Секта свидетелей Путина

Как и ожидалось, в последние дни перед выборами Путина в информационное пространство был вброшен запредельный объем контента, повествующего о новом божестве россиян. Запредельный, потому, что просмотреть в общей сложности семь часов видео: послание Федеральному собранию, «Миропорядок 2018» Владимира Соловьева, интервью Путина каналу Эн-би-си (NBC) и первую часть фильма «Путин» Андрея Кондрашова рядовой обыватель просто не в состоянии. Причем и семь часов — еще не предел. На подходе продолжение фильма Кондрашова, не исключены и другие сериалы в том же роде.

Одновременно в Москве без особого шума изъяли бумажный тираж доклада оппозиционных политиков Ильи Яшина и Владимира Милова «Путин. Итоги. 2018».

Доклад, по словам Яшина, написан в традиции, заложенной Борисом Немцовым, и повествует об экономических, социальных и геополитических итогах правления Путина в течение 18 лет, десакрализируя его образ. Презентация доклада была запланирована на середину предвыборной недели. Но в воскресенье, 11 марта, на подземной парковке торгового центра, где происходило получение готового тиража, появилась полиция — и тираж отобрала. Сейчас Яшин плачется в ФБ, что действия полиции незаконны и что никому в России не запрещено выступать против президента и публиковать доклады с критикой в его адрес. Но всем, кроме кучки диванных борцов, на его жалобы наплевать.

Яшин уже пообещал отпечатать новый тираж, поскольку одно только опубликование доклада в сети, что было бы самым простым выходом, его не устраивает. Он пишет в ФБ, что хочет, чтобы доклад читали «в том числе те, кто интернетом не пользуется». Хотя не может не понимать, что те, кто не пользуется интернетом, его доклад не прочтут в любом виде, поскольку не читают вообще ничего.

Изъятие доклада, на первый взгляд, выглядит как эксцесс исполнителя: ну в самом деле, что там могло быть такого, чего о Путине и о России под его руководством еще не написали и не опубликовали, и каким мог быть тираж? Но на второй, более внимательный взгляд, все выглядит сложнее. Уровень принятия решения об изъятии тиража наверняка был достаточно высок. Так что речь, вероятно, идет еще об одном аспекте сакрализации Путина: о целенаправленном изъятии еретических, с точки зрения новой веры, текстов. То, что это пока незаконно, не имеет значения, куда важнее создание прецедента. Он очень понадобится в дальнейшем, при выстраивании отношений между светской и новой клерикальной властью, когда, в числе прочего, будет оговариваться и подсудность еретиков.

В эту же схему укладывается и большой объем контента «о Путине». Контент этот никак не предназначен для просмотра рядовым верующим культа св. ВВП, как не предназначены для рядовых верующих, тем более для неофитов, любые священные тексты в их полном объеме. Богословие в любых культах — сфера деятельности жрецов, а верующие получают лишь цитаты, выбранные к случаю их пастырями и снабженные надлежащим истолкованием. Запредельный же объем таких текстов служит гарантией того, что большинство из паствы не полезет проверять добросовестность цитирования. Это в полной мере относится и к уверовавшим в Путина. К тому же из достаточно большого текста или видеозаписи можно надергать цитат к любому случаю и развернуть их истолкование как угодно, сообразно ситуации. Тот факт, что в отличие от основателей культов прошлого создатели культа Путина обратились, в духе времени, не к письменному слову, а к видеоконтенту, ничего не меняет по существу дела.

Характерно, что и Яшин, сознательно или бессознательно, тоже пытается сыграть в эту игру. Разница лишь в том, что, не имея ресурсов для учреждения полноценного культа, Яшин пытается создать для себя небольшую секту отрицателей Путина. Для этого ему и нужен непременно бумажный текст, поскольку сеть не защищает его проповедь от массовых зачисток и от вброса подправленных, искаженных и просто ложных версий доклада. Бумажная же версия, распространенная среди членов секты Свидетелей Немцова, обеспечит верное цитирование доклада и его дальнейшую сакрализацию в ее узком кругу.

