического прогресса, инновационной составляющей. И этого можно добиться!

3. Возродить систему государственного стратегического прогнозирования и планирования.

При смене социально-экономического курса и формировании новой модели социально-экономического развития предполагается реализация ряда принципиальных предложений, являющихся стержневыми при выводе экономики на траекторию качественного экономического роста, повышении качества жизни населения.

Важнейшим направлением является прежде всего усиление роли государства на стратегических направлениях, которое предполагает:

— упрочение лидерства в тех направлениях, где российский научно-промышленный комплекс имеет технологическое превосходство (ракетно-космическая, авиационная, ядерная техника и др.); активное развитие сельского хозяйства и возрождение русской деревни; стратегию догоняющего развития в направлениях со значительным отставанием (нанотехнологии, генной инженерии, биотехнологии, робототехники, информатики, материалов с заранее заданными свойствами), формирование и широкое использование крупных научно-образовательных центров, наукоградов, активное использование федеральных научно-технических целевых программ;

— начиная с первоначального этапа модернизации и структурной перестройки, рост ненефтегазового (!) сектора экономики должен в разы опережать рост экономики в целом, что явится основой повышения национальной безопасности и снимет проблему «значительного ненефтегазового дефицита» российской экономики;

— наряду с возрождением стратегического прогнозирования возрождение среднесрочного (пятилетнего) планирования;

— регулирование и государственное стимулирование ценообразования в естественных монополиях, в том числе сырьевых, обеспечив полную прозрачность структуры цены. Ограничение разницы между ценой производителя (или импортера) и розничной, в зависимости от товарной группы, не более 25–50%;

— оздоровление системы государственных финансов и нормализации денежного обращения путем радикального изменения политики Центробанка — от ограничительной денежно-кредитной политики к политике стимулирующей, борьбе с инфляцией через экономический рост, опережающее денежно-кредитное предложение со стороны ЦБ, увеличив предложение денег;

— стимулирование долгосрочного кредитования реального сектора ставкой для инвестиционного развития бизнеса не более 2–4%, жестко отделив инвестиционные деньги от спекулятивных;

— восстановление единой энергетической системы России, целостности искусственно разорванного на части единого технологического комплекса;

— защиту национальных интересов во внешнеэкономической и внешнеполитической сферах.

Речь для России сегодня должна идти не о том, нужно ли государству вторгаться в экономику, а о степени, мере этого вторжения, о сочетании плановых и подлинно рыночных методов управления исходя из объективных потребностей и возможностей национальной экономики, ее роли и месте в мировой экономике в условиях глобализации.

К сожалению, рыночные фундаменталисты не понимали и не поймут эту основополагающую теоретическую истину, которую уже давно используют все развитые страны.

Речь идет не о возрождении Госплана в его советском понимании, а о системе государственного стратегического прогнозировании и планировании, исходя из позитивного опыта Советского Союза и развитых мировых стран в новых социально-экономических реалиях.

4. Возродить государственную систему стратегического управления.

Первым шагом в реализации альтернативного нынешнему социально-экономическому курсу, возрождению научно выверенной системы управления должна стать разработка стратегии социально-экономического развития России на 25–30 лет, стратегии, понятной большинству населения страны, и на этой основе разработка программы качественного экономического роста, конкретизируемого в пятилетних и годовых планах.

Система управления, особенно стратегического в стране, разрушенная в начале 90-х годов прошлого столетия, сегодня просто отсутствует и требует своего возрождения, должна комплексно — в содержательном, временном и пространственном аспектах — охватывать органы управления федерального и регионального уровня.

Отсутствие теоретической базы стратегического планирования и управления проявились в том, что «Концепция-2020», «Стратегия-2020», «Концепция-2030» и отраслевые стратегии по отдельным направлениям экономики, разработанные на принципах либерального рыночного фундаментализма, оказались не жизнеспособными, оторванными от реальности, совершенно не увязанными между собой ни в качественном, ни в количественной оценках и показателях, поскольку стали логическим продолжением той политики, которую либерал-экономисты усиленно проводят с начала «реформ» 90-х годов.

Стратегическое планирование и управление социально-экономического развития России предполагает воссоздание теоретической базы, четкую координацию этого процесса на государственном уровне. Возникает необходимость в рамках планово-рыночных методов управления создание органа стратегического управления и планирования, как это имеет место в Китае, Южной Корее, Индии, Сингапуре.

5. Монетизация реального сектора экономики, налоговая политика.

