России нечего предложить Востоку, кроме оружия

Автор Игорь Николаевич Панкратенко — эксперт Центра Сулакшина, востоковед, доктор исторических наук.

Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров только за один день пребывания на форуме Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) в Маниле провел семь двусторонних встреч — с коллегами из Японии, Филиппин, КНДР, Новой Зеландии, Брунея, Сингапура и ЕС. А пока глава российской дипломатии встречался со своими коллегами из стран Юго-Восточной Азии — напомню, что в АСЕАН и его дочерние организации типа ВАС и Восточноазиатского саммита входят Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Бруней-Даруссалам, Вьетнам, Лаос, Мьянма и Камбоджа, — в Москве происходили кадровые перестановки в МИДе.

Указом Владимира Путина были освобождены от своих должностей постпред России при АСЕАН Михаил Галузин и постпред РФ при международных организациях в Вене Владимир Воронков. И если с последним все очевидно, 21 июня он был назначен главой Бюро по борьбе с терроризмом ООН, то причиной отставки Галузина послужили откровенные провалы в реализации концепции «поворота на Восток», принятой Кремлем в 2014-м году. Концепция же эта предусматривает, в условиях ухудшения отношений с США и ЕС, развитие сотрудничества с Китаем и государствами-членами АСЕАН.

справа Михаил Галузин

Так что можно с полным основанием говорить, что нынешняя поездка Сергея Лаврова в Юго-Восточную Азию — это попытка реанимировать политику «поворота на Восток», только теперь к этой попытке надо добавлять порядковый номер два, поскольку «№1» закончился откровенным провалом — и в отношениях с Китаем, и в отношениях с государствами — членами АСЕАН, чему есть несколько весьма серьезных причин.

В течение почти трех лет со времени «поворота России на Восток» весь он, по сути, свелся к ряду двухсторонних договоренностей с Китаем и к вороху принятых меморандумов и протоколов о намерениях, которые в практическом плане мало что дали российской экономике. По сути, единственное достижение Москвы в отношениях с Пекином — это установление личных связей Владимира Путина и Си Цзиньпина, но даже это обстоятельство не оказывает серьезного влияния на продвижение серьезных проектов.

Более того, подавляющая часть зафиксированных на бумаге российско-китайских намерений так и осталась только на бумаге. Да и подписаны они были, скорее, в угоду политической конъюнктуре, чем на основании серьезных расчетов. За примерами далеко ходить не надо. Идея допустить китайцев к крупным месторождениям нефти и газа заглохла из-за того, что не смогли договориться о цене вопроса. Осуществление же намерения заменить доллар и евро китайским юанем оказалось весьма сложным технически. Строительство магистрали из Китая в Европу — в рамках стратегии «один пояс — один путь» — после расчетов оказалось низкорентабельным, и Пекин выбрал для себя другое направление — через Центральную Азию. Ну, а вопрос о создании зоны свободной торговли ЕАЭС — Китай так пока и не вышел из стадии обсуждения. Столь же призрачными оказались и надежды на поток китайских инвестиций, которые, по расчетам Москвы, должны были бы компенсировать потери от возникших проблем с Западом. Пекин не только не «залил» российскую экономику деньгами, но и постепенно сокращает финансовую поддержку РФ.

Если в 2015 году Россия получила из Китая займов на 18,06 миллиарда долларов, то в 2016 году уже только на 4,08 миллиарда.

Причем, судя по позиции китайской стороны, лимит на кредиты и инвестиции, выдаваемые России по политическим соображениям, практически исчерпан, и дальше все будет осуществляться на обычных условиях, причем диктовать их будет именно Пекин. Это вполне объяснимо — очередь желающих получить от него деньги огромна, есть из кого выбирать.

Но если в отношениях с КНР существует хоть какое-то, пусть по большей части и бесполезное, но все же движение, то со странами АСЕАН все выглядит куда печальнее. Прежде всего, в общем объеме торговли восточноазиатского региона на долю России приходится… 1%. А доля государств — членов АСЕАН в российском экспорте составляет 2%. По сути — показатели на уровне статистической погрешности, и нет никаких поводов ожидать их позитивного изменения.

России попросту нечего предложить членам АСЕАН, кроме оружия, да и этот товар все более теряет свою конкурентоспособность — достаточно вспомнить недавнее решение Вьетнама закупить вместо российских «Панцирей» зенитно-ракетные комплексы малой дальности Spyder-SR израильского производства. Причем этим дело не ограничилось. Россия проиграла и тендер на строительство во Вьетнаме завода по производству автоматического оружия, и теперь вместо «Калашниковых» в стране будут выпускаться израильские же «Галилы» типов ACE 31 и ACE 32 (по лицензии Israeli Weapon Industries), которые уже приняты на вооружение Ханоем.

В отношениях со странами АСЕАН можно привести еще немало негативных и труднообъяснимых примеров российского поведения. С 2005 года Москва добивалась участия в работе Восточноазиатского саммита. Спустя шесть лет все же добилась этого, и — президент Владимир Путин тут же подчеркнуто стал его игнорировать.

Причем в 2014 году его неявка на саммит ВАС вызвала всеобщее недоумение. Тогда, приняв участие в саммите АТЭС, все лидеры региона и примкнувший к ним Барак Обама сперва отправились в столицу Мьянмы, где прошло очередное заседание ВАС, а затем на саммит G20 в Брисбене. Российский же президент с ними не поехал, предпочтя посетить недостроенный океанариум и хоккейный матч во Владивостоке, и только после этого вылетел на встречу «большой двадцатки».

Лидеров государств — членов АСЕАН, конечно, задевает подобное поведение, но даже не в обидах дело. Россия как экономический и политический партнер им просто не интересна. В регионе Москву воспринимают как «младшего брата» и сырьевой придаток Пекина, а соответственно и не намерены всерьез относиться ни к декларациям о «повороте России на Восток», ни к предложениям, которые в Маниле делал своим коллегам российский министр.

Игорь Панкратенко

Подпишитесь на нас Вконтакте, Facebook, Одноклассники