Предложенная версия может показаться несколько искусственной и притянутой за уши. Но при добросовестном рассмотрении всех событий последнего времени видно, что только она способна связать разрозненные факты в единое и логически непротиворечивое целое. При этом учредители новой веры используют как советские, так и чисто религиозные методики. Конечно, они тяготеют больше к чистой религии, чем к сакрализованной идеологии, хотя в силу объективных обстоятельств не могут сразу перейти к полноценной канонизации Путина на основе творимых им чудес и доказанной богоизбранности. Тем не менее логика событий неумолимо ведет их именно к этому, поскольку компромиссный вариант светского культа, замаскированного якобы рациональными конструктами, уже не сможет уравновесить центробежные силы, нарастающие в России, проведя надежную границу между ней и остальным миром.

Но для построения полноценного и устойчивого культа нужно соблюсти ряд обязательных условий. В частности, живой бог в любом таком культе всегда крайне непрактичен и является постоянным источником проблем, именно потому, что он живой. Прочная церковь нуждается в мертвом основателе, деяния которого надежно канонизированы и столь же надежно отделены от апокрифов и еретической хулы.

В настоящее время на наших глазах как раз и создается канонизированный образ Путина. Момент выборов должен стать решающим поворотом в этом процессе. Конечно, на выборах Путина может быть выбран только Путин, но остается вопрос: какого из многих возможных Путиных следует возвести на престол? Здесь как никогда будут важны не общие цифры голосов, отданных за него, а голосование по стратам общества и за те или иные лозунги избирательной кампании. Все эти детали будут, без сомнения, подвергнуты подробному изучению, и уже с оглядкой на них сформирован достаточно гибкий, но в то же время определенный образ, способный сохранять актуальность независимо от любых политических превратностей внешнего мир. Хотя этот мир и объявлен в рамках культа априори враждебным России, он в то же время является желанным партнером для жреческой верхушки. Желая изолировать от него массы, сама она совсем не хочет пребывать в такой же изоляции. Новый культ создается ею как инструмент управления массами, а управляемая масса, подкрепленная контролируемой территорией и запасом вооружений, должна стать аргументом, обеспечивающим владельцам всего этого богатства достойное, с их точки зрения, место в мировом истеблишменте.

Остается только просчитать основные контуры нового культа, место, которое займет в нем Путин, и ближайшие действия его самого и его окружения.

Очевидно, что культ будет построен на образе Путина как верховного божества, хотя в него войдут и малые боги, Сталин и Николай II. Остальные фигуры уйдут на задний план, в массу второстепенных святых, призываемых для разрешения разного рода конкретных ситуаций и лоялизации узких целевых групп. В частности, Ленина хоронить, вероятно, не будут, но доступ к его мощам мягко прикроют, постепенно закрыв Мавзолей от публичного посещения уже навсегда и выведя вопрос на дальнюю периферию информационного поля.

Самым же важным в настоящее время является окончательное оформление сакральной фигуры Путина, а также конструирование обстоятельств его смерти, которые должны обеспечить максимальный эмоциональный подтекст, но в то же время не дать повода усомниться в растущей силе, славе и воле России. Наиболее вероятный вариант — тяжелая скоропостижная болезнь, сопряженная с небывалым мужеством перед лицом близкой смерти и с оглашением перед уходом символа новой веры в форме политического завещания.

С обрисованной перспективой хорошо перекликается и ряд утверждений, фигурировавших в последних выступлениях российского фюрера.

В фильме Соловьева «Миропорядок 2018» Путин, коснувшись темы Крыма, заявил, что «кто-то сознательно подвел Россию к этой черте». Иными словами, признав, что налицо действительно было формальное нарушение международного права, он намекнул, что Россия сама оказалась жертвой чьих-то интриг, вынудивших ее «действовать так, как мы действовали». Перед нами заготовка для будущего поиска компромисса в ходе разрешения крымского вопроса — нужно же как-то выводить Россию из-под санкций, а сдача Крыма для Кремля неприемлема. Не столько даже по той причине, что это ударит по авторитету Путина, предложенная формула вполне выводит его из-под такого удара, сколько потому, что крымская военная группировка позволяет России держать под прицелом весь регион, а это является важным элементом любого возможного торга.

