Сергей Аксенов. Россия-Казахстан: Где засада для Назарбаева и Путина

В понедельник президент Казахстана Нурсултан Назарбаев поздравил своего российского коллегу Владимира Путина с 25-летием установления дипломатических отношений между двумя странами. Текст поздравления изобилует принятыми в подобных случаях словесными «реверансами».

Назарбаев назвал межгосударственное сотрудничество «важнейшим элементом развития стратегического партнерства между Астаной и Москвой и оценил «добрые личные отношения», сложившиеся между двумя лидерами. Его поздравление стало ответом на аналогичное поздравление Путина, направленное в Астану накануне.

Одним из наиболее зримых результатов сотрудничества двух стран стала организация в Астане переговорного процесса в рамках урегулирования конфликта в Сирии. Дипломатические усилия успешно дополнили действия российских ВКС, что позволило России переломить ситуацию на Ближнем Востоке.

Среди других преимуществ — экономическая интеграция в рамках Евразийского экономического союза, созданного в свое время по инициативе Назарбаева. Общий рынок товаров и услуг, труда и капитала выгоден экономикам обеих стран, имеющих сейчас положительное сальдо внешнеторгового баланса.

Двусторонний договор о добрососедстве и союзничестве в XXI веке Казахстан и Россия подписали в ноябре 2013 года. Однако, с началом в 2014 году Русской весны в Крыму, а затем и на Юго-Востоке Украины Астана стала вести себя осторожнее, а несколько русскоязычных граждан Казахстана, принимавших участие в боевых действиях на Донбассе, были осуждены за наемничество.

По мнению руководителя сектора Центра исследований стран ближнего зарубежья РИСИ Дмитрия Александрова, Россия в свое время опоздала занять позиции в экономике своего соседа и теперь там будет доминировать Китай.

— В сотрудничестве России и Казахстана колоссальную роль играет географический фактор. Ведь значительную часть углеводородов Казахстан экспортирует через территорию РФ. Есть у нас точки взаимодействия и в горнодобывающей отрасли, и в металлургии. И вообще мы все действуем теперь в рамках ЕАЭС. У Казахстана сейчас сильная экономика. Из примеров успешного сотрудничества можно отметить экономическое взаимодействие между пограничными регионами. На макроуровне оно не очень заметно, но роль играет большую.

— Риски связаны со структурой экономики. Обе страны значительную часть средств получают от продажи углеводородного сырья, от экспорта зерна. Получается, что теоретически, здесь возможно пересечение интересов. Но пока сотрудничества в экономике все же больше, чем конкуренции. Например, Россия не заинтересована, чтобы через Казахстан реэкспортировались товары из контрсанкционных стран.

— В последние годы было очень заметно продвижение китайских проектов в Казахстане. В сфере ТЭК их доля росла, а доля западных компаний уменьшалась. Думаю, эта тенденция будет продолжаться, так как у Китая есть известная стратегия строительства транспортных коридоров на Запад и есть деньги, чтобы вкладывать в соседние страны.

Что касается присутствия России, то надо понимать, что те же западные инвесторы вошли в Казахстан еще в 1990 годы, в ту пору, когда у России были серьезные проблемы с восстановлением экономики. К тому времени, когда экономика России окрепла, то многие выгодные ниши оказались заняты другими игроками.

В свою очередь, бывший бизнесмен и политзаключенный Ермек Тайчибеков видит немало противоречий во внутренней политике своей страны, однако рассчитывает на более глубокое проникновение российского капитала на рынок Казахстана.

— Как мне субъективно кажется, вся дружба между Казахстаном и Российской Федерацией построена на договоренностях между двумя лидерами — Назарбаевым и Путиным. В то время как связи между элитой РК и РФ совсем слабые. Чрезвычайно редко видно, чтобы они общались между собой.

Да, есть контакты между руководителями Павлодарской и Омской областей, между Уральским (город Уральск Западно-Казахстанской области — авт.) и Самарским регионом и т. д. Но эти контакты совершаются всего один-два раза в год, да и то в рамках официальных форумов, на которые региональные лидеры собираются и общаются по три-четыре часа. А вот более тесных отношений я не замечал.

Практически нет контактов между политическими партиями Казахстана и Российской Федерации, хотя бы на уровне первых руководителей. Как я понимаю, возможно, это не поощряется со стороны Ак орды (ставка президента Казахстана в Астане — авт.).

— Я до сих пор точно не знаю, за что приговорили к пяти годам лишения свободы бывшего первого заместителя главы администрации президента Баглана Майлыбаева. Но в лагере, где я отбывал срок, знающие люди, которые до недавнего времени были реальной элитой страны, а теперь являются осужденными, говорили мне, что за разглашение государственных секретов в пользу России.