Чтобы вывести страну из системного кризиса, достичь качественного экономического роста и повысить благосостояние народа нужны немалые инвестиции, причем инвестиции прямые, в реальный сектор, а не портфельные, спекулятивные, на фондовый и финансовый рынок.

К сожалению, в России пока только 25% инвестиций идет в реальный сектор, а 75% — на спекулятивный. Тенденция оттока капитала из России не снижается. Чистый отток капитала из России за пять месяцев 2017 года увеличился больше чем вдвое — до $22,4 млрд против $10,3 млрд годом ранее. По итогам 2017-го в ЦБ прогнозируют объем оттока в $37 млрд. Сегодня, по подсчетам, за рубежом находится 3000–3200 млрд. долларов, принадлежащим россиянам. Величина вполне сопоставимая (?!) с годовым бюджетом Российской Федерации. Расчеты показывают, что темпы экономического развития России были бы от трех до четырех раз выше, если бы не было упования на «бюджетное правило», не было замораживания третьей часть бюджетных доходов в виде Резервного фонда и Фонда национального благосостояния, не происходило вывода их из экономического оборота для целей поддержки развитых капиталистических стран под весьма низкий процент, а вкладывались в собственную национальную экономику во взаимодействии с возможностями корпоративного финансирования на основе налогового стимулирования.

Огромный инвестиционный ресурс для формирования новой инновационной экономики кроется в справедливом перераспределении доходов, использование прогрессивной налоговой шкалы, как во всех развитых и развивающихся странах, как во всем мире, введение налогов на роскошь и сверхпотребление, повышение ставки налога на прибыль для корпораций, которые должны покинуть офшорные зоны и в обязательном порядке получить регистрацию в России.

6. Кадровая революция.

Формирование новой модели социально-экономического развития, переход на планово-рыночные методы управления, полноценного стратегического планирования потребует коренного качественного изменения кадровой составляющей. Для этих целой нужны профессионалы высшего разряда, обладающие не только академическими фундаментальными знаниями, но и имеющими богатый практический опыт.

За 25 лет сменилось целое поколение руководящих кадров, сформировалась устойчивая государственная элита сторонников либерального рыночного фундаментализма, «вашингтонского консенсуса». Сформировалась устойчивая социальная страта, жестко привязанная к этой модели. Воровство, коррупция, взятки, как институты формирования олигархата, — неотъемлемая составляющая этой системы.

Сегодня в России все рычаги управления и активы сосредоточены в руках узкой группы «офшорной аристократии», группы олигархических кланов, да еще и откровенных сторонников догм «рыночной» теории, которые не думают о долгосрочной перспективе развития России, а просто наблюдают за происходящим снижением темпов экономического развития в стране, придумывая какие-то малоадекватные объяснения этому процессу, обволакивая его наукообразными словесами, обеспокоены, как временщики, только своим выживанием в ближайшее время.

Другими словами, смена нынешнего социально-экономического курса — это объективно прежде всего кадровая революция, радикальная смена значительной части правящего сословия. И этот принципиальный политико-экономический момент должен быть реализован, если Россия действительно стремится занять достойное место в мировой цивилизации.

III. ВЫВОД

Выход России из системного социально-экономического кризиса, на стабильную траекторию роста, повышение благосостояния всех слоев общества, восстановления и поддержания высокого уровня занятости, социального согласия в обществе невозможен без смены нынешнего социально-экономического курса, предполагающей принципиальный отказ от монетаристской неолиберальной модели экономического «роста», проведение реальных структурных преобразований — восстановление управляемости экономикой, усиление роли государства в экономической жизнедеятельности с учетом планово-рыночных механизмов, ориентация на подлинное стратегическое прогнозирование и среднесрочное планирование.

Юрий Воронин

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Сопоставимое падение объема ВВП России после Первой мировой и Гражданских войн составило по отношению к 1913 году 58%. В период Отечественной войны 1941–1945 годов ВВП сократился на 21% по отношению к 1940 году.

[2] Позднее Джефри Сакс «сгладил» свое отношение к либеральной модели экономики: «Я никогда не был сторонником шоковой терапии в неолиберальном контексте. Я рассматриваю чистую экономику „свободного рынка“ как учебную фантастику, а не практическую или желательную реальность… Я ни разу не рекомендовал приватизацию нефтяного и газового секторов ваучерами или распродажами или сделками с займами для акций и по сей день рассматривал эти действия как отвратительные и коррумпированные ошибки». URL.: http://jeffsachs.org/2012/03/what-i-did-in-russia/

Подпишитесь на нас Вконтакте, Facebook, Одноклассники