В интервью ведущей телеканала NBC Меган Келли, отвечая на вопрос о возможном уходе с президентского поста, Путин призвал не бояться тех, кто «когда-нибудь» придет на смену ему. «Почему вы так боитесь, что люди, которые придут к власти после меня, захотят разрушить то, что я сделал за последние годы? Может, наоборот, это будут люди, которые захотят сделать Россию сильнее, создать будущее для нее, создать платформу для воспитания новых поколений?» — заявил он. Поскольку интервью, хотя и было переведено на русский язык, предназначено в первую очередь для американской аудитории, тут тоже налицо сигнал Западу. Мы готовы сменить первое лицо и пойти на небольшие уступки, позволив вам выглядеть победителями, — говорит Кремль, — но настаиваем на признании России уважаемым партнером, если не в силу экономических причин, то хотя бы как источника возможных проблем, с которым лучше не конфликтовать. История о крысе, загнанной в угол, рассказанная Путиным в первой части фильма Кондрашова, с моралью, что, мол, в угол лучше не загонять никого и никогда, прекрасно ложится в ту же канву.

Попутно Путин сделал и несколько аккуратных намеков на эксцесс исполнителя, упомянув, в частности, Пескова, который «гонит пургу», нежданную якобы для его самого. Этот тезис тоже, очевидно, будет развит в дальнейшем по известной формуле «царь хороший, бояре злые». На эту же формулу работает и имитация усиления борьбы с отдельными, кое-где еще встречающимися коррупционерами, аферистами и иными нарушителями закона, получившая в последнее время необычно широкое распространение в российских теленовостях.

К попыткам списать все, что только возможно, на самоуправство не в меру усердных исполнителей относится и заявление Путина, сделанное в ходе интервью с Келли, о том, что вмешательство в выборы в США осуществлялось частными лицами, за спиной которых мог стоять кто угодно. Его нарочитая грубость с упоминанием евреев с израильскими паспортами тщательно просчитана, чтобы гарантировать максимальное информационное эхо.

Налицо, таким образом, последовательное осветление образа Путина для внутренней аудитории и столь же последовательное обещание Западу сменить фронтмена, а также и замешанных в чем-то предосудительном исполнителей, что тут же снимет многие формальные ограничения на любых переговорах. Прежде всего, ограничения в плане тех уступок, на которые может пойти Запад, поскольку смена Путина по какой бы то ни было причине это уже повод поощрить Россию. К примеру, смягчив санкции или попытавшись навязать Украине «полюбовный» компромисс в Крыму.

Дальнейший ход событий я уже прогнозировал, и, должен сказать, что все пока идет по предсказанному сценарию. Наиболее значимыми поствыборными событиями в России станут окончательная канонизация Путина, которую логичнее всего провести на съезде «Единой России», и его уход. Сам Путин, если, конечно, допустить, что он все еще существует физически, а не в качестве набора двойников, в настоящее время наверняка выведен из игры. Отдуваться за все, включая неизбежную прогулку по Красной площади на пушечном лафете, придется одному из его дублеров.

Новый культ с вечно живым Путиным позволит окончательно переформатировать Россию, закрыв ее от мира за новой церковной оградой, о чем я тоже уже писал. Впрочем, это вовсе не означает невозможности миссионерства на территориях соседей, прежде всего — в странах бывшего СССР, так что расслабляться нам явно не стоит. Не стоит рассчитывать и на то, что в ходе переговоров Запада с Россией после формального ухода Путина может быть установлен и какой-то временный паритет, который устроил бы нас. Да, бремя расходов на дестабилизацию всего мира становится для России все более непосильным. И на какие-то уступки Западу Москва, несомненно, пойдет, попытавшись выторговать взамен возможно большие бонусы. Но Кремль не может отказаться от претензий на Украину. Мы слишком нужны ему как ресурс, в первую очередь — демографический.

Это означает, что нам стоило бы задуматься о собственной игре — и о контрходах, направленных на срыв, хотя бы частичный, планов Кремля. В том числе стоило бы подумать о качественно иной работе с российским населением взамен призывов его к разумному и доброму, заведомо остающихся неуслышанными. Коммуницировать с россиянами следует на доступном им понятийном уровне. Например, всерьез заняться формированием в России антипутинского культа, способного, вступив в конфликт с культом пропутинским, разделить и ослабить российское общество, априори нам враждебное, независимо от смены курса Москвы по отношению к Западу. Вот только яшинская секта для этого не годится. Тут нужно что-то более подходящее — более привлекательное для тяготеющих к религиозному фанатизму российских масс.