Получается, что под эту статью Уголовного кодекса теперь можно подвести любые несанкционированные контакты казахстанских чиновников со своими российскими коллегами. Это наверняка приводит к тому, что сами казахстанские государственные служащие теперь будут бояться несогласованного общения, снизится их мотивация к взаимному сотрудничеству.

Но разве у Российской Федерации и Казахстана, у Кремля и Ак орды могут быть какие либо взаимные секреты? Между настоящими союзниками и стратегическими партнерами никаких тайн быть не может. Тем более против друг друга.

— Я не совсем могу понять, для чего за прошедшие три года обе страны проводили синхронные военные учения в приграничных районах: Казахстан вдоль своей северной границы, а Россия одновременно вдоль своей южной границы, в 50−100 километрах друг от друга.

— Латинизация казахского алфавита, это мощный разворот Казахстана от Российской Федерации в совершенно другую сторону. Меня поражает то, что практически все общественные объединения единомоментно и разом выступили в поддержку инициатив Ак орды. Либо у руководителей, которые себя именуют представителями народа Казахстана, вообще нет своего мнения, либо я за 25 месяцев изоляции от общества действительно настолько сильно отстал от всего, что даже не заметил, что РК-2017 практически превратилась в ту модель, которая описана в книге «1984» под авторством Джорджа Оруэлла.

— Сейчас я могу взять в руки флаг любой страны, и выйти на улицу и у меня не будет никаких проблем. Но если я возьму в руки именно российский трикорол без каких-либо лозунгов, то ко мне будут вопросы со стороны казахстанских спецслужб. Тогда как большинство населения в Казахстане очень благоприятно настроено к России, к русскому народу и не ощущает границ.

В то же время, как я вижу, на протяжении 25 лет все-таки идет целенаправленное размежевание. Если на первом этапе, после развала СССР — в первые десять лет — это размежевание шло больше по инициативе Москвы, то начиная с 2007-го и особенно с 2011 года, размежевание идет чаще по инициативе Ак орды. И в культурологическом, и в этническом плане.

— Например, уменьшается преподавание в школах на русском языке. Сокращается трансляция российских телеканалов на территории Казахстана. Все чаще и чаще заметно как в казахстанских периодических изданиях увеличивается критика по отношению к политике России, к Кремлю и в том числе к Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву. Даже на официальных государственных медиаресурсах.

Кроме того, руководящие должности в администрациях, в силовых структурах Казахстана, заняты в подавляющем своем большинстве этническими казахами. Тогда как казахов в Казахстане не более 60%. Сейчас уже 85−90% государственного документооборота составляется на казахском языке. И эта тенденция год от года растет. Порой русскоязычный человек обращается в государственные органы, а ему приходит письменный ответ на казахском языке. И это, безусловно, сильно беспокоит русскоязычных. Они если не ясно понимают, то начинают догадываться, что действующая политика направлена на аккуратное их вытеснение.

Как результат, за 25 лет независимости из Казахстана эмигрировали 1 млн. немцев и 3 млн. русских. Правда, это было в основном в первые годы независимости Казахстана. Но в последние два года наблюдается рост эмиграции из РК в РФ. И причины далеко не всегда сугубо экономические. Поэтому хотелось бы, чтобы контакты между элитами Казахстана и России были более тесными и частыми. Общение, так или иначе, приводит к дружбе.

— А вот в экономике, если рассматривать обрабатывающую промышленность, сельское хозяйство и приграничную торговлю, инвестиционный климат год от года улучшается. Завязываются и углубляются контакты между казахстанскими и российскими бизнесменами. Меня это искренне радует. Предприниматели средней руки меньше зависят от политики и административного ресурса, поэтому всегда стремятся на естественном уровне к взаимовыгодному взаимодействию. Тем более что для этого есть все объективные основания.

Но, к огромному сожалению, русский капитал совсем слабо представлен в стратегических, стержневых отраслях Казахстана: банкинг, металлургия, углеводороды. Было бы прекрасно, если «Роснефть» в лице «достопочтенного Сечина Игоря Ивановича» на вполне законных, конкурентных основаниях немного потеснила бы в РК инвесторов из США, ЕС, КНР и Индии. Так как сейчас они, как мне видится, доминируют. Доля России в казахстанском нефтегазовом секторе вряд ли превышает 10−15%. То есть по нефти и газу Россия — далеко не самый крупный игрок в Казахстане.

— Да, нужно признать, что де-факто существует Таможенный союз, а теперь и Евразийский экономический союз. На маркировке любых товаров обязательно красуется эта красивая аббревиатура — ЕАЭС.

Вообще, я хочу, чтобы было согласие между русскими и казахами. Меня радует, что Назарбаев и Путин общаются между собой. Чем чаще и дольше, тем лучше. Но придет время, и оно не за горами, в силу элементарных биологических причин, совершенно другие личности будут верховодить как в Ак орде, так и в Кремле. Поэтому гармоничное сосуществование частей когда-то единого, монолитного государства не должно держаться только на договоренностях двух